«Хм-м-м», — подумал Кэрби.
Джерри мужественно тащился вперед с увесистой сумкой, щелкая пальцами свободной руки и кивая, будто метроном. В ушах звучал голос Кэрби Гэлуэя: «Сейчас сюда приезжает много американцев, потому что тут вдоволь земли».
Самое противное в путешествиях — это езда. Чтобы выехать из Белиза, надо преодолеть массу крючкотворских препонов: заполнить бланки, выстоять в очередях, показать документы, ответить на вопросы. И все это — без кондиционеров, в толпе людей, нуждающихся в купании под душем. Джерри молча страдал, не забывая кивать и притопывать в такт собственным словам: «У меня была тетка в Нью-Джерси».
Как и предупреждал Кэрби Гэлуэй, здоровенный, зловещего вида таможенник долго копался в багаже, заставив их положить плейеры на конторку. Он проявил прямо-таки нездоровый интерес к содержимому сумок, хмыкая и рыча, будто зверь в зоопарке.
— Как вы называете это? — спросил он, двумя пальцами взяв какую-то штуковину из багажа Джерри.
— Это ароматическая салфетка, чтобы сумка не воняла.
Таможенник шумно потянул носом.
— Может быть, наркотик? — сказал он.
— Ничего подобного! Там розовая пыльца, лаванда…
— Паспорта! — вдруг пролаял хриплый голос.
Джерри и Алан обернулись и с удивлением увидели маленькую нетерпеливую женщину с протянутой рукой. Алан быстро подал свой паспорт, а Джерри принялся хлопать себя по карманам, как полицейский, обыскивающий подозреваемого. Он не помнил, куда дел паспорт, и не думал, что тот понадобится ему в такой дыре.
Женщина в непритворном нетерпении щелкнула пальцами. С третьей попытки Джерри отыскал паспорт.
— Билеты, — потребовала женщина. Алан протянул билеты. Едва взглянув на них, женщина сказала: — Не тот рейс.
— Что? — Джерри подумал, что сейчас рухнет замертво. Но Алан, очевидно, был настроен иначе.
— Тот самый! — в свою очередь рявкнул он.
— Ваш рейс не сегодня.
— Ну-ну, еще как сегодня. И авиакомпания та же.
Джерри тихо застонал. Самолет уже ждал на полосе. Пассажиры за спиной начали нервничать. Стоявший в стороне здоровяк с золотой зубочисткой, казалось, наслаждался спектаклем.
Но представление уже кончилось. Решительно кивнув, женщина вручила Алану паспорта и билеты и сказала:
— Ладно, идите. Да поторопитесь, самолет ждет.
Самолет ждал. Другие пассажиры тоже ждали. Таможенник кончил копаться в пожитках и отправил багаж на транспортер. Плейеры и ручная кладь заждались хозяев на конторке.
Алан и Джерри торопливо вышли на улицу под слепящее солнце, и Алан трусцой побежал по асфальту. Джерри ковылял следом и никак не мог нацепить наушники плейера. Это удалось ему только на трапе. Стюардесса показала приятелям их места. Шедший впереди Алан тоже надевал наушники. Вдруг он стал как вкопанный, и Джерри едва не налетел на него. Алан обернулся. Глаза его вылезли из орбит, челюсть отвисла. Проход был запружен пассажирами, стюардесса уже задраивала двери. Слишком поздно.
Джерри включил плейер и в ужасе уставился на Алана. В наушниках завыл Мик Джэггер: «Все напрасно, все зазря!»
— Карта — это не местность, — сказал тощий негр. — Между местностью и ее описанием всегда есть разница.
— И все равно, — отвечала Валери, трясясь на ухабах и хватаясь за что попало, — тут надо было свернуть влево.
— На вашей карте не показан оползень, который уничтожил часть дороги после наводнений в прошлом году. Наводнение на карту не нанесешь.
Валери было нелегко общаться с этим шофером. Он имел собственное мнение по всем вопросам, а мысли Валери его совершенно не интересовали. Он ехал быстро и довольно неосторожно. И он с самого начала плевать хотел на планы, карты и указания девушки. Не столько он был ее шофером, сколько она — его пассажиркой. Он даже не назвал своего имени, не помог с вещами, и она была вынуждена бежать за ним к машине на глазах у того парня в телефонной будке!
Машина, открытый «лендровер», была вполне под стать водителю. Она тоже состояла из острых углов. Если шоферу не хватало вежливости, то машине — пружин. Водитель был молчалив и груб, а «лендровер» имел серое стальное сиденье без подушек. Валери загрустила.
— Я думала, мы сможем остановиться и позавтракать, — сказала она. — Тут где-то есть красивая речка.
— Как раз она-то и вышла из берегов. А лавок вдоль дороги нет.
— Я захватила еду с собой. Нам обоим хватит.
— Все равно надо покупать пиво.
— Я не хочу пива.
— Я хочу.
Валери не нашлась что ответить. Он казался таким самоуверенным, что даже стращать его начальством не имело смысла. В нем не было ни надменности, ни сознательной неприязни. Он просто плевать хотел на нее, и это было вполне в его натуре. Валери даже не стала тратить силы, пытаясь заставить его вести себя иначе. С таким же успехом можно было попросить кошку развернуться и пойти в другую сторону.
И с этим человеком она разделит свой пикник. Какая жалость!
Они ехали молча, трясясь на колдобинах. Валери думала, что зря уехала из Южного Иллинойса, и сокрушалась по поводу несбывшихся надежд. Слишком велика была разница между миром и ее представлениями о нем. Подумать только, вот она трясется в какой-то жестянке с острыми краями, а рядом сидит совершенно непривлекательный молчун, противный бирюк. Таким ли виделся ей белый свет?
Но пока белый свет не спешил раскрыть перед ней свои прелести. Вчерашняя встреча с Сент-Майклом была почти лишена романтики. Она представлялась едва ли не комичной. А этот шофер! Бр-р!
Теперь она связывала все свои надежды с затерянным городом майя. Он просто должен быть там, где указали компьютеры, что бы ни болтал этот Вернон. А когда она откроет его, вся ее жизнь пойдет по-другому. Археологи начнут посылать ей исполненные уважения письма, выспрашивать о подробностях ее методики. Репортеры станут собираться на пресс-конференции, правительства будут прислушиваться к ее мнению. А сама она возглавит экспедицию, расчистит тысячелетние джунгли, и башни древнего города вновь вознесутся ввысь!
Она подняла голову и увидела в этой выси бело-голубой самолетик, летевший, казалось, не намного быстрее, чем ехал «лендровер». Вероятно, он шел вдоль дороги, поскольку в джунглях не так уж много ориентиров. «Вот где романтика, — с завистью подумала Валери. — Эх, плыть бы так над джунглями в солнечном свете».
Шофер вернул ее на землю, резко нажав на тормоз. Машина остановилась на перекрестке. «Шоссе» из залитого битумом щебня пересекало здесь проселочную дорогу. Справа стояла хибара, украшенная жестяным щитом с надписью «Кока-кола».
Водитель заглушил мотор. Во внезапно наступившей тишине медленно оседала дорожная пыль.
— Что такое? — спросила Валери.
— Можете зайти сюда за пивом.
— Я?
— А потом мы свернем налево. Через несколько миль будет хорошее местечко. Остановимся и перекусим.
— Небось болото какое-нибудь.
Он взглянул на нее с легким изумлением.
— Вам хотелось бы завтракать в болоте?
— Нет. — Это создание не понимало даже насмешек. Взглянув на карту, чтобы вновь обрести уверенность в себе, Валери сказала:
— Что-то не пойму, где мы.
— Ничего, я знаю дорогу, — ответил шофер.
Валери вздохнула и, признав поражение, выбралась из машины, чтобы сбегать за пивом.
Лемьюел нашел свисток.
— Ну вот, это уже кое-что! — воскликнул он.
Кэрби находка порадовала не меньше, чем Лемьюела. Он никогда не подталкивал и не наводил своих покупателей, позволяя им самим расхаживать по участку. В итоге только половина из них отыскивала свисток. Жаль, красивая вещица. Примерно восемь дюймов в длину, из резного известняка, обработанного первобытными каменными орудиями, свисток представлял собой фигурку жреца в уборе из перьев, в мантии, с распростертыми руками. В голове было проделано отверстие, доходившее до края мантии. Лемьюел дунул в него, но свиста не последовало.
— Нет, — сказал он. — Слишком старая вещь.
— Для чего старая? — простодушно спросил Кэрби, щеголяя невежеством.
— Это — свисток, — пояснил Лемьюел. После отъезда страшных торговцев наркотиками он стал другим человеком. За завтраком с водкой и тоником он вновь облачился в свою академическую броню, взял себя в руки и во время полета, когда Кэрби показал ему возделанные поля марихуаны, даже рассказал о нескольких случаях из своей жизни, связанных с этим зельем. Лемьюел вновь превратился в специалиста и позволил себе легкое недоверие, когда Кэрби вел его по краю своей сказочной страны.
— Хм, — произнес он, заметив обтесанный камень, — странно, что он валяется тут, на виду.
— Я нашел его выше по склону, — сказал Кэрби. — Я копался тут и там, бурил скважины под дренажную систему и наткнулся на эту штуку.
— Хм, — повторил Лемьюел, а когда Кэрби показал ему контуры храмовой лестницы на фоне неба, неторопливо проговорил: — Возможно, возможно. Или это природное образование, или тут что-то есть.
