— Неужели? Не могу поверить, что он оказался таким предусмотрительным по отношению к своей жертве.
— Думаю, он проявлял предусмотрительность прежде всего по отношению к себе самому, — заметил я. — Ему тоже вряд ли хотелось заработать какой-нибудь триппер.
— А может, он просто уничтожал улики?
— Какие ещё улики?
— Ну, сейчас же делают анализ на ДНК. Она могла бы заявить в полицию, у неё бы взяли мазок и по ДНК разыскали бы этого ублюдка. Понимаешь?
— Ну, если бы это его беспокоило, — возразил я, — он забрал бы презерватив с собой.
— А он что, оставил его?
— Ага, на полу.
— Фу-у-у-у! А ты что?
— Что! Выбросил.
— Как выбросил?
— А так, взял и смыл в унитаз.
— То есть ты его трогал? Боже, какая гадость! Как ты вообще смог дотронуться до него, Берн?
— Я же был в перчатках, дурочка!
— Ах да, забыла.
— Не мог же я оставить его там!
— Конечно нет. Знаешь, Берн, а ведь Барбаре Крили очень повезло, что ты там оказался.
— О да, конечно! — Я закатил глаза. — То была самая счастливая ночь в её жизни.
— Не скажи. Если бы тебя там не оказалось, подлец украл бы её самые драгоценные драгоценности.
— А так я их украл.
— Но ты же вернул их обратно!
— Мне просто стало жаль её, Кэр. Представляешь, проснуться утром и выяснить, что тебя не только опоили снотворным и изнасиловали, но ещё и ограбили в придачу!
— Нет, сначала ограбили.
— Ещё хуже! Так что, вернув на место раскиданные им безделушки, я вдруг решил положить всё обратно. Может быть, она вообще не поймёт, что её обокрали, — ну какой идиот возьмёт дешёвенькое школьное колечко и оставит браслет, с которого свисает дюжина золотых монет?
— Наверное, она подумает, что сама куда-то задевала кольцо.
— Если бы я мог выяснить, кто он такой, — мечтательно протянул я, — навестил бы его на днях и вернул ей кольцо.
— Ну, если он его ещё не продал.
— Да кому он его сможет продать? Во-первых, это не так просто, а во-вторых, я думаю, он оставит колечко себе на память. На память об этой ночи, грязный подонок.
— Да, было бы круто украсть кольцо у вора! Но как бы ты вернул его Барбаре? Послал по почте? Подкинул в почтовый ящик?
— Или пришёл бы опять в её квартиру и подложил в комод.
— Прекрасная мысль! Она бы подумала, что сама засунула его туда… или что становится слишком рассеянной… Но, по крайней мере, получила бы кольцо назад.
— Ты же знаешь, я всегда оставляю рабочее пространство в полном порядке, — сказал я, — хотя в случае с подонком, пожалуй, с удовольствием сделал бы исключение. Но это всё эмпирические рассуждения, я всё равно не знаю, кто он такой и где живёт.
— А ты к тому же избавился от единственной улики. — Когда я захлопал глазами, Кэролайн пояснила: — Смыл в туалет, помнишь?
— А, верно.
— Конечно, это нам не слишком бы помогло — не будет же полиция делать проверку на ДНК у всех типов с басовитым голосом! Берн, я знаю, что ты вломился к ней не для того, чтобы помочь бедной девушке, но всё же ей повезло, что ты там был. Ты вроде бы сказал мне, что даже деньги положил ей в бумажник?
— Да, немного положил.
— Ну сколько?
— Понимаешь, я не знал, сколько у неё там было изначально! Не думаю, что много… В общем, я засунул сто двадцать баксов ей в бумажник.
— Ха-ха-ха! Вор, который дарит подарки! Наверное, это был первый подобный случай в истории воровства.
— Думаешь?
— И это в дополнение к тому, что ты вернул назад её цацки — браслет, серьги и часы…
— Ага.
— А, я забыла про конверт из морозилки. Берн? А его ты тоже положил обратно?
— Э-э-э-э, — замялся я, — вообще-то нет.
— О…
— Я вынул из него сто двадцать баксов, — сказал я, — чтобы положить ей в бумажник. Остальное забрал.
— О…
— И не надо смотреть на меня так. Галантность тоже имеет свои пределы.
— О… Наверное, ты прав.
— Ты что так удивилась?
— Не знаю… Похоже, я уже начала представлять тебя этаким рыцарем без страха и упрёка…
— Да, страх и упрёк мне как раз свойственны. Ладно тебе, Кэролайн, я всё-таки пришёл туда, чтобы ограбить её, не мог же уйти вообще с пустыми руками!
— Так сколько же ты заработал за ночь?
— Тысячу сто двадцать долларов, — сказал я, — минус такси домой.
— Хм, всё равно больше, чем ты зарабатываешь на своих книжках.
— Это точно.
— Но если учесть все риски…
Я отрицательно покачал головой:
— Лучше даже не начинай. Во-первых, я не хотел выходить из дома… Такие ночные вылазки — чистой воды безумие, надеюсь, после этого раза мне ещё долго не захочется играть с огнём. И знаешь, что самое смешное? Я прекрасно представлял себе, насколько это опасно и насколько… неразумно.
— Безумно, ты хочешь сказать! И всё-таки ты на это пошёл.
— Да. Я ничего не мог с собой поделать, так же как не мог оставить конверт с деньгами в морозилке. Можно повторять себе с утра до вечера, что я — образованный и даже достаточно порядочный человек. Я не стремлюсь никого унизить или обидеть другим способом, мне в голову не придёт подсыпать даме в напиток снотворное, чтобы потом воспользоваться ею. Но не будем обманывать себя — я вор, целиком и полностью вор по натуре и призванию.
В этот момент звонок на двери деликатно сообщил нам, что в магазин зашёл посетитель. Я как раз заканчивал предложение, когда прозвенел звонок, и мог бы проглотить последние слова, но почему-то не стал.
— О, похоже, сегодня день откровений, — заметил мой посетитель, входя. — И воистину, не было сказано ранее более правдивых слов, чем эти, по крайней мере Бернардом, сыном госпожи Роденбарр. «Вор по натуре и призванию», так, мой мальчик? Даже если ты проживёшь дольше Мафусаила, лучше тебе уже не сказать.
Я внезапно почувствовал ледяной холод в ногах, как будто действительно догнал по возрасту Мафусаила, но сумел беспечно улыбнуться.
— Привет, Рэй, — поздоровался я. — И что происходит в преступном мире?
Он вздохнул, покачал головой, и улыбка моментально слетела с его губ.
— Как будто ты сам не знаешь. На этот раз, Берни, ты действительно влип. Влип как кур в ощип, мой мальчик, и тебе не просто будет отмазаться.
— Какой хороший костюм, — сказал я. — Армани?
— Почти. — Рэй отогнул лацкан, чтобы показать мне ярлык. — Каналетто, Малыш. Ещё один проклятый макаронник. Надо отдать им должное, знают, канальи, толк в шитье.
Кто бы из знаменитых дизайнеров ни был автором этого костюма, на зарплату полицейского его всё равно не купить. Впрочем, Рэй Киршман никогда и не пытался прожить лишь на то, что выделял ему городской бюджет. А с другой стороны, он мог и не волноваться, что люди будут смотреть на него косо: никто всё равно не заподозрил бы, сколько стоит его костюм, поскольку он перестал выглядеть элегантно в ту самую минуту, как Рэй повесил его себе на плечи. Любой, даже самый дорогой и шикарный пиджак смотрелся на нём так, будто его шили на человека с совершенно другими пропорциями тела. Сегодняшний костюм, например, тёмно-синий в тонкую полоску стального цвета, казался слишком широким в плечах и узким в талии, а расползшееся на рукаве бурое пятно не улучшало впечатления. Похоже на томатный соус для пиццы, итальянцы умеют делать соусы так, что их потом практически невозможно вывести.
— Тебе, мальчик мой, страшно идёт полоска. — Рэй гадко улыбнулся. На мне в тот день была полосатая футболка из «Лэндз энд» — красные полосы перемежались с синими. Согласен, гамме немного не хватало вкуса, но я купил эту футболку на прошлогодней распродаже за копейки, так что мне грех было жаловаться. — Как печально, — продолжал Рэй с противной усмешкой, — что тюремные робы больше не шьют из полосатой ткани. В такой ты бы выглядел на все сто.
— В мультиках тюремная одежда всё ещё полосатая, — сказал я ободряюще. — Когда по ходу дела в мультике появляется преступник, его всегда одевают в полосатую робу.
— Правда? Смешно, Малыш, но тебе скоро станет не до шуток. Как наденешь оранжевый костюмчик, смеяться сразу расхочется. Да, Кэролайн, слушаю тебя внимательно. Ты-то что лыбишься? Может, поделишься шуткой со стариком?
— О, просто я представила тебя в оранжевом костюме, — стараясь не расхохотаться, сказала Кэролайн. — Думаю, ты бы заткнул за пояс любую зрелую тыкву!
— А ты бы выглядела как волейбольный мячик, — парировал Рэй. — Впрочем, ты всегда так выглядишь.
— Как приятно с тобой общаться, Рэй!
— Взаимно. Кстати, хорошо, что ты здесь оказалась. Закроешь тут всё, когда я повезу твоего дружка в кутузку.
— Эй, минуточку! — вмешался я. — Что происходит? Рэй, ты серьёзно пришёл за мной?
— Не менее серьёзно, чем положительный ответ на анализ биопсии, мой мальчик. Ты достаточно долго срывался с крючка, но в этот раз, похоже, засел крепко.
