— Пока не ясно, — пожал плечами Миха.
— Там еще деньги были. Двадцатка, — сообщила я. — Надо было, конечно, провести расследование…
— Ну? И с чего бы ты начала? — скептически ухмыльнулся Смыш.
— С обнюхивания! — огрызнулась я.
— Отлично! Действуй! — одобрил Сеня.
— Сейчас? Да вы уже затерли все запахи! — фыркнула я.
Посрамленный хоббит густо покраснел. Да уж, нечасто он так прокалывался!
— Но тогда уж и деньги надо обнюхать! — сказал Сеня.
— А мы их уже потратили… — виновато сообщила я, кивнув на груду еды.
— Так это была та двадцатка, которую ты мне дала? — спросила Танюсик.
— Она самая…
— А ты же сказала, что это от Лехи-Два! — упрекнула Танюсик.
— Сорри. Как-то само собой вышло…
— Ну хорошо, я сейчас! — воскликнула Танюсик и поцокала каблучками к барной стойке. Через мгновение она вернулась, с торжеством помахивая двадцатидолларовой купюрой. — Она?
— Вроде она, — мы с Михой склонились над денежкой. — Точно она! Вот и номер телефонный… Тот самый!
— Приступай! — скомандовал Сеня, положив передо мной пистолет и банкноту.
— Уж не знаю, что и получится. — Для приличия я поломалась, а потом закрыла глаза и наклонилась к уликам. Так-так-так… Что же тут еще можно вынюхать?
Пятиминутная работа принесла немного. Я учуяла запах металла, денег, парфюма и дезодоранта Михи, мыла бармена. И еще… аромат мяты и эвкалипта. О чем и сообщила остальным.
— Мята? Эвкалипт? — изумился Сеня.
— Да… Очень слабый запах. Но это точно они — мята и эвкалипт, — с торжеством сообщила я.
— Ну Алеха! Жжешь! — восхитились друзья. — От тебя не скроешься.
Миха спрятал пистолет, Танюсик вернула денежку бармену, и мы вчетвером, замаскировавшись Бамси и стаканами, принялись наблюдать за Липучкой.
Она уже почти все доела и теперь попивала сок, нетерпеливо оглядываясь — как будто кого-то ждала. А потом вытащила мобильник и набрала номер.
— Ага, — сказал Сеня, расчехляя прибор юного орнитолога. — Незаменимая вещь в нашем деле! — похвастался он, любовно поглаживая белый рупор.
В ответ Миха, хитро улыбаясь, достал из рюкзака бинокль — еще одну незаменимую вещь.
К наушникам прибора прильнули мы все — парни к правому, мы с Тычинкой — к левому. В бинокль смотрел один Миха.
Не знаю, как насчет птиц, но голос Липучки был так отчетлив, как будто она сидела за соседним столиком.
— Ты где? Почему не пришел? В аптеке застрял? Давай скорее! А то она собирается уходить, — услышали мы. Потом был звук нажатой кнопки и звон рассыпавшейся по столу мелочи.
— Кого-то ждет, — прокомментировал Смыш.
— И за кем-то наблюдает, — добавил Сеня.
— И что-то уронила, — сказала Танюсик. — Интересно, кто ей нужен?
Ответы мы получили почти сразу же — за столик Липучки приземлился не кто иной, как Леха-Два. Широко улыбнувшись, он чмокнул мою «соперницу» в щечку и подставил свою.
— Так вот кого она ждала! — удрученно воскликнула я.
— А кто это? — поинтересовалась Танюсик. — Ты его знаешь?
— Еще бы не знать! Это и есть Леха-Два! — представила изменника я, все еще не придя в себя от неожиданного удара. Вот, значит, как! Они с Липучкой, оказывается, неплохо ладят!
— Симпатяга, — одобрила Танюсик. — Это он тебе зайца подарил?
— Ага. — Я пребывала в расстроенных чувствах. Получается, он обманывал меня? Говорил, что терпеть не может эту девицу, а сам теперь чмокается с ней?!
Переживания усилились еще больше, когда до нас донесся их разговор.
— Все в порядке? Духи у тебя? — спросил Леха-Два.
— Да.
— Отлично! Как тебе удалось?
— Вытащила, пока она спала. Девчонка держит все самое ценное в правом нижнем кармане жилетки, а он не застегивается…
Я не верила своим ушам. Негодяи! Обвели меня вокруг пальца! Тихоня Липучка в сговоре с Лехой-Два утянули у меня духи!
— Так ты держишь все самое ценное в правом нижнем кармане жилетки? — хихикнул мини-Эркюль. — И что же там еще, интересно?
К счастью, голоса в рупоре снова заговорили, и моя скромная особа отодвинулась на второй план.
— Это тот самый парфюм? Ты уверена? — спросил Леха-Два.
— На все сто! — ответила Липучка.
Леха принюхался, а затем разочарованно воскликнул:
— И за это дают миллион?!
— Ничего ты не понимаешь! Это божественно! Шедевр парфюмерии. Так что мы свое дело сделали, можем передать девчонку остальным. У них есть ее фотография?
— Да. Кстати, если она захочет изменить внешность, ей все равно не скрыться. — В голосе Лехи-Два звучало самодовольство.
— Почему?
— Я на всякий случай еще одну штуку придумал.
— Какую?
— Заяц. Я подарил ей большого белого зайца.
— Зачем? — удивилась Липучка.
— Наводка. Девчонка с белым зайцем понадежнее фотографии! Ты бы смогла расстаться с такой милой игрушкой? Нет. Вот и она не сможет. Кстати, она назвала его Бамси.
Меня затрясло, как под током, аж зубы застучали. Какой точный и подлый расчет! Хорошим же надо быть психологом, чтобы додуматься до такого!
И гадом тоже хорошим.
— Сашуля, не волнуйся. — Танюсик тихонько погладила меня по спине. — Теперь все позади. Они больше с нами не летят.
— А другие? — всхлипнула я. — Их тут целая банда! Ты же слышала, они будут следить за девчонкой с белым зайцем. Но я и в самом деле ни за что с ним не расстанусь! Бамси ни в чем не виноват.
— Дай сюда, — рассердился Сеня, выхватывая у меня зайца. — Пусть пока у меня побудет. И вообще, мы сейчас же сообщим в полицию, и их арестуют.
— Нельзя в полицию.
— Почему? — оторопел Сеня.
— Потому что меня тогда тоже арестуют!
— Почему?!
— Потому что я — заяц!
Сеня воззрился на меня, как на лунатика, и покрутил пальцем у виска.
— Потом расскажу, — отмахнулась я, и мы снова приникли к наушникам.
— А это что? — снова донесся до нас голос Лехи-Два.
— Похоже, ее дневник, — ответила Липучка. — Прихватила на всякий случай, вдруг она тут что-то важное написала.
Меня зазнобило. Я посмотрела на Миху круглыми глазами и в панике прошептала:
— Неужели я забыла дневничок в самолете?!
— Ну да… Положила в карман кресла… Я еще удивился, что ты его с собой не берешь!
Я готова была упасть в обморок, но тут в наушниках снова раздались голоса:
— И что же тут написано? Ага, — и голос Лехи-Два прочитал: — «Остается найти ответ на два самых важных вопроса: свидание у нас было с Михой или стрелка? И еще: в чем же он мне хотел признаться?»
А-а-а! Конец света! Я готова была ухнуть сквозь землю и разорвать ненавистную парочку на мелкие кусочки!!!
— Как интересно! — встрепенулся Смыш. — А я этого не читал!
Он окинул меня долгим задумчивым взглядом и произнес:
— Значит, для меня еще не все потеряно?
Вынести это было невозможно. Забыв о конспирации, я вскочила, готовая ринуться на врагов, чтобы тут же, немедленно отобрать мой ненаглядный дневничок и задать им хорошую трепку.
И я бы сделала это, если бы Танюсик вдруг не переменилась в лице и не воскликнула в диком испуге:
— Ой, смотрите! Там… Там… Какой ужас!
— Ну, что еще? — нетерпеливо отмахнулась я, но все же посмотрела туда, куда указывал дрожащий подругин палец.
После чего земля под моими ногами покачнулась и свет перед глазами померк.
Потому что всего в двух шагах от нас стояла не кто иная, как Женечка Коростелева собственной персоной. Веснушчатая девочка с рыжими косичками и в очках. Мое второе «я» в упор разглядывало меня через эти самые очки, и в ее глазах плескалось столько гнева, что я уже заранее захлебнулась в нем.
И тогда утопленница (то есть я) пискнула:
— Меня тут нет! — и юркнула под стол.
— Отползай в сторону туалета, – процедила Танюсик, не разжимая губ. – Только быстро! Мы прикроем. И за Бамси присмотрим.
Прикрытая спинами друзей и Смышевой газетой, я прошмыгнула в туалет, где начала поспешно разгримировываться. Скорее, скорее, надо превратиться обратно в Сашулю, пока зловредная Женечка не разоблачила меня!
Парик и очки отправились в рюкзак, пластырь и веснушки — в урну и раковину, и вот я, наконец, снова стала самой собой. Почти собой — потому что на переносице остались полоски от пластыря и очков. Однако все это были мелочи и в общем и целом я снова возродилась к жизни.
Поджидавшая меня Танюсик сообщила последние новости:
— Не волнуйся, все в порядке. Смыш слушает твой дневник, а Сеня караулит Бамси. Решил побыть подсадной уткой и схватиться с преступниками лично!
Потом она критически оглядела меня и вынесла вердикт:
— Все равно вы слишком одинаковые с этой Женей. Жилетка, джинсики, кроссовки… Даже футболка такая же! Она тебя вычислит. Вывод?
