Ознакомительная версия.
— Где шмотки? — спросила Беда.
— Оставил на лежаке, придавив камнем, чтобы ветром не унесло.
— Ну и ладненько, — она потерла ладони одна о другую. — Ты знаешь, я думаю, в милиции правы. Тетка наклюкалась и с каким-нибудь кавалером умотала на машине в город за продолжением приключений. Расслабься и давай спать. Я ночую сегодня здесь, так как дома особо нервная обстановка. Генриетта обозвала картины Мальцева «неконструктивными», он обиделся, с горя напился и теперь орет неприличные песни. Соседский мальчишка умудрился научить Кармен-Долорес нехитрому русскому обороту «пошел на…». Кармен решила удивить деда знанием языка и выдала оборот в ответ на его просьбу сварить кофе. На беду на нем был слуховой аппарат и он все отлично услышал. Теперь Сазон громко объясняет своей невесте, что кроме слов «хорошо, господин», ей в великом и могучем знать ничего не надо. Так что я ночую тут и только тут! Завтра у меня тяжелый день, прилетает Юлиана Ульянова.
— А-а, змей о шести головах! — вздохнул я.
— Что? Какой еще змей?
— Да нет, это я так, о своем.
Элка быстро разделась и нырнула под одеяло. Я сделал все то же самое с той только разницей, что был абсолютно не уверен, что вправе спокойно лечь спать. Бродячая кошка запрыгнула на кровать, повозилась, устраиваясь в ногах и замурлыкала.
— А вот мы, коты, понятия не имеем, что делать со своими проблемами, — пробормотал я, закрывая глаза.
За окном безобразничал ветер, море шумело и билось о берег. Я сказал себе: «Спи. Вот если бы было тело…»
Элка рядом уже давно похрапывала.
* * *
Я проснулся от громкого стука. Кто-то колотил в хлипкую дверь так, что вагончик ходил ходуном.
Я посмотрел на Беду, но она спала, безмятежно раскинувшись на спине. Судя по свету за окном, было раннее утро. Я натянул джинсы и открыл дверь.
Передо мной стояла мартышка в красной жилетке. Я протер заспанные глаза, но мартышка продолжала стоять с настырностью похмельного глюка. И даже жилетка ее не стала менее красной.
— Дядь, — сказала она детским голосом, — это ты здесь типа спасатель?
— Типа я, — ответил я и услышал, как позади меня зашипела кошка.
— Так вот, дядь, если ты сфотографируешься с моей обезьяной за сто рублей, я скажу тебе, где лежит тетя, которую нужно спасать. Тебе же приплачивают за каждую спасенную тетю?
Тут только я заметил, что из-за распахнутой настежь двери выглядывает детская мордочка и вещает свой незатейливый текст.
Я протянул руку, выхватил пацана за шиворот из убежища, и, держа его на весу, крикнул ему в лицо, на котором не отразилось никакого испуга:
— Быстро говори, где ты видел нуждающегося в помощи человека!
Обезьяна вдруг завизжала и вцепилась зубами и лапами мне в штанину. Кошка протяжно заорала сзади, а пацан бесстрашно на весу ухмыльнулся:
— Я разве про человека говорил, дядь? Я говорил про тетю.
— Где она?! Что с ней?! — Я сильно потряс поганца за шиворот. Так сильно, что у него голова заболталась как у тряпичной куклы, а у меня устала рука. Мартышка внизу пыталась прогрызть мои джинсы, и я пинком отфутболил ее в вагончик.
— Сфотайся за сто рублей с моей обезьяной, и я скажу тебе…
Я встряхнул его так, что он прикусил язык и заткнулся. В его руке я заметил старенький «Полароид» [4].
— А ну, пацан, говори, где тетка, а то не только сто рублей не получишь, но и свою обезьяну! — послышался сзади насмешливый голос Элки.
Я обернулся. Она стояла наспех одетая и с видом опытной укротительницы держала за ошейник мартышку, которая стала вдруг смирной и перестала визжать.
— Там, за шашлычной, мусорные баки стоят, за ними тетка лежит. Может и пьяная просто, но на голове у нее кровь, — затараторил пацан. — Тетенька, отпустите Яну, она беременная, ей волноваться вредно!
Мы с Элкой бросились вон из вагончика. По пути я зачем-то подвесил пацана за шиворот на щит «Спасательный пост». Не нравятся мне маленькие мальчики, пытающиеся заработать на чужом несчастье. Элка успела закрыть вагончик на ключ и мы помчались к шашлычной.
— Эй, дядь, так спасатели не поступают! — заорал нам вслед пацан, подвешенный на щите. — Я ведь и пожаловаться могу! На жестокое обращение с детьми и животными!
Мусорных баков за шашлычной было четыре. Мы, как ищейки, ринулись в разные стороны.
— Сюда! — крикнула мне Беда от самого дальнего контейнера.
Женщина лежала на животе в позе, которая позволяла думать, что она пыталась ползти из последних сил. Светлые волосы на затылке были темными, и до меня не сразу дошло, что это запекшаяся кровь. На ней был только желтый купальник, и я нисколько не усомнился в том, что это та самая женщина, чьи вещи остались на лежаке, и чье тело я безуспешно пытался обнаружить вчера на дне. Возраст ее было трудно определить, можно было только сказать, что она хорошо выглядела даже в такой ситуации, и даже с проломленной головой. В правой руке она сжимала мобильник — наверное, хотела куда-нибудь дозвониться, но не хватило сил.
Элка присела рядом с ней на корточки и на шее попыталась нащупать пульс.
— Жива, — с удивлением сказала Беда и выдернула из руки женщины мобильник. — Смотри! — она развернула ладонь. Я не очень-то удивился, увидев на белой полупрозрачной коже красную цифру три. Забрав у Элки телефон, я вызвал «Скорую» и милицию.
И те и другие приехали на удивление быстро. Пока мы их ждали, Элка курила одну сигарету за другой, садила как старый сапожник, а я стоял рядом и проклинал себя за то, что вчера вечером, вместо того, чтобы упражняться в нырянии, не обошел территорию.
Врач со «Скорой» сказал, что шансов выжить у женщины мало.
— Перелом основания черепа, — констатировал он. — Странно, что она вообще до сих пор жива.
Я помог погрузить носилки в машину.
— Будем надеяться, — обтекаемо выразилась Беда, закуривая новую сигарету.
Все бы ничего, но в милицейском «Газике», прибывшем на место происшествия, оказалась та же самая опергруппа, которая пытала нас на Диком пляже. Это был удар под дых — меньше всего мне хотелось сейчас объясняться с майором Барсуком и его товарищами по делу, обстоятельства которого как две капли воды смахивали на прежнее.
— Вы! — нисколько не удивился майор Барсук, вывалившись из «Газика».
— Я, — пришлось мне признаться.
— И вы, — обратился он к Элке.
— Не, это моя точная копия, — не нашла ничего умнее ответить Элка.
— И снова тело, снова на берегу, снова с головой, по которой ударили тяжелым тупым предметом!
Эти сопоставления с настырным повторением слова «снова» мне не понравились. Беде они не понравились тоже, потому что она прищурилась, отбросила недокуренную сигарету и тут же достала из пачки новую.
— Она жива, — посмел я напомнить майору неоспоримый факт. — И это именно я вызвал «Скорую» и милицию.
Барсук короткопалой рукой поскреб свой затылок и посмотрел на отъезжавшую «Скорую помощь» с нескрываемым сожалением.
— Действительно, — усмехнулся он. — А на ней случайно не ваша одежда?
— На ней купальник, — напомнил я. — Ее вещи остались на пляже, на лежаке.
— И мобильный не ваш?
— Нет, это ее мобильный.
— И у вас этой ночью не было какой-нибудь очередной свадьбы? — Он буравил меня колючими глазками, и, может быть, я чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы рядом с ним не стояли двое парней с такими же недружелюбными взглядами.
— Нет! — повысил я голос. — Вы прекрасно знаете, когда была наша свадьба!
— Значит, вы не тот «молоточник», который шваркает граждан нашего города по голове, а потом нумерует их маркером?
— Значит, не тот, — приказав себе успокоиться, согласился я. — Я тут спасателем, между прочим, работаю.
— Да?!! Работаете?! А я думал, вы внук Сазона Сазонова, у которого денег куры не клюют.
— Да, я его внук. Но это у него денег куры не клюют, а я очень даже не прочь подработать немножко.
— А как вы объясните тот факт, что я второй раз наблюдаю вашу странную личность у разбитых голов наших граждан?
— Второй! — не выдержал и заорал я. — Заметьте, второй! А жертв было три! Три было жертвы!
— Да-да, нестыковочка, — вздохнул тяжело Барсук. — А так все замечательно складывалось! Внук знаменитого Сазона Сазонова — маньяк-молоточник! Я бы прославился и получил повышение. Как вы думаете, я бы получил повышение? — он заглянул мне в глаза с шутовским интересом. — Вы ведь не такой уж и паинька. Я читал как-то про вас в газете. Тот еще ловелас и разгильдяй! Жаль, что молоточник — это не вы, а то у меня из-за этой серии отпуск накрылся!
Этот ментовский боров откровенно надо мной издевался, и я понятия не имел, чем вызвал его горячую неприязнь — родством с Сазоном Сазоновым, или тем, что постоянно оказывался в поле его профессионального зрения.
Ознакомительная версия.
