— И никто ничего не заметил? — поразилась я.
— А чего тут замечательного? Двое парней в кожаных куртках вывели под руки пьяненькую девицу, запихнули ее в машину и поехали развлекаться дальше. Картинка всем знакомая.
— Значит, очнулась ты на даче. И где же она находится?
— А черт ее знает. Обратно когда ехали, после «выкупа», отец уж крутил-крутил, петлял-петлял… В Москву по Владимирке возвращались. Так что дача могла быть где угодно, в Петушках или там в Купавне.
— Ты очень испугалась?
— Нисколечко! А вот разозлилась страшно, от покушения на свободу моей драгоценной личности.
Помня наказ Макара Захаровича, я тщилась не выказать своего недоверия. Вообще я разрывалась между двумя противоположными эмоциями: с одной стороны, Юля мне сразу очень понравилась своей открытостью и раскованностью, а с другой, я все время напоминала себе, что она и вправду дочь жулика, а гены — вещь сильная. Так я и мучилась все время, пока она рассказывала о своем историческом пребывании на даче.
* * *
Юля приподняла голову, ставшую почему-то очень тяжелой, и увидела, что лежит на широкой мягкой кровати в совершенно незнакомой комнате. На дощатых, без обоев, стенах висели фотографии яхт, лошадей и каких-то спортсменов. Кроме кровати, в комнате стояли шкаф, стол, два-три стула и большое кресло. Занавеска на окне была приспущена, и за ней качались голые ветви какого-то дерева с раскисшим от снега вороньим гнездом.
«Где это я? — подумала Юля. — Неужели до потери пульса напилась? Раньше за мной такого не водилось. Ничего не помню».
Она села на кровати. Голова буквально тянула вниз, хотелось лечь и заснуть, ни о чем не думая. Пересилив себя, девушка подошла к двери и с удивлением обнаружила, что та заперта! Она подергала ручку, потом, не зная, что делать дальше, огляделась и подошла к окну. Оно было забито наглухо, и воздух проникал в комнату только через маленькую, с ладонь, форточку. За окном Юля увидела обширный участок с ровными рядами засыпанных снегом грядок и аккуратно подстриженных кустов. За ними серели деревенские дома и торчал ржаво-кирпичный палец водонапорной башни.
«Как это я сюда попала? — Юля удивлялась все больше и больше. — Мы вроде ни на какую дачу не собирались».
В двери заскрежетал ключ, Юля быстро обернулась. Дверь открылась, и вошел Костя. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Юля уже хотела улыбнуться и поздороваться, но парень взирал на нее таким холодным и пустым взглядом, что ей почему-то стало немного не по себе.
— Куда это вы меня заволокли? — спросила наконец девушка.
— Не волнуйся, — сказал Костя. — Веди себя тихо, и скоро домой поедешь.
— Чего-о? Это еще почему…
— По кочану! Босс тебе все объяснит. Есть хочешь?
Юля не ответила. Какой там еще босс?!
Костя крикнул кому-то в коридор:
— Кругляк, тащи жратву!
В комнату бочком-бочком влез небритый коротышка, покосился на Юлю и поставил на стол поднос с какой-то снедью.
— Привет, Точило, — хрипло сказал он.
— Привет. Ешь быстрее, и пошли к боссу, — велел Костя.
— Да к какому еще боссу? — Юля начала приходить в себя и наконец возмутилась в полную силу. — Что это вообще за дела?!
— Босс тебе объяснит, что за дела. Ешь живее!
— Еще чего!
— Ишь, шустрая какая, — заметил Кругляк, топтавшийся на пороге.
— Помолчи! Не хочешь жрать, ходи голодная. А с боссом тебе поговорить придется, — спокойно сказал Костя — Точило.
— В таком случае пусть сам сюда и явится! — Юля улеглась на кровать, нахально возложив ноги в ботинках прямо на покрывало, и закурила.
— Кругляк, — негромко сказал Точило, — ступай передай боссу, что девочке вздумалось покобениться.
Кругляк выкатился в коридор.
Точило запер дверь и прислонился к ней спиной. Юля продолжала курить, стряхивая пепел прямо на покрывало, и с интересом думала, что будет дальше? Конечно, ей было немного страшно, но, раз насиловать ее вроде никто пока не собирался, она загнала свое беспокойство поглубже и решила держаться независимо. В дверь вежливо постучали. Точило отворил, и Юля услышала вкрадчивый Голос:
— Юлия Алексеевна, я вполне понимаю ваше состояние, но нам необходимо объясниться.
Юля повернулась на локте и увидела невысокого полного мужчину средних лет, в обычном сером костюме и в очках. Его редеющие волосы неопределенного цвета были зачесаны со лба назад в тщетном усилии прикрыть обширную лысину.
— А это еще кто такой? — Спросила Юля. — Главный гангстер, что ли?
— Меня зовут Василий Федорович.
— А меня принцесса Лихтенштейн. Требую, чтобы меня немедленно освободили и компенсировали моральный и физический ущерб!
Василий Федорович фальшиво улыбнулся, показав полный рот неестественно белых протезов:
— Обязательно компенсируем, если Алексей Петрович примет наши условия.
— Так это из-за его делишек вы весь этот киднепинг устроили? — Юля расхохоталась. — Жаль, видеокамеры нету! Сюжетец для «Масок», честное слово! А тротил вы где прячете, под подушкой?
— Юля, бросьте вы эти глупости. Я деловой человек. Сейчас вы напишете вашему отцу, и, думаю, уже завтра он за вами приедет.
— Никаких писем я писать не собираюсь. Сами договаривайтесь с этим жуликом о чем хотите.
— Вы, я вижу, домой не торопитесь?
— Чего я там не видала? — Юля пожала плечами.
— А как же институт?
— Не ваша забота.
— Зря хамите, зря. Ну что ж. Сами так сами. Тогда вам придется проскучать здесь несколько дольше.
— А мне вообще никогда скучно не бывает, — и Юля нахально улыбнулась, поняв, что пока ничего страшного с ней не сделают.
* * *
— Я им там жуткий разгром хотела устроить, да жаль, уже на второй день детектив этот прибыл, а к вечеру и сам папашка прикатил. К тому же они дверь все время запирали. Но один сюрпризик я все же успела преподнести, да такой! Они меня навсегда, гады, запомнили! — Юля отхлебнула еще пива.
— Что за сюрпризик? — Я сгорала от любопытства, и мне становилось все труднее подогревать в себе внушенное Макаром Захаровичем недоверие.
— Погоди. Это уже под самый финиш произошло. Сперва об этом детективе расскажу.
* * *
— Ну, кажись, порядочек! — радостно сказал Кругляк, которого Юля упорно обзывала «половым», так как еду ей доставлял исключительно он. — Глянь, посланец от твоего батька привалил.
Юля, листавшая какую-то старую книжку, выкопанную в шкафу, взглянула в окно. По заснеженной утоптанной дорожке к дому направлялся высокий мужчина в вязаной шапочке и темных очках. Зимой эти очки выглядели довольно-таки странно. На ходу он то и дело трогал рукой в перчатке свои пышные темно-рыжие усы, закрывавшие верхнюю губу.
— Все, девонька, скоро домой поедешь. — Кругляк ловко собрал тарелки на поднос и быстро слинял. В спешке он забыл запереть дверь.
* * *
— Я, как увидела, что он дверь не запер, сразу решила: подслушаю! — Юля открыла следующую банку.
— Ты хорошо помнишь, о чем они говорили? И какой голос был у гостя?
— Помню, конечно, — кивнула она. — А голос? Обычный баритон. Он, зараза, очень тихо говорил, как назло! Так что я не всю подоплеку разузнала.
* * *
— Здравствуйте, — услышала Юля, когда, пройдя на цыпочках по узкому темному коридорчику, присела на корточки у лестницы, ведущей вниз на веранду. — С кем имею честь?
— Зовите меня просто Сергеем, — еле расслышала она голос приехавшего мужчины.
— Очень приятно. А меня можете звать Василием Федоровичем, — засмеялся хозяин дачи, изображая гостеприимство. — Вы от Алексея Петровича?
— От него. Он в целом согласен, но тут у него кое-какие встречные предложения.
— Кто ж вы будете? — полюбопытствовал хозяин.
— Сыщик я. Частный. Устраивает?
— Вполне, вполне. Я вообще человек мягкий, сговорчивый… — заверил сыщика Василий Федорович.
Зашелестела бумага, до Юли донеслось легкое покашливание Василия Федоровича.
— Так-так, — сказал он, и Юля уловила запах сигаретного дыма. — Значит, он просит не десять, а пятнадцать процентов? Крутенько берет, между нами говоря…
— Да, он хочет пятнадцать процентов, — подтвердил Сергей, особо выделив голосом слово «хочет».
— Не многовато ли будет?
— Это, как бы сказать, в порядке компенсации. Вы не должны были впутывать в это дело его дочь.
— Он упорно не шел на наши условия. — По голосу было ясно, что Василий Федорович улыбается, демонстрируя гостю свои протезы.
— Значит, неправильно уговаривали.
Послышался скрип половиц. Видимо, кто-то из них принялся расхаживать по комнате. Забулькала жидкость.
— Ладно, Сергей, не будем ссориться, — с деланным добродушием предложил хозяин. — Выпьете?
— Спасибо, нет, я за рулем. Ну, так что скажете, Василий Федорович?
