«Нашла у кого спрашивать… – подумала Лукреция. – Мне хоть и не столько лет, сколько этому юному созданию, а вляпалась так же. В чем тогда разница? Что у меня уже нет отца, который может пожурить? На девчонку хоть напали с целью грабежа и скинули в яму. А я-то, великовозрастная дура, по собственной воле пошла хороводы водить неизвестно где…. И кто из нас выглядит по-идиотски?»
Но озвучить эти мысли Лукреция не решилась.
– А может, это тебе знак, что не надо убегать из дома? – спросила она, не беря грех на душу за воспитание чужого ребенка.
– Да не убегала я! – вздохнула Алена.
– Постой, ты говорила, что отец у тебя богатый. Может, тебя похитили с целью выкупа? – предположила Лукреция.
– Да нет! Непохоже. Этот гад не реагировал на то, что за меня могут заплатить, я говорила… – отмахнулась девушка.
– А ты что, знаешь, как это происходит? – уточнила Лукреция.
– У наших знакомых была такая трагедия, сына похитили. Это организованная преступная группа! Это люди «высокого полета», просчитывающие все до мелочей. Жертву никогда не оставляют одну и не подвергают ее жизнь опасности, хотя бы пока не сделали фото или не дали поговорить по телефону. А это был обычный мелкий разбойник, клюнувший, что я одна, хорошо одета, прилетела с заграничного рейса.
– Ты бы узнала его? – спросила Лукреция.
– Обязательно! Я не смогу его описать, составить фоторобот, но если увижу, то опознаю, – ответила Алена, сведя на переносице тонкие темные брови.
– А ты не подумала, что этот типчик еще с кем-то поступит таким же образом? Что про него все равно надо рассказать в полиции, чтобы остановить?
Девушка отвела глаза.
– Да я думала об этом уже… Но, может, позже?..
– Алена, посмотри мне в глаза! Ты что задумала?! Ну-ка немедленно скажи мне, кто твой отец?!
– Никогда не скажу! Чтобы вы ему все рассказали? – надулась девушка. – А этого типчика я обезврежу сама.
– Даже не думай! – Лукрецию даже в жар бросило. – Упрямая девчонка! Я тебе… я тебя…
– А вы пойдете со мной? – вдруг спросила Алена.
– Если у меня не останется другого выбора, то конечно пойду, – сразу же сдалась Лукреция. – Одну я тебя не отпущу.
– Вы такая классная! Вы даже не представляете! – захлопала в ладони девушка.
– По-моему, я просто дурочка! Меня развели как лоха, – пожаловалась Лукреция.
– Что-то я не согрелась, – поежилась Алена. – Может, коньячку?
– Алена!
– Да шучу я! Но вам закажу, вам надо выпить! Точно поможет! А я еще чая с вашего позволения! Не бойтесь, я не пью и даже не курю. Я живу за границей, а там алкоголь до двадцати одного года запрещен! – захохотала Алена.
– Ты там учишься? – спросила Лукреция.
– Ну да. Там мама, а здесь папа, они развелись сто лет назад.
– Не больше восемнадцати, – усмехнулась Лукреция.
– Для меня – сто! Мне два с половиной года было! А вместе они все равно бы не остались, очень разные. И вот теперь я разрываюсь между ними, но мне это нравится.
– Еще бы! Оба балуют! – кивнула Лукреция.
– Считаете, что я избалованная? – удивилась Алена, поправляя челку.
– Ремня точно не хватало. А твой отец, чувствуя свою вину из-за ухода из семьи, вряд ли проявляет к тебе строгость. Так всегда бывает…
– А вы не психолог случайно? – уточнила Алена.
– Я архивный червь, погрязший в науке… – вздохнула Лукреция.
– А я думала, актриса. Так чего же вы тогда репетировали в том жутком месте? – спросила Алена.
Но Лукреция молчала. Осознав, что время уже к утру и скоро надо ехать на выступление, она впала в прострацию.
– Эй, Лукреция! Вы что?! Отзовитесь! – забеспокоилась Алена.
– Господи, – выдохнула Лукреция. – Коньяку бы… Ты говорила, что мне можно… я совершеннолетняя. – Лукреция почему-то решила, что спиртное ее расшевелит и заставит думать и действовать быстрее.
– Сейчас устроим! – кинулась к телефону Алена.
Однако после рюмки коньяка Лукреция вместо прилива сил почувствовала какое-то опустошение.
– Твою же дивизию… – пробормотала она.
– Чего? Какую дивизию? Ой, не надо было вам пить, еще хуже стало, – испугалась Алена. – Вы как-то окосели.
– Мне же сейчас выступать! Как я выйду на сцену в таком виде? Ты мою рожу видела?
– Да… – кивнула Алена, – это проблема! Нет, это большая проблема.
– Я бы сказала, проблемища! – округлила глаза Лукреция.
– А заменить вас некому? – спросила Алена.
– Я незаменимая. Я – солистка! – гордо ответила Лукреция и тут же снова сникла. – То есть я сама заменитель. А насчет замены замены я не знаю….
– Да? – с большим сомнением посмотрела на нее девушка. – Вы же говорили, архивный червь, погрязший там в чем-то….
– В науке. А вообще я закончила институт культуры, – вяло ответила Лукреция.
– Понятно. Самодеятельность.
– Если бы. Профессиональный ансамбль, – хмыкнула Лукреция.
– Что-то вы не тянете на профессиональную танцовщицу, только без обиды, – прищурилась Алена.
– Чего так? – нахмурилась Лукреция.
– У меня большой опыт общения с танцовщицами, актрисами и даже стриптизершами, – понизила голос девочка. – И не смотрите на меня так! Это все знакомые моего отца, они клевые….
– Понятно, – вздохнула Лукреция.
– Я помогу вам! Вы помогла мне, а я вам! – загорелись глаза у девушки.
– Мне никто не поможет. Мне надо родиться обратно, а этого еще никто не делал.
– Никто, кроме моего знакомого гримера! Если бы вы знали, какие образы он создает в театре! Замазать пару синяков для него пустяк! И шишку тоже! – пояснила девочка.
– Правда? – забрезжила слабая надежда в конце туннеля грустных мыслей Лукреции.
– Ну конечно! Он и мне поможет замаскировать синяки! – И Алена потянулась к телефону.
– А откуда у тебя такие знакомые? – спросила Лукреция.
– Это у отца куча знакомых, но Гриша отцу не скажет, если я его хорошо мотивирую, – пояснила Алена.
– Мотивирую? – переспросила Лукреция. В какой-то момент она перестала понимать новую знакомую. То ли из-за разницы в возрасте, то ли из-за сильного нервного расстройства… А может, и удар головой стал сказываться.
– Мотивирую деньгами. Вы, Лукреция, как маленькая! Не вешайте нос, держите хвост пистолетом! Мне всегда так отец говорит!
– Правильно говорит, наверное, – попыталась заразиться ее оптимизмом Лукреция.
– Конечно, правильно! Оптимисты дольше живут! Я сейчас пойду позвоню Грише и заодно сниму деньги в банкомате.
– Какая ты деятельная! Это потому, что молодая? – прищурилась Лукреция.
– Это я темпераментная! Вся в отца! Ему тоже двадцать четыре часа в сутки не хватает. – Ждите меня! – и Алена упорхнула из номера.
«Слава богу, что с ней все в порядке, – подумала Лукреция. – Хорошая девочка. Все-таки богатому папаше надо ее больше стеречь! Но она добрая и отзывчивая, это факт. И она мне нравится. Но то, что за ней глаз да глаз нужен, – это тоже факт».
Через час в номере появился Григорий – гей неопределенного возраста, то есть от двадцати пяти и выше. Худой, красивый, манерный и явно попробовавший на своем лице все что можно для омоложения и красоты.
– Привет, – кивнул он Лукреции, словно знал ее всю жизнь. – Ого! Ну и тюнинг! Ночь живых мертвецов давно прошла, девочки! Нельзя же так злоупотреблять!
– Да, а мы вот подзадержались, – ответила Алена. – Нам бы убрать эти следы.
– Ты имеешь в виду след от спиленного рога? – хохотнул он. – Ой, Алена, подведешь ты меня под монастырь, – отметил Гриша. – Это же криминал какой-то?
– Меньше знаешь, крепче спишь! – показала ему язык Алена.
– Ты только…
– Да ничего я не скажу отцу! Гриша, когда я подводила? Мне можно доверять, – заверила его Алена.
Гриша открыл блестящий, серебристый чемоданчик и явил миру множество баночек, пузырьков, кисточек, аппликаторов.
– Давайте, кто первый? – жеманничал он.
– Лукреция! – указала на нее Алена. – Ей важней!
– Псевдоним? – уточнил Гриша.
– Нет, меня так зовут по паспорту, – привычно ответила Лукреция.
– Офигеть! – Гриша покачал головой и приступил к своим обязанностям. – Какие танцы танцевать будем, Лукреция?
– Русские народные, – вздохнула та. – Нам выдадут кокошники, так что прически не надо.
– Сразу говорю, что синяки замажу, а вот опухлость убрать вряд ли удастся, – предупредил стилист.
– Мне главное, чтобы издали не испугались, – ответила Лукреция. Она уже проверила линзы, они не пострадали, а вот очки, разбитые вдребезги, остались в злополучной яме.
Грише пришлось немало потрудиться, чтобы более-менее привести ее лицо в порядок. Лукреция посмотрелась в зеркало и, оставшись вполне довольной, широко улыбнулась, чем ввергла в шок и Гришу, и наблюдавшую за ними Алену.
– Зуб! Мне же выбили зуб! Как я могла забыть! – воскликнула Лукреция.
– Да, улыбаться тебе нельзя! – глубокомысленно заметил Григорий.
