Она очень, очень плоха. Особенно ее расстроил этот разгром зимой. Шутка ли сказать, одних бриллиантов украли тысяч на тридцать.
В газетах целую неделю писали:
«Разгром у генерала Чибисова».
Все сыщики Варшавы подняты были на ноги.
Все полицейские собаки перебывали в квартире. Но разве в городе, где к услугам вора трамваи, автомобили, извозчики, трудно замести следы!
Вор воспользовался вечером, когда вся семья была в театре…
Мисс Эмма шла по аллее, размечталась и чуть не попала под мчавшийся навстречу автомобиль.
Ей показалось, что в карете автомобиля кто-то глухим голосом что-то крикнул.
— Вероятно, испугались за мою судьбу…
Она посмотрела вслед уносившемуся бенцу:
— Какой шикарный авто… и так мчится, так рано… Кто-нибудь из дачников покутил всю ночь и спешит домой из города…
Только отвернулась, как вдруг раздался нечеловеческий крик.
Оглянулась и — сразу поняла все.
— Опять на том же месте… И в прошлом году была такая же катастрофа! Как раз у самого озера!..
Она побежала к месту крушения. Кроме нее, туда бежал какой-то рабочий с пустой тачкой, шедший на работу.
Глава пятнадцатая КАТАСТРОФА
Автомобиль лежал на боку.
Кузов его забрызган кровью и мозгом шофера.
Несчастный с раскроенным черепом бился в предсмертной агонии, даже не стараясь сбросить с себя придавившую его тяжесть.
Дверцы каретки разбиты и из них недвижно торчали мужские ноги в шикарных лакированных туфлях.
Ноги не подавали признаков жизни.
Очевидно, удар моментально оглушил и лишил чувств их обладателя.
Мотор еще работал. Колеса вертелись.
Но их бесцельные движения на воздухе и на земле заставляли кузов только вздрагивать нервно, неровно, судорожно.
Рабочий и Эмма почти одновременно подбежали к месту крушения.
Из каретки слышались слабые женские стоны.
Словно сговорившись, энергичная англичанка и чернорабочий стали отламывать дверцу и освобождать полутру-пы Тины и Пржездецкого от их объятий.
В ужасе смерти вцепились и застыли.
Тина, освобожденная от обломков, бережно положена на землю.
Рабочий загляделся на ее красоту и, не будь посторонних свидетелей, Бог знает что мог бы сделать с несчастной.
Но энергичная Эмма командовала им, не давая опомниться.
Полиции нет.
В такой ранний час еще все на дачах спят.
Да и место глухое.
Ближе всего дача Чибисовых.
Бережно уложив Тину на тачку, положив под голову подушку автомобиля, Эмма приказала везти к ним.
За паном рабочий вернется еще раз.
Нельзя терять времени.
Дома есть маленькая аптечка.
Глава шестнадцатая ДРАГОЦЕННОСТИ ПРЖЕЗДЕЦКОГО
У Ванды золотые руки, если она захочет, она может управиться, и несчастная будет жить.
Она слабо стонет, но видимых повреждений нет.
Пан — другое дело.
У него, кажется, перелом руки, да и крови он потерял много: стекло дверцы рассекло ему висок, впилось в него.
А может быть, и еще что-нибудь повреждено.
Опасно его оставлять одного.
Тем более, что у него такая массивная золотая цепь и часы золотые вывалились… и бумажник толстый — тоже в крови…
Опасно оставлять…
Разве взять с собой все драгоценности…
Какие крупные бриллианты в запонках… И кольцо с сапфиром…
Да, да… если оставить его в соблазне всех этих драгоценностей, первый прохожий ограбит и убьет… если он уже не мертв…
Эмма твердо решила взять с собой часы, кошелек, драгоценности…
Она заметила, что и рабочий, освобождая девушку от объятий пана, смотрел на золото и камни с такой алчностью.
Если она пошлет его одного за паном, он все равно не привезет.
Снимет драгоценности и скроется.
— Я должна их спасти для пана, если он останется жив. Или для нее, для этой красавицы-панны… О, она-то будет жить несомненно.
Она спрятала в карман часы и цепочку с брелками…
Глава семнадцатая РОКОВОЙ ВЫСТРЕЛ
Но едва Эмма вторично наклонилась над полутрупом Пржездецкого, как потеряла сознание от ошеломляющего удара в висок.
Это рабочий, бросив тачку, с яростью тигра прыгнул на нее.
Такой наживы Войтех Хрщон не упустит.
— Ишь, чего захотела! Такие случаи подвертываются раз в жизнь! Войтех Хрщон никогда в жизни ни грабил. Но если уже на его глазах даже панночка, такая красивая и нарядная, не удержалась от грабежа, ему, мужику, и сам Бог велел.
Он сбил англичанку с ног, схватил обломок автомобильной двери, уже размахнулся им, чтобы размозжить ей череп, как вдруг покачнулся…
Раздался неожиданный выстрел и из-за кустов показалась голова юноши в гимназической фуражке..
Витя Чибисов сегодня рано оседлал своего стального коня и отправился вслед за обожаемой девушкой.
Он понимал, что Эмма Коутс ему не пара.
Она и старше, и умнее, и самостоятельнее его.
Он только гимназист шестого класса.
Второгодник.
По-английски говорит и пишет.
А из русского — два!
Виктор понимал, что он — ничтожество.
Что у него нет ни одного шанса на успех.
Ведь этот Джон, которому в неделю два раза шлет свои чудесные письма Эмма, через год — капитан.
Эмма показывала ему его портреты.
Красавец-мужчина, — бронзовый, крепкий, смелый, благородный.
Виктор понимал все это, но не мог от себя отогнать навязчивой идеи.
С каждым днем мрачная мысль становилась мрачнее.
Он знал, чем все это кончится.
На первой странице его записной книжки уже стояла четко выведенная надпись:
«В смерти моей прошу никого не винить».
Уже две недели, как Виктор не расставался с револьвером, взятым из коллекции отца.
У него не хватит духа покончить с собою сразу, — раз навсегда.
Но мысль об этом не покидала его ни на минуту.
Вот и сегодня он выехал, чтобы издали следить за милой Эммой, и — на всякий случай револьвер, заряженный на шесть зарядов, захватил с собой.
Это его лучший друг.
Он меня поймет и в самую трудную минуту жизни поддержит!
Виктор выехал из дома значительно позже Эммы.
Он не видал самой автомобильной катастрофы, но попал как раз в момент, когда разъяренный алчностью тачник бросил тачку с Тиной, кинулся на Эмму и сшиб ее ударом в висок.
Виктор выстрелил, и тачник повалился наземь, даже не вскрикнув.
Бросив велосипед, сквозь кусты и деревья, дрожа от предчувствия чего-то рокового, Виктор напрямик бежал к своей ненаглядной.
— Поздно! Она без движения лежит.
Он припал к ее груди.
Сердце не бьется.
— Какой ужас! Стоит ли теперь жить!..
И, не отдавая себе отчета, юноша сунул в рот дуло револьвера и окровавленный упал к ногам девушки.
На выстрел прибежали лесники. Никогда еще судебному следователю не приходилось иметь дело с такой неразберихой.
Кто кого убил?
Глава восемнадцатая ТАЙНА ДАЧИ ЧИБИСОВЫХ
На даче Чибисовых настоящий лазарет.
Выписаны из города две сестры милосердия.
Маленькие девочки — Женя и Леля превратились в их помощниц.
Рана Виктора, к счастью, не смертельна.
Его уже вывозят в качалке в сад и бледный, как призрак, мальчик не сводит больших очарованных глаз с бледного, как призрак, лица Эммы, с бесстрастным равнодушием греющейся на раскаленных ступенях каменной лестницы, ведущей в замок-дачу генерала.
Ей все зябко, ей все страшно, она то вздрагивает, то жутко оглядывается, чутко прислушивается.
Подле на кресле засыпает строгая и стройная старуха Анна Ивановна, генеральша Чибисова, мать Виктора.
Генерал, получив телеграмму, немедленно выехал в Варшаву и взял больную жену с собой; не мог же ее такую беспомощную бросить.
Она очень слаба, все засыпает и, кажется, не отдает себе отчета в происходящему.
Рядом с ней, тоже на кресле, уставила свои большие прекрасные глаза куда-то вдаль, в одну точку, Тина.
Вся забинтованная, она медленно, но верно поправлялась.
Иногда вставала без посторонней помощи, делала несколько шагов по саду, подходила к клумбе, равнодушными глазами смотрела на цветы, вдыхала их озонирующий аромат и все думала, думала, думала, что-то стараясь вспомнить.
И не могла.
Генерал от неожиданностей и неприятностей тоже занемог и слег в постель.
Он не мог ничего понять во всей этой истории.
Следователь рассказал ему невероятные вещи.
Он застал на месте крушения автомобиля труп шофера с раздробленным черепом, труп чернорабочего с огнестрельной раной в груди, со слабыми признаками жизни тело какого-то незнакомца, по-видимому, богатого человека, с лицом, обезображенным стеклом автомобиля, с переломанной рукой.
