Ознакомительная версия.
– Да? – с огромной надеждой спросила я.
– Абсолютно точно, – кивнула Ирина Петровна, – стопроцентно. Вам просто развернут Атлант. Значит, так, платите пятьсот рублей, забирайте снимки, а я вам абсолютно бесплатно дам телефончик настоящего кудесника, Петра Лыкова, золотые руки!
Стараясь не вертеть головой, я выползла на улицу, кое-как добрела до машины и опустилась на сиденье. Вот оно что! Смерть ходит буквально по пятам за несчастной Лампой, в любую секунду я могу отъехать к любимым родителям. Конечно, перспектива встречи с папочкой и мамочкой радует, мне нужно многое им рассказать, но как оставить домашних? Без меня они вновь станут есть пельмени и отвратительные готовые салаты, заправленные не слишком свежим майонезом. Кстати, может, кто и забыл, но я обеспеченная женщина, имею коллекцию картин, хороший дом в Алябьеве и отличную квартиру, многокомнатную, с добротной мебелью и евроремонтом.
Коллекция живописи досталась мне от родителей, сейчас полотна висят у нас дома, я не собираюсь продавать их, это память об отце. Особняк в Алябьеве был построен одним человеком для меня на месте старой дачи, опять же принадлежавшей папе. Жить бы нам теперь в кирпичных хоромах и радоваться, только с новой фазендой связана одна крайне неприятная история, о которой я уже рассказывала. Ни Кате, ни детям, ни мне не хочется теперь даже приближаться к Алябьеву. Мы, правда, пытались обжиться в шикарном здании, но не сумели. Не могу я ступить и в роскошные апартаменты, в которых Фрося когда-то обитала вместе с мужем Михаилом Громовым[5]. Где сейчас мой бывший супруг – понятия не имею, скорей всего до сих пор ходит строем по зоне, срок ему, насколько помню, дали большой. Ни жить, ни продать, ни сдать замечательную квартиру я не могу по моральным соображениям. Поэтому апартаменты стоят закрытыми, над входной дверью тревожно горит красная лампочка, предупреждающая лихих людей: осторожно, комнаты под охраной милиции.
Так обстоят дела фактически, но юридически я являюсь единоличной владелицей всего. Следовательно, надо составить завещание. Картины разделю поровну, стоимость их примерно одинакова, пусть каждый выберет себе любую по вкусу. Ох нет, насколько я знаю домашних, они схватятся все за одно полотно и поругаются. А я не хочу, чтобы у моей могилы ссорились. Значит, самолично распределю пейзажи и портреты. А как поступить с недвижимостью?
Я нащупала пачку, потом отбросила сигареты. Нет, курить мне нельзя, с таким состоянием здоровья! Хотя, наверное, уже все равно.
Я щелкнула зажигалкой. Есть некоторые абсолютно непонятные мне вещи. Ну почему ни один экстрасенс, ни одна гадалка ни разу не выиграли в «Спортлото» или не сорвали куш в другой лотерее? Неужели им трудно заглянуть в ближайшее будущее и подсмотреть результат? И с какой стати я должна отказываться от сигарет, зная о приближении конца? Кстати, курю я очень редко, делаю это совершенно неправильно, практически не затягиваясь…
Итак, как поступить с дачей и квартирой? Вот, придумала. Мы давно хотели переехать в ближайшее Подмосковье, только денег на строительство особняка нет. Пускай после моей скорой кончины Катюша продаст принадлежащее мне имущество и построит дом, на фасаде можно привинтить табличку: «Тут хотела жить счастливо до глубокой старости Евлампия Романова в окружении детей и собак. Но злая смерть нарушила ее планы».
Да, так я и поступлю, завтра же отправлюсь к нотариусу. Не надо только никому из домашних рассказывать о проблемах со здоровьем, не люблю, когда меня жалеют.
Неожиданно из глаз закапали слезы. В поисках носового платка я полезла в карман и вытащила бумажку с надписью «Петр Лыков». Это же координаты мануального терапевта, врача – золотые руки.
Я быстро набрала номер.
– Алло, – сказал густой баритон.
– Можно Лыкова?
– Я у аппарата.
– Мне посоветовала к вам обратиться Ирина Петровна.
– Хорошо, в чем ваша проблема?
– В шее есть такой позвонок, Атлант, знаете?
Петр хмыкнул.
– Мой Атлант стоит неправильно, пережимает сосуды.
– Снимки есть? – перебил меня врач.
– Да.
– Приезжайте завтра утром, пишите адрес, сеанс стоит тысячу рублей.
– Сегодня нельзя?
– Я занят.
– Я могу умереть, примите меня сейчас.
– С какой стати вам погибать? – удивился Петр.
– Атлант пережмет сосуд, и мне каюк.
– Вам сколько лет? – перебил Лыков.
– Ну… за тридцать.
– Теперь подумайте, столько времени вы живете с таким позвонком, и ничего.
– Значит, до завтра дотяну?
– Абсолютно точно обещать вам такого не могу, – рассмеялся Петр, – вдруг под машину угодите или кирпич на макушку свалится.
– Но такое положение Атланта ведет к быстрой гибели.
Лыков крякнул.
– Кто внушил вам такую ерунду?
– Ирина Петровна Самойленко.
– Старая обезьяна.
– Простите?
– Ирина Петровна – безмозглая мартышка. У каждого человека имеются индивидуальные особенности. Завтра в девять утра!
– Господи, я не умру?!!
– Предполагаю, что когда-нибудь с вами случится сей казус, но, надеюсь, не завтра, – отрезал Петр и бросил трубку.
Невероятно приободрившись, я повернула ключ и услышала тихое урчание мотора. Ну с какой стати я поверила старушке Ирине Петровне? Хотя это ведь не ее диагноз, а беспристрастный снимок, сделанный лазером.
На всякий случай я осторожно повертела головой в разные стороны. Вроде ничего, жива пока. Ладно, завтра в девять утра Лыков поставит позвонок на место, а сейчас поеду к Борискиной и попробую поговорить с девочкой. Девяносто девять процентов за то, что она просто решила подшутить над Кирюшей и на самом деле засунула ему в портфель презерватив, наполненный водой, но один шанс остается. Вдруг Римма подложила ему пакет с завтраком?
Поплутав по улицам и переулкам, я выехала в нужное место и увидела ряд совершенно одинаковых, двухэтажных, длинных домов, покрытых облупившейся штукатуркой. Номеров на них не было. Я дошла до первого подъезда. Двери здесь не было и в помине, перед глазами сразу возникла лестница, а справа от нее тянулся длинный коридор. Тут только до меня дошло, что «к. 6» означает номер не квартиры, а комнаты, люди, обитавшие в бараке, жили в огромной коммуналке.
Слегка поколебавшись, я постучала в первую дверь. Оттуда высунулась полная тетка в цветастом халате. Приглаживая рукой вздыбленные волосы, она приветливо спросила:
– Вы ко мне? Заказ принесли?
– Простите, бога ради, за беспокойство, но здесь здания стоят безо всяких опознавательных знаков, мне нужно отыскать восьмой дом.
– Разве ж это дома, – вздохнула тетка, – гнилушки картонные, по частям разваливаются. Вы ступайте вправо, за гаражи, там восьмой барак найдете. Небось к Борискиным торопитесь? Наши все уже там. Надо бы и мне, конечно, пойти, только внучок приболел, сижу, караулю младенца. Правда, у Светки тоже малыш засопливел, да она его взяла и поперла. Света просто выпить хочет! Совсем девка в алкоголичку превращается, шестнадцать лет всего…
– Отчего вы решили, что я к Борискиным иду?
– Не из наших вы, – вздохнула тетка, – мы тут все друг другу почти родственниками стали, лаемся и миримся постоянно. Вон какое несчастье приключилось! Беда горькая! Хотя Ленке наплевать, небось так до сих пор и не поняла, что случилось с Риммой.
Я прислонилась к грязной стене.
– А что произошло?
– Так вы не знаете, – покачала головой собеседница, – уж извините, я решила, что вас из школы прислали. Девочка умерла, Римма Борискина.
– Когда? – еле выдавила я из себя.
– Вроде этой ночью, – пожала плечами тетка, – за ней из башни прислали, а она… Вот как, деньги заработать решила, хозяева ее и нашли.
У меня окончательно пошла голова кругом. Плохо гнущимися пальцами я выудила из кармана куртки красное удостоверение и ткнула бабенке под нос.
– Милиция, разрешите пройду к вам. Назовите свое имя.
– Зина, – растерянно сообщила тетка и посторонилась.
Я вошла в небольшую, до отказа забитую мебелью комнатенку, села на ободранную табуретку и сказала:
– Зина, видите, я никаких бумаг сейчас не оформляю, бланк допроса свидетеля не вынимаю, у нас частная беседа. Расскажите мне откровенно, как своей подруге, все, что знаете про Римму Борискину.
Зина опустилась на стоявший рядом стул, сложила на коленях большие кисти рук и словоохотливо начала:
– А у нас тут ничего не скрыть, вся жизнь на виду. Кто к кому пошел, кто у кого ночевал, мигом известно станет. Ванна с кухней в конце коридора, толчок там же, любого гостя сразу видно. Вот Ира Маслова хотела кавалера скрыть, уж как старалась! Он к ней через окно с улицы лез, чтобы по коридору на глазах у соседей не переть. И все равно вычислили. Раиска Маркова тут же поняла: мужик у Ирки сидит, потому как она из своего шкафчика на кухне два стакана взяла и к себе понесла. А к чему ей две хлебалки, одной? То-то и оно.
Ознакомительная версия.
