Ознакомительная версия.
– Мне тоже будет трудно незамеченной туда проникнуть, – возразила я. – Кто-нибудь из педагогов может заметить, что я заходила в кабинет директора, пойдут разговоры.
Вера сложила руки на груди.
– Виола Ленинидовна, сейчас дверь в кабинет Полины опечатана полицией. Полагаю, вскоре ее откроют, и там воссядет Карелия, тогда к папке будет очень трудно подобраться. Я бы могла сама подождать часов до шести, когда в гимназии никого не будет, и зайти в кабинет, но мне придется разорвать бумажку с печатью. Непорядок завтра непременно заметят, выяснится, что я оставалась допоздна на работе, а мне это не свойственно, поднимется шум. Не хочу привлекать к себе внимание, поэтому демонстративно покину библиотеку, как только содержимое тайника окажется в моих руках. Если хотите выяснить правду о Полине Владимировне, начинайте действовать. Мне без разницы, что вы придумаете, чтобы выполнить мое условие. Времени у вас в обрез. Папку надо принести до окончания последнего урока.
Я облокотилась о стол и слегка сдвинула локтем стопку книг.
– Где у меня гарантия, что, получив ее, вы расскажете мне нечто интересное? Вдруг вы меня обманете? И сообщение о тайнике в столе звучит странно. Зачем Хатуновой что-то прятать в кабинете? Ценные бумаги люди держат в банках. Вероятно, вы посылаете меня в кабинет начальницы, чтобы спровоцировать скандал. Или еще по какой-то непонятной мне причине.
Вера поморщилась.
– Сделайте одолжение, уберите руки. Я люблю строгий порядок и красоту.
Я отодвинулась от стола.
– Едва войдя в библиотеку, я поняла, что вы педант. Тут все лежит аккуратными стопочками, предметы расставлены по ранжиру, и вы любите красоту. Ручки в стакане одинаковые, а не разномастные. На тумбочке у стены чайные принадлежности, чашки с блюдцами с цветочным нежным рисунком, очень красивые, ложечки, похоже, серебряные, печенье лежит не на тарелке, а в корзиночке, заварочный чайник оригинальный, у него крышка в виде розы. Кружка на вашем столе из дорогого фарфора, с принтом в виде собак-кошек.
Соева выровняла случайно сдвинутые мной книги.
– Любовь к порядку похвальное качество. Доброе отношение к животным – тоже. И я в отличие от Марии Геннадьевны приемлю всех божьих тварей. Шитова злая баба, она ненавидит голубей. Ну да бог ей судья. Вернемся к папке. Стол для кабинета Полина привезла из дома, ей его подарил отец, он сделан по спецзаказу, тайник в нем соорудили, чтобы сделать приятное девушке, которая любила с детства все прятать. Я знаю о Полине много. Вы ахнете, когда услышите имя ее убийцы и узнаете, почему Хатунову лишили жизни. Несите папку, и тайна откроется.
Я развернулась и молча пошла к двери.
Прежде чем пересечь большой холл, через который можно попасть во владения директрисы, я внимательно осмотрелась. Старшеклассники уехали на футбольный матч, и большинство учителей отправились с ними. Дети помладше сидели на уроках, никто по первому этажу не носился. А вот из учительской доносились голоса, свободные от занятия педагоги что-то бурно обсуждали. Я втянула голову в плечи, в два прыжка очутилась около двери приемной, толкнула ее, влетела в предбанник перед кабинетом и перевела дух.
Бумажную ленту с печатью, украшавшую косяк, я разрывать не стала, очень аккуратно поддела ее тонкой линейкой, найденной на столе секретарши, и проникла в помещение.
Присев около левой тумбы письменного стола, я сразу увидела медальон с изображением медведя, нажала на левый глаз Топтыгина, раздался тихий скрип, и я удивилась, тайнику пока рано открываться, но тут же сообразила, что звук не имеет ни малейшего отношения к секретному отделению, это кто-то вошел в кабинет. Меня, сидящую на корточках за громоздким столом, человек не заметил, судя по звуку, он открыл шкаф у стены.
Я осторожно высунулась из укрытия и увидела школьника лет девяти-десяти. Он был одет в форму гимназии. Лица я не рассмотрела, мальчик находился ко мне спиной, и он действительно рылся на полках. Я молча наблюдала за пареньком. Что он ищет? Проще всего было встать и задать вопрос вслух, но я не могла этого сделать, потому что сама тайком сюда проникла. Надо подождать, пока гимназист обернется, запомнить его и посмотреть, что он возьмет. Словно услышав мои мысли, он вытащил одну папку, открыл ее, достал желтый пакет, выудил из него лист бумаги… Теперь парнишка повернулся боком, я наблюдала, как он внимательно изучает документ, но лица его опять разглядеть не сумела, оно было повернуто к стене. Вдруг мальчик всхлипнул, вернул документ в пакет, вложил его в папку, поставил ее на полку… и тут в моем кармане оглушительно затрезвонил мобильный. Я живо отключила звук, но поздно. Школьник покачнулся, схватился рукой за ряд скоросшивателей, свалил их и опрометью кинулся в предбанник. У меня от сидения в неудобной позе затекли ноги, поэтому я не смогла быстро подняться, а встав, не сразу побежала. Когда я наконец-таки вывалилась в большой холл, безобразника и след простыл, а я столкнулась с Ангелиной Максимовной. Телефон в кармане брюк завибрировал, но мне было не до него, я налетела на учительницу труда и рисования.
– Видели мальчика?
Жорина вытянула губы трубочкой.
– Гимназиста?
– Да, да, да, – закивала я.
– В форме? – процедила Ангелина.
– Верно, – подтвердила я.
– В нашей? – тянула Жорина.
Мне захотелось схватить тетку, найти у нее переключатель скоростей и перевести его в спортивный режим.
– На ребенке были голубая рубашка, вишневая трикотажная жилетка и такого же цвета брючки. Это точно наш мальчик.
– В соседней школе, расположенной на улице Лаврентьева, дети ходят в похожей, – бубнила Ангелина. – Полина Владимировна рассердилась на их директрису Зою Федоровну. Та сама ничего придумать не способна, вечно обезьянничает, слизывает наработки Хатуновой. Наша директриса лично разработала дизайн одежды учащихся, использовала свои любимые цвета. А Зоя просто украла чужую интеллектуальную собственность. Полина…
Жорина закрыла глаза ладонью.
– Как мы без нее будем? Гимназия развалится, все безработными станем! Вы, случайно, не заметили, какой герб у парнишки спереди на жилетке вышит? Если двуглавый голубой орел с книгами в лапах, то ученик наш. А почему вы спрашиваете?
– К сожалению, видела только спину мальчика, – призналась я и начала врать. – Я зашла в приемную, хотела взять там пару листов чистой бумаги, увидела, что на двери кабинета Хатуновой бумажка с печатью отклеена, решила заглянуть туда, а оттуда выскочил мальчик и удрал так стремительно, что я его разглядеть не успела. Он набезобразничал в кабинете, пошвырял на пол папки с личными делами. Знаю, что в нашей гимназии запрещено делать ученикам замечания, но это же событие из ряда вон! Хулигана нужно отругать.
– Совершенно с вами согласна! – кивнула Жорина. – Пойдемте в учительскую.
– Нет, – возразила я, – лучше скажите: кто здесь только что пробегал?
– Давайте попьем чаю, – занудила Ангелина, – вы такая бледная. Заварю вам чудесный напиток, поговорим в спокойной обстановке.
Но я не собиралась двигаться с места.
– Гимназист должен был с вами столкнуться! Он вылетел из приемной минуту назад.
Ангелина поджала губы.
– Я только что со второго этажа спустилась, отдышаться не успела. Внешность какая у хулигана? Толстенький или щупленький? Цвет волос? Может, родинка на щеке была? Шрам на лбу? Уха нет?
– Здесь учится мальчик с таким дефектом? – удивилась я. – Ни разу не видела тут школьника без уха!
Жорина вскинула подбородок.
– У нас таких нет, высокая плата за обучение не позволяет переступать порог элитного заведения лицам из неблагополучных семей. Вот у Зои Федоровны учится всякая шваль, в ее школе большие проблемы, ученики вечно дерутся, там и ухо, и нос, и ногу оторвать могут. Если нарушитель дисциплины, которого вы заметили, не имел глаза или руки, то он точно подопечный Зойки. У наших деток полный комплект частей тела.
Вероятно, Полина Владимировна была прекрасным руководителем, но где она подбирала сотрудников? Ангелину Максимовну нельзя назвать светочем разума, Нину Максимовну тоже, у Карелии Алексеевны восхитительный лексикон. Преподавательница химии Мария Геннадьевна милая, приветливая, но очень странно одевается, на ней всегда обтягивающие, явно меньшего, чем надо, размера платья. И ни о чем, кроме как о реставрации мебели, Шитова говорить не может. Один раз, проходя мимо ее кабинета, я услышала, как «химичка» говорила ученикам: «Сегодня у нас новая тема. Серная кислота. Знаете, это волшебная жидкость, если добавить малую ее толику в придуманный мной мебельный лак, то, покрыв им, предположим, комод, получим эффект так называемого белого пятна. Состав удивительного лака я нашла в старых книгах, долго сидела в архивах…» Далее училка начисто забыла про серную кислоту и начала объяснять детям, как она реанимирует скамеечку для ног, которая принадлежала Оливеру Кромвелю[1].
Ознакомительная версия.
