– Я не убивала! Не убивала! Ты не можешь так думать!
– Следы были твои? – спросил Норт. Она резко вскочила на ноги.
– Да! Мои! – бросила она ему в лицо.
Салли застонала.
– Вот как не надо сообщать новости! – сказала она. – Бога ради, Джон, перестань строить из себя каменное изваяние! И черт меня побери, я о таких, как вы, написала кучу романов и никогда не верила в них ни единому слову!
Не слушая невестку, Норт обратился к жене:
– Несомненно, я покажусь тебе непозволительно навязчивым, но я бы хотел знать, какова цель твоего таинственного визита к Флетчеру?
– Я пошла к нему потому, что он был моим другом. В наших отношениях нет ничего тайного. Не думаю, что ты мне поверишь, но это правда!
Салли протерла монокль:
– В ответ на вопрос суда мисс Салли Дру, известный автор детективных романов, подтвердила вышеуказанное заявление.
– Ты небеспристрастная свидетельница, Салли, – сухо сказал Норт. – Не гляди на меня так враждебно, Хелен. Я спросил из чистого любопытства. Это и правда не имеет отношения к делу. По-моему, более важно то, что ты знаешь об убийстве.
– Ничего не знаю! Ничего!
– Когда ты была у Флетчера? – спросил он.
– О рано, совсем рано! Я ушла из его кабинета без четверти десять. Я знаю, это звучит странно, Джон, но я зашла к нему по пустяковому поводу. Я… я хотела узнать, поедет ли он со мной на скачки.
Не дослушав ее до конца, он стал изучать первую страницу газеты.
– Тут сказано, что тело Флетчера было обнаружено в 22. 05, – заметил он и внимательно посмотрел на жену. – И ты ничего не знаешь?
– Я увидела, что по дорожке идет человек, – сказала она упавшим голосом. – Поэтому я и спряталась за кустом.
Он аккуратно сложил газету.
– Ты видела, что по дорожке идет человек? Так. Кто это был?
– Не знаю.
– Ты что, не узнала его?
– Да… то есть я его не разглядела. Я… я только видела, что он вошел через двери в кабинет.
– Ты это сказала полиции?
– Да… я сказала…
– Суперинтендант не спросил тебя, сможешь ли ты узнать таинственного человека, если ты встретишь его еще раз?
– Нет. Я сказала, что я как следует не разглядела, что у меня только общее впечатление, что это был обыкновенного вида мужчина в светлой шляпе.
Помолчав, он спросил:
– В светлой шляпе? Гм… А могла бы ты его узнать?
– Нет! Я же говорю тебе, у меня нет ни малейшего представления, кто это мог быть!
– Надеюсь, суперинтендант тебе поверил, – заметил он.
– Почему? – спросила Салли, которая не сводила с него глаз.
Он посмотрел на нее равнодушно и снисходительно сказал:
– Почему? Потому что у меня нет ни малейшего желания, чтобы моя жена выступала свидетельницей на суде.
– О Боже! – ахнула Хелен. – Неужели мне придется быть свидетельницей? Я не могу! Лучше умереть! Какая все это ужасная гадость!
– Несомненно, – подтвердил он. Салли, раскачивавшая монокль на шнурке, вдруг вставила его в глаз и спросила:
– Джон, а суперинтендант не считает, что ты имеешь к этому какое-то отношение?
– Понятия не имею, что он считает. Связь Хелен с убийством, очевидно, дала ему достаточную пищу для размышлений. Он, по-видимому, одержим первобытной идеей о ревнивых мужьях.
– Я бы не исключила возможности, что ты можешь оказаться малость первобытным. – Она искоса взглянула на него. – Но что важнее, твое довольно-таки неожиданное появление могло показаться ему подозрительным.
– С чего бы? Если бы Флетчера убил я, я бы вряд ли приехал сюда сегодня.
Она бесстрастно обдумала его слова:
– Не знаю. Конечно, и в этом суждении есть своя логика, но был бы куда хуже, если бы ты затаился, а он выяснил бы, что ты отнюдь не в Берлине.
– Салли, поверь, у меня есть крупица здравого смысла. Когда я совершу преступление, уверяю тебя, я попытаюсь как следует замести следы. – Он взглянул на наручные часы. – Хелен, пожалуйста, поторопи их с ленчем. Мне надо вернуться в город.
– Я скажу Эвансу, – вызвалась Салли и вышла, плотно закрыв за собой дверь.
Хелен машинально поправила безделушку, стоявшую на камине.
– Ты сегодня вернешься? – спросила она.
– Разумеется, вернусь, – ответил он. Она поколебалась, а потом выговорила упавшим голосом:
– Ты так рассердился из-за этого…
– Не будем об этом. Что сделано, то сделано, и, если даже я рассердился, сильнее раскаиваться ты не станешь.
Она приложила ладонь к щеке.
– Ты мне не веришь, но у меня с Эрни ничего не было.
– Я тебе верю! – возразил он. Ее рука опустилась.
– Ты правда мне веришь? Ты не думаешь, что я была влюблена в него, да? Я думала…
– Из-за того, что этот человек и твое знакомство с ним были мне неприятны, ты думала, что я ревную, – язвительно проговорил он. – Ты ошибалась. Я всегда знал, что это не такой человек, из-за которого ты могла бы потерять голову.
Она вздрогнула.
– Я ни из-за кого бы не потеряла голову. Это звучит довольно по-викториански, но я всегда была верной женой.
– Я это знаю.
– Ты позаботился узнать об этом!
– Кто бы еще об этом позаботился? – сказал он жестко.
– Почему же ты так отнесся к моей дружбе с Эрни? Ты же знал, что это не вульгарная интрижка, что ты можешь мне доверять!
– Я не доверял не тебе, а Флетчеру, – сказал он. – Я ведь тебя предупреждал, что не потерплю именно этой дружбы.
– По какому праву ты требовал, чтобы я раззнакомилась с ним или еще с кем-нибудь из моих друзей? Ты позволил мне идти моим путем, и сам пошел своим.
– Предельно бессмысленная дискуссия, – прервал он ее. – Ты решила пойти своим путем, но, если я не ошибаюсь, два года назад я тебе разъяснил, что не потерплю ни твоих долгов, ни твоего безрассудства. Полгода назад я попросил тебя держаться подальше от Эрнеста Флетчера. С тех пор ты постоянно встречалась с ним.
– Мне он нравился. Я же не была в него влюблена!
– Ты полагала, что это известно всему свету?
– Но тебе это было известно!
Он сощурил глаза.
– Я знал, что Флетчер умеет очаровывать женщин.
– Да! Это верно, он и меня очаровывал. Но любить его!.. О нет, нет, нет! – Она в волнении подошла к окну и через минуту, не поворачиваясь лицом к мужу, сказала: – Зачем ты сегодня приехал? Ты что, подозреваешь… что я замешана в этом деле?
– Да, – ответил он.
– Стоило ли тогда приезжать? – горько проговорила она.
Он помолчал, а потом ответил смягчившимся тоном:
– Но это же глупо, Хелен. Что бы там ни было, мы муж и жена, и, если случилась беда, в нее попали мы оба. Надеюсь, что пронесет. Старайся об этом не думать и не говори ничего ненужного, если суперинтендант Ханнасайд будет снова тебя допрашивать.
– Хорошо. Я буду очень осторожна.
В эту минуту мисс Дру вернулась с сообщением, что ленч будет готов через пять минут.
– Спасибо. Я пойду ополоснусь, – сказал Норт и вышел.
Салли задумчиво посмотрела на сестру:
– Сказала б ему правду.
– Нет.
– Дура.
– Не могу. Не надо спорить: тебе этого не понять.
– А я тебе говорю, он предпочел бы правдивый рассказ.
– Ошибаешься. Он знает, что у меня с Эрни ничего не было.
– Ты уверена?
Хелен повернулась к ней лицом:
– Что ты хочешь сказать?
– Я не уверена, что он это знает. У меня другое впечатление. Если он знает, что у тебя с Эрни ничего не было, отчего у него такой зуб на Эрни?
– Он никогда не был ему симпатичен. И никакого зуба на Эрни у него нет!
– Очень даже есть, и ты это прекрасно знаешь, девочка! Джон не собирается оплакивать смерть Эрни. Больше того, я бы не удивилась, если бы выяснилось, что он знает больше, чем ты предполагаешь.
– Сочинительница – всегда сочинительница! – сказала Хелен с усмешкой.
– Совершенно верно! И как сочинительница, я намереваюсь после ленча сходить поглядеть на место преступления.
– Ты не можешь туда пойти!
– Что меня остановит?
– Это неприлично!
– К черту приличия! Я пойду и растормошу несчастного червяка Невила. Вот еще человек, который явно знает больше, чем хочет признать. Надеюсь, полиция не недооценивает его; в Невиле огромный потенциал.
– Потенциал чего?
– Вот тут ты меня поймала, сестра, – ответила Салли. – Черт меня побери, если я это знаю, но я пойду и постараюсь узнать.
Через минуту был объявлен ленч, и об убийстве Эрнеста Флетчера больше не говорили. Хелен вообще говорила мало и ела еще меньше. Мисс Дру поддерживала оживленную светскую беседу, а Норт поспешно перекусил и встал из-за стола, сообщив жене, что вернется к ужину.
Когда дамы допили кофе, Салли заботливо посоветовала сестре отдохнуть. К некоторому ее удивлению, Хелен тотчас же согласилась и позволила отвести себя наверх. Когда Салли опускала жалюзи, Хелен сказала:
– Ты же на самом деле не пойдешь в Трейстоунз»?
– Пойду. Передам твое соболезнование бедной старой мисс Флетчер. Конечно, скажу, что ты пишешь ей письмо.
