разинул рот.
– Не ожидал! – воскликнул он. – И за что же мне моего старого товарища убивать?
– У вас же с ним были в свое время разногласия. Это по вине папы вы были вынуждены уйти в отставку раньше времени.
– Вышел, когда полагалось.
– А могли еще послужить. Должность у вас была денежная. Пенсия тоже хорошая, но на пенсии вы здорово проиграли в финансах.
– Что было, то было. Мы уже с Георгием нашу размолвку между собой обсудили. Я сам виноват был, слишком увлекся отдыхом и рыбалкой. На службе бывать почти перестал. Проверка, а меня нигде нет и дозвониться до меня не могут. Я потом уж от других узнал, что Георгий меня до последнего прикрывал. А сначала я и впрямь на него подумал и налетел с упреками. Но когда понял, что он не виноват, сам перед ним первый извинился.
– Извиниться-то извинились, а злобу на отца затаили.
– Да нечего мне было на него злиться. И вообще, если бы я хотел ему чем-то отомстить, то набил бы морду. А вот так исподтишка стрелять в спящего человека… За кого вы меня принимаете? Я же офицер! Да что там! Я советский человек! Я таких вещей просто не понимаю!
Возмущен он был невероятно. Да и не вязался образ весельчака, выпивохи и балагура дяди Сени с личностью хладнокровного убийцы, способного застрелить спящего человека.
– Все равно, – буркнул Элик, – мы с вас подозрений не снимаем!
– А я с вас!
Элик возмутился:
– Как вы смеете!
– А вот и смею! Смею, потому что знаю, что вы с сестрицей за фрукты. Одна полюбовника в дом привела, другой на работе проворовался!
– Наша личная жизнь не ваше дело!
– Был бы ваш батя жив, он бы этими делами занимался. А коли его убили, выходит, мне придется не только смерть моего товарища расследовать, но и за вами двумя приглядывать.
При этих словах Саша с Бароном вздрогнули и переглянулись. Их одолевали схожие чувства: недоумение пополам с возмущением. Расследовать? Кто тут сказал «расследовать»? Всегда расследованиями в их семье занимались Саша с Бароном. И чего этот посторонний дядька Сеня суется? Но так как их мнения в данный момент никто не спрашивал, то они воздержались от комментариев и стали слушать, что предлагает дядя Сеня.
А того, что называется, понесло. Да и немудрено: пока жарили мясо, сослуживцы вместе с именинником прилично накатили. Потом за обедом еще добавили. И даже запуск салюта смотрели с бутылкой виски, из которой то и дело пополняли свои стаканы. Выпитое спиртное и толкало дядю Сеню на откровения, которые в трезвом состоянии он бы поостерегся делать.
– Георгий у нас небедный человек был. Один только этот дом с участком земли на многие миллионы и даже десятки миллионов потянет. А еще квартира в городе, которую он по службе получил. И деньжата у него на счетах имеются, я это точно знаю.
– А вы наши деньги не считайте, – буркнул в ответ Элик, который выглядел крайне недовольным.
Но дяде Сене его недовольство было только в удовольствие.
– Ага! – завопил он в полном восторге. – Вот ты, гаденыш, сам и признался! Сказал «наши» деньги! Значит, вы с сестрицей давно деньги отца уже своими считаете!
– Я сказал «наши», потому что они принадлежат нашей семье. А вас я прошу удалиться.
– Рад бы уйти, да не могу! Полиция не отпускает!
Какое-то мгновение казалось, что Элик и дядя Сеня сейчас кинутся в драку. Но все обошлось. Элика стали успокаивать сестра с женой, а на дядю Сеню всем скопом навалились его друзья, которым совместными усилиями удалось несколько притушить его активность, но не до конца.
Дядя Сеня продолжал гнуть свою линию.
– Кто первыми выступают в роли подозреваемых, если человека убили? – кричал он. – Его наследники! А наследники – его дети: сын и дочь. И во время салюта их вместе с нами во дворе не было! Они все врут! Где они были на самом деле? Пусть скажут!
Именно эти крики услышал молодой полицейский, который уже давно стоял в дверях и наблюдал за происходящим в гостиной.
Он шагнул вперед и оказался перед братом и сестрой.
– И где же вы были, осмелюсь спросить?
Тон не предвещал ничего хорошего. И Алиска с Эликом смутились.
– Ладно! – не выдержал Элик. – Скажу правду! Да, мы были в доме! Ходили проведать отца! Сначала я к нему сходил, а когда он мне не открыл, то я Алиску к нему послал.
– Зачем?
– Все-таки она с отцом под одной крышей жила, лучше меня все его старческие чудачества могла знать. Мне и в голову не пришло, что отца в этот момент могут убивать.
– Если бы вы стояли возле двери в его спальню, то услышали бы выстрелы. Даже грохот канонады салютов не смог бы их заглушить на таком близком расстоянии.
– Я ничего не слышал.
– Или же вы сами его застрелили, а потом вернулись и послали сестру, чтобы она тоже побывала на месте преступления и впоследствии можно было бы свалить вину на нее.
– За кого вы меня принимаете?
– За того, кому были очень нужны деньги и кто готов был пойти на крайние меры, чтобы их получить.
– Да зачем мне для этого стрелять в отца? Он и так обещал мне помочь! Хотел продать часть своего земельного участка!
– Что могло не понравиться вашей сестре. У нее на том участке находится клиника.
– Ну и что тут такого? Алиска поняла мою ситуацию и уступила.
– То, что она сразу же не закатила вам с отцом скандала, еще не значит, что она готова смиренно отступить в сторону и расстаться со своим детищем.
Разговор о клинике заставил Сашу вспомнить о картине с кошкой и котятами, которая пропала из хранилища при ветеринарке. По аналогии всплыли воспоминания и о картине из комнаты Георгия Сергеевича, которая была, а теперь исчезла, и которую, стало быть, мог забрать с собой убийца. И невольно возникала мысль: уж не связано ли убийство Георгия Сергеевича с этими двумя кражами?
– Там кошка с котятами, тут сука со щенками – две картины, и обе пропали. Уж не семейство ли тетушки Фрейи постаралось? Конечно, живут они уже много лет в Австралии, но кто их знает, вдруг им до сих пор не дает покоя щедрый подарок тетушки?
Мысль о том, что потомки тетушки Фрейи переправились обратно через океан, чтобы вернуть себе то, что считали своим, показалась Саше такой замечательной версией, что он даже потратил на ее обдумывание целых десять минут. Как было бы славно, если бы удалось обвинить в краже картин, а заодно и в убийстве дяди Георгия, именно этих людей! Саша
