— Эллен Коул лесбиянка, — хмыкнул лейтенант. — Они с возлюбленной, Салли Дженкинс, и ребенком жили вместе до ссоры.
— Значит, Салли знала код сигнализации? — уточнила я.
— Если Эллен не поменяла его.
— Вы проверяли? — приподняла бровь Шарона.
Он не ответил. Значит, нет.
— Возможно, Эллен пришла домой пораньше и застала Салли в доме, — размышляла вслух Шарона. — У них завязалась борьба, в ходе которой Салли ударила любовницу лампой по голове.
— С этой теорией есть одна проблема, — сказал Дозьер.
— Она заключается в том, что вы облажались! — взорвалась Шарона.
Дозьер проигнорировал замечание. — Салли Дженкинс никак не могла совершить убийство. В момент убийства Эллен Коул она находилась в Сакраменто, давала показания сенатскому комитету, рассматривающему законопроект, легализующий однополые браки. Это мы, детективы, называем «железным алиби».
— Мистер Монк разоблачал алиби и покруче, — парировала я и повернулась к Монку, который сидел на коленях, отмеряя травинки пальцами и подрезая их по отдельности маникюрными щипчиками.
— Эдриан! — воскликнула Шарона. — Чем ты занимаешься?
— Стригу газон, — ответил он, хотя его бормотание было трудно разобрать из-за противогаза.
— Таким способом Вы закончите процесс лишь через месяц, — вставила я. — А когда закончите, придется начинать сначала. Вы можете потратить на это всю жизнь.
— Я смогу с этим жить, — согласно кивнул он, отрезая новую травинку.
Шарона застонала, схватила его за ремень противогаза и поставила на ноги. — Мы тут расследуем убийство, Эдриан. Сосредоточься.
Она выхватила щипчики у него из рук и бросила в свою сумочку. — Получишь их назад, когда мы закончим, — отрезала она и одарила меня тяжелым взглядом. — Ты слишком сюсюкаешься с ним.
— Я стараюсь быть чувствительной и понимающей, — развела я руками. — Думаю, это более эффективно в долгосрочной перспективе.
— Бредовая идея! Если и дальше станешь так вести себя с ним, он наденет противогаз, выходя из дома.
Спустя мгновение Шарона поняла абсурдность своих слов. — Я имею в виду, постоянно, а не разово, — добавила она.
— Хорошее уточнение, — ухмыльнулся Дозьер.
Монк зашагал по дорожке к входной двери, прикрыв лицо руками с двух сторон, чтобы не видеть заросший газон.
Мы присоединились к нему на крыльце, где он пристально рассматривал дверь.
— Следов взлома не видно, — констатировал Монк.
— Он проник внутрь через незапертое окно, — сообщил Дозьер.
— Разве у нее нет сигнализации?
— Была, поэтому он наверняка знал код.
— Откуда? — удивилась Шарона.
— Да все просто, — заверил Монк.
— Неужели? — не поверила она.
— Сейчас сигнализация активна? — спросил босс.
Дозьер кивнул.
— Откройте дверь, но не вводите код, — попросил Монк. — Я сам его введу.
— Конечно, — Дозьер открыл дверь, и тут же зазвучала тревога.
Громкий электронный вопль напомнил сигнал боевой готовности звездолета «Энтерпрайз».
Знаю, это уже второе сравнение со «Стар Треком», но уж слишком большой частью американской жизни является этот сериал. Взгляните на свой телефон или на людей с блютуз-хреновинами в ушах, как у лейтенанта Ухуру, и скажите, что я ошибаюсь.
Монк подошел и потыкал пальцами по клавиатуре. — Код — 1212333.
Я впала в ступор. — Откуда Вы знаете?!
— Кнопки один, два и три грязнее остальных, — пояснил Монк, входя в гостиную и держа руки перед собой, словно режиссер, обрамляющий кадр перед съемкой.
Дом площадью около четырехсот квадратных метров был очень уютным, с большим количеством пушистых подушек на диванах и картин на стенах, преимущественно с пейзажами.
— Но как Вы угадали порядок цифр? — удивлялась я. — Вариантов-то не меньше тысячи!
— Монк понял все так же, как Тревор, — Дозьер набрал код. Звуковые сигналы наиграли знакомый мотивчик — «У Мэри был маленький ягненок». Сигнализация отключилась. — Вероятно, Тревор, работая в саду, слышал, как она отключала сигнализацию.
— И ему не помешал звук косилки и трель сигнализации? — усомнилась Шарона.
Монк ходил по гостиной, покачиваясь в слышном лишь ему ритме. Танец обозрения, его метод складывания деталей в помещении и восстановления картины произошедшего.
— А может он и не косил в это время, — предположил Дозьер. — Возможно, он стоял рядом с ней и разговаривал.
— С ее стороны это было бы ужасно глупо, — скривилась Шарона.
— Потому она и умерла, — заметил лейтенант.
А я по-прежнему находилась в ошеломлении, что Монку удалось вычислить комбинацию, и никто этому не удивился, особенно Дозьер.
— А Вас не удивило, что мистер Монк угадал код? — поинтересовалась я у полицейского.
— Не очень, — ответил тот. — Ян Ладлоу тоже его вычислил.
— Писатель Ян Ладлоу? — удивилась Шарона. — Он был здесь?
— Ладлоу помогал мне в нескольких сложных делах. Это вроде как наш Эдриан Монк, — похвалил Дозьер, и понизил голос до шепота. — Только в здравом уме.
Мне известно, кто такой Ладлоу. Невозможно зайти в аэропорт и не увидеть в руках чуть ли не каждого пассажира одну из его книжек о детективе Маршаке. Я даже задалась вопросом, не требует ли Федеральное агентство гражданской авиации в обязательном порядке читать его произведения.
Должно быть, у Ладлоу куча литературных «негров», поскольку почти каждый месяц новые романы с его фамилией на обложке появляются в супермаркетах на престижном и почетном месте между «Нейшнл энквайр» и «Стар».
Лейтенант Дишер, бравший у него уроки «продвинутого» языка в университете Беркли, назвал его «Львом Толстым злых улиц».
Я взглянула на Монка, рассматривающего место преступления, прерываясь, чтобы поправить подушки, криво висящие фотографии или расставить книги на полке в алфавитном порядке. Таков уж его метод, я не вмешиваюсь.
— Я работал техническим консультантом для пары книг Ладлоу, вдохновленного моими делами, — похвастался Дозьер. — Он создает напряжение в произведениях. Я же помогал с захватывающим реализмом.
— Значит, ширинка детектива Маршака будет открыта все время, — съязвила Шарона. — И он отправит орудие убийства в Висконсин.
— А что вы с Ладлоу здесь делали? — быстро спросила я, надеясь отвлечь полицейского от невежливого замечания Шароны.
— Его заинтересовало это дело, — ответил лейтенант. — Все, чем мы обладали — лишь смерть профессора гендерных исследований Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. В качестве подозреваемых мы рассматривали ее любовницу и студентов. Ладлоу помог нам прийти к выводу, что виновен Ваш муж.
Хоть Дозьер отвечал на мой вопрос, но последнюю фразу бросил Шароне — словно влепил пощечину.
Именно так она это и восприняла. Вероятно, она заслужила резкий выпад, издеваясь над его консультациями.
— Не здесь ли обнаружили тело? — раздался голос Монка издалека.
Я была настолько погружена в разговор с лейтенантом, что потеряла босса из виду. Он бродил по коридору рядом со спальней.
В центре спальни стояла огромная кровать с балдахином, покрытая пушистым одеялом с оборками и множеством подушек. Мне захотелось лечь в постель с хорошей книжкой и никогда не вставать.
По обе стороны кровати стояли одинаковые ночники. В одном имелась лампочка, в другом — нет. Понятно, откуда взялось орудие убийства.
До встречи с Монком мне бы и в голову не пришло обращать внимания на такие мелочи. С другой стороны, до знакомства с ним я представить себе не могла, что кто-то каждую неделю моет дверные ручки в посудомоечной машине!
К стене напротив кровати прикручен телевизор с плоским экраном.
На одну сторону комнаты выходили французские двери, ведущие во внутренний дворик. У стены на другой стороне стоял шкаф с зеркальными дверями.
Монк встал у шкафа Эллен Коул, изучая окровавленный ковер.
— Мы нашли ее лежащей прямо тут, — указал Дозьер. — Ее затылок представлял собой кровавое месиво.
— Не могли бы Вы показать, в какой позе она лежала? — попросил босс.
Дозьер подтянул штаны и свернулся калачиком на полу лицом к шкафу, положив голову рядом с кровавым пятном.
Монк присел рядом и изучал положение детектива. Затем встал, поднял руки перед собой ладонями вверх, словно греясь у костра, сотворил несколько пируэтов и остановился рядом со шкафом.
Подошел к нему и открыл двойные двери.
Одежда, висевшая на деревянной панели, оказалась сдвинута. За ней виднелись несколько коробок с папками. На полу, где стояла обувь, расчищено место еще для одной коробки.
Монк покачал головой и застонал.
— Эдриан? Что не так? — заволновалась Шарона.
— Все, — грустно ответил босс. — Тревор не убивал Эллен Коул.
