интимный кульминационный момент напугал девушку фотографией этого лысого дяденьки? — ехидно спросила Яна.
— Сразу после, — спокойно ответил Петр. — Так вот, она его узнала! Этот мужчина лежит у них в клинике и проходит как пациент номер четыре.
— Даже под псевдонимом не лег? — спросила Яна, вцепившись опять в чашку с кофе так, словно никак не могла согреться.
— Не все так просто. У них есть закрытый блок. Там лежат пациенты под номерами. Всего пять палат. Наш — в четвертой.
— Это я поняла. И?… — поторопила Яна.
— В этот блок входят по специальным магнитным карточкам-пропускам. И никто никогда не выходит. Я имею в виду, из пациентов, — закончил мысль Петр.
— Так наш клиент — настоящий псих? И как мы к нему попадем в его строгий блок? — вслух уже размышляла Цветкова. — А если все-таки до него доберемся, чем он нам поможет?…
— Ну, во-первых, псих он или нет, этого мы не знаем, во-вторых, может, он просто сильно спрятался, а в-третьих, гениальные люди часто бывают несколько не в себе…
— Только мы с тобой не врачи, чтобы справиться с гением не в себе! Но отступать нельзя, раз мы уже здесь. Там охранник? — спросила Яна, поправляя грудь таким уверенным отточенным жестом, словно она у нее на самом деле была.
— Нет, магнитная карточка-пропуск только у определенных сотрудников, — сказал Петр и сразу же торопливо добавил: — Спрашивал, спрашивал!.. У Лизы ее нет.
— Но она знает, у кого есть.
— Конечно, знает. Я понимаю, к чему ты клонишь. Попрошу ее помочь. Только по слухам, пациенты лежат там в глубоком медикаментозном сне. Мы не сможем проникнуть к Ивану Георгиевичу, поговорить с ним и спокойно уйти, если это правда.
— Значит, похитим его и наконец-то выясним правду и выполним просьбу Мартина, — спокойно ответила Яна и все-таки занялась аппетитными сырниками.
— Легко сказать — похитить!.. — проговорил Петр, отрываясь от еды. — Как мы это сделаем?
— Без помощи не обойтись. Знаю я одного человека, который все сможет, все найдет и со всеми договорится.
— Работает в госструктурах или в снабжении? — спросил Петр.
— Всю жизнь служит в театре юного зрителя ведущим артистом. Он и принц, и Кощей, и Бармалей, и много еще кто. Они с театром часто в Питере на гастролях бывают. Так Иван Демидович квартирку себе здесь прикупил. И без гастролей часто наезжает.
Яна наконец-таки воспользовалась телефоном, но не своим, так как он был разряжен, а Петра.
— Отец? Это я… Да… У меня к тебе просьба, — сказала Яна и после лаконичного изложения просьбы вернула телефон Петру.
— Отец? Это — твой отец?! — спросил он.
— Что тебя пугает? Я сама не так давно это узнала. Но он нам поможет, я в нем и не сомневалась. Причем, в отличие от матери, без всяких нравоучений, психов и истерических загонов. Расслабься, нормальный он дядька, тебе понравится.
— Не сомневаюсь, — ответил Петр.
Витольду Леонидовичу часто в жизни приходилось объяснять людям, почему он работает патологоанатомом, и отвечать на типичные, неудобные вопросы.
— Неужели вам это нравится? А вам не страшно? А у вас самого есть какие-то отклонения? Обиды на людей?…
То есть народ как-то пугался. Сам же Витольд свою профессию любил, считал ее просто самой спокойной и лучшей. Не надо спешить, не надо ни с кем спорить и скандалить. Его вообще все устраивало до появления в его жизни Яны Карловны Цветковой, с которой его познакомил друг и коллега, патологоанатом из Москвы Олег Адольфович. Яна, видите ли, когда-то лечилась у него. Сейчас Витольд Леонидович даже подозревал, что Олег с удовольствием передал ему свою знакомую, чтобы он повесился, так как сам от нее уже с ума сошел. Но как, как живой человек может лечиться у патологоанатома?! Прямо по анекдоту — вскрытие показало, больной умер от вскрытия… Да еще и свезло, — она влюбилась в петербуржца и стала здесь появляться довольно часто. В довесок к Яне нарисовался ее биологический отец — заслуженный артист России Головко.
Вот именно эти, как говорится, вновь открывшиеся обстоятельства и напрягали Витольда Леонидовича. Он сидел в своем кабинете, в секционной, которая плавно вытекала из кабинета, и смотрел на приехавших к нему с круглыми от ужаса глазами. Улыбчивая Яна, как всегда харизматичный и громогласный Иван Демидович и молчаливый, видимо пребывающий в шоке, молодой и симпатичный Петр. Четвертый, приехавший с ними, был лысоватый мужчина с коротким ежиком седых волос, морщинистым лицом и противно пронзительным голосом. На нем была развязанная смирительная рубашка с закатанными по локти длинными рукавами. А вот босыми ногами в больничных штанах он пританцовывал, выделывал замысловатые коленца и непрерывно что-то невнятное орал. Его отвели и усадили в секционную, где на данный момент трупов на столах не было. А вот сам Витольд Леонидович пытался принимать других, более адекватных гостей все-таки в кабинете.
Гости дружно отказались пить чай, кофе и воду. Каждый, наверное, по своей причине. Только Иван Демидович попросил для себя медицинского спирта, но вовремя спохватился, что за рулем.
— Я правильно вас понял? — вкрадчиво начал патологоанатом. — Ты, Яна, вместе с этим молодым человеком по имени Петр легла в психиатрическую клинику неизвестно для чего, там выяснялось, для чего, и вы с Петром притащили этого человека ко мне? И папу своего привлекли для транспортировки ценного пациента?
— Все верно, — ответила Яна с самым добродушным выражением лица. — Только ты как-то странно говоришь. Словно злишься на нас за что-то.
— Правда, Витольд! Ты прямо как неродной! Сколько уже вместе пережили! — толкнул его в плечо Иван Демидович.
— Вот в этом-то и вопрос! — воскликнул Витольд Леонидович. — Без вас моя жизнь спокойна, размеренна и предсказуема. Но стоит вам появиться рядом!..
К ним в кабинет вошел пациент номер четыре и с глупым смехом сгреб с подоконника кучку семечек и замер, уставившись в окно. Со стороны казалось, что он окаменел или впал в ступор.
— Это вы ему собрались передавать важную информацию? — уточнил Витольд. — Нет-нет, не трогайте его и не тормошите, это бесполезно!
— Мы такого натерпелись! — воскликнула Яна. — Петр познакомился с местной медсестрой Лизой, она достала ему пропуск в закрытый блок, сама участвовать не захотела — испугалась. А мы вот проникли в закрытое место, в четвертую палату, нашли нужного человека и буквально вынесли его на улицу. Там нас уже ждал мой отец со своей машиной. Загрузили трофей и поехали, — зачем-то подробно изложила она.
Витольд Леонидович вытащил из кармана носовой платок и вытер им выступивший пот на лбу.
— Меня не очень интересуют ваши дела, или делишки. Я
