Ознакомительная версия.
Толик и Макс отреагировали не так спокойно. Вот уже несколько лет они исправно служили этому семейству, но никогда не позволяли себе вот так, запросто, командовать хозяевами. Было обидно. Вообще-то парни обижались еще и по другой причине. Каждый из них строго через день плотно прикладывался к рюмочке: если вчера пил Макс, то сегодня непременно пьяным был Толик. Естественно, за это их нещадно наказывали рублем и словесными оскорблениями. И вот сегодня, в кои-то веки, оба охранника были трезвее слезы, а это осталось никем не замеченным. Мало того, Ксения даже не улыбнулась им ласково, а, напротив, побежала в машину по первому зову этого невыносимого толстяка. Еще бы не обижаться!
– Слышь, Толян, я вообще завтра не выйду на работу, – обиженно сложил губы куриной гузкой Макс.
– Ха! Тебя уволят, кому хуже сделаешь? – невесело усмехнулся Толик.
Поведение Ксении его тоже задело, он уже давно смутно догадывался, что хозяйка ему нравится, и делить ее с каким-то толстым Дусей он вовсе не собирался.
– Надо ему темную устроить… – мечтательно говорил Макс, глядя на Толика.
– Тогда Ксения опять усядется возле его кровати и будет ему ранки скипидаром мазать! Не помнишь разве, как она возле него крутилась, когда тот решил помереть? Нет, здесь что-то другое надо сообразить…
– Во! Я придумал! А давай сами заболеем, а? Ну, вроде как у нас тоже простуда, то-се… Тогда Ксения и возле нас вертеться станет. Она всегда больным сочувствует.
Идея Толику понравилась, и назавтра было решено на работу не выходить по причине тяжелого недуга.
В это время Ксения вела машину к ЦУМу. Дуся хмурил брови и все старался придумать, кого бы ему изобразить, чтобы подруги погибшей Ирины по работе захотели рассказать ему о несчастной.
Из машины он уже вышел разъяренным предпринимателем. Этот образ ему был ближе остальных, потому что в роддоме, где он столько лет работал, жены предпринимателей тоже лежали, а их мужья почему-то при виде Дуси синхронно закатывали рукава и шли на санитара с одной целью – побить. Теперь он у себя на лице соорудил такое же зверское выражение и направился в отдел спорттоваров.
– Где тут у вас Ирина?! Продавец, ети ее в коромысло! – кудряво обратился он к молоденькой девчушке.
– А вам какую нужно? – отступила девчонка на всякий случай ближе к тревожной кнопке.
– Ну, ту! Которая шапочками торгует! Белобрысая такая!
– Вы, наверное, Плюшкину имеете в виду… а она сегодня не придет. У нее, кажется, умер кто-то… – бледнела продавец. – А что у вас случилось?
– Подождите, кто это у нее умер? – насторожился Дуся. – У вашей подруги несчастье, а вы даже не потрудились узнать, кто у нее скончался!
Девчонка смотрела Дусе в рот и его гневную тираду приняла как команду к действию. Она сорвалась с места и, бросив товар на попечение неизвестного ругателя, кинулась вон из зала. Появилась она так же стремительно, как и исчезла.
– У нее… – еле переводила она дух, – у нее никто дома… не скончался, это она сама погибла. Вот!
– Хорошо… А от чего она погибла?
Девчонка опять посмотрела на Дусю вытаращенными глазами и снова, не сказав ни слова, унеслась куда-то за дверь. Дуся стоял в зале спорттоваров и нетерпеливо притоптывал ногой.
– Она… под машину попала, – принеслась с вестью девчушка-продавец.
– Скажите, куда вы все время носитесь? – поморщился Дуся. – Я у вас сейчас даже спросить боюсь: а что за человек была эта Плюшкина? Только не убегайте, говорите все, что сами знаете.
Несчастная продавец, свято заучив, что желание покупателя – закон, а сейчас покупатель желал услышать все о Плюшкиной, задрала голову к потолку и старательно нахмурила лоб.
– Вы вообще-то Плюшкину знали? – на всякий случай поинтересовался Дуся.
– Нет, – честно ответила девчонка. – Я сегодня первый день.
– Ну тогда позовите мне какую-нибудь подругу этой Ирины!
– Ага, хорошо, я тогда Веру Сотникову позову, – мотнула девица головой и снова улетела из зала.
Появилась она с красивой, видной девицей, расписанной лиловыми тенями и лиловой же помадой. Нос был украшен массивным кольцом, надо думать из золота, а в ушах торчали длинные тонкие палочки.
– Это вам, что ли, про Ирку надо узнать? – надвигалась она бюстом на Дусика, смачно пережевывая подушечки «Орбита».
– Д… кх… да, мне… – поперхнулся Дусик и вперил взор в огромный вырез. – А… вы ее подруга?
Девица уже не смотрела на собеседника, она искала газами стул, куда можно было опуститься и выкурить сигарету. Стула не было.
– Мне так кажется, вы со мной поговорить желаете? Тогда пойдем спустимся к нам в кафетерий, – предложила красавица и, не оборачиваясь, поспешила на выход, покачивая влево-вправо бедрами.
Дусик как завороженный двигался следом. Словно под гипнозом, его бедра стали тоже раскачиваться в такт покачиваниям дамы.
– Вы что, меня дразните? – не оборачиваясь, спросила фемина.
– Я… околдован… У меня нечаянно получилось, – пролепетал Дуся и быстрее засеменил ногами.
Кафетерий находился на первом этаже и являл собой гибрид старороссийской столовой с новорусскими ценами.
– Закажите даме пирожное, – распорядилась Сотникова и, вытащив из пачки длинную тонкую сигарету, легко закинула ногу за ногу.
Дуся попробовал тоже независимо зашвырнуть на колено ногу, но в первый раз промахнулся – получился какой-то непонятный дрыг ногой, а больше выщелкиваться Дуся не рискнул. Он нащупал в кармане смятую десятку (остальной запас он неосмотрительно оставил в доме Алекса) и торопливо поднялся – дама просила пирожное.
Когда он вернулся к столику с тарелочкой, на которой одиноко валялась заварная трубочка, возле Веры Сотниковой уже восседал какой-то прилизанный господин с черными масляными глазами и щелчком подзывал официантку. Дуся успел как раз на щелчок.
– Я не собирался заказывать моей даме этот позавчерашний сухарь! – сверкнул он блестящими нетрезвыми очами. – У меня хватает денег, чтобы не покупать уцененные трубочки. Что вы мне притащили? Принесите «Буше», «Клико», шоколад, фрукты! И побыстрее!
Дуся с трубочкой топтался возле роскошной Сотниковой и не знал, что ему делать. Между тем прилизанный мужчина уже толкал ему в карман деньги и нервно отшвыривал его рукой. Делать было нечего – Дуся притащился к прилавку, закупил все, что заказал лощеный господин, уставил на поднос, кстати, трубочку тоже рядом пристроил и с медовой улыбкой, балансируя подносом, появился рядом с парой. Он выставил на стол угощение, уверенно уселся рядом и отодвинул господина плечом.
– Итак, что вы мне расскажете? – со всей строгостью спросил он у Веры, заталкивая себе в рот редкий в эту пору виноград – дар прилизанного.
Женщина уже совсем было возомнила себя первой женой арабского шейха, но суровость Дуси вернули ее в действительность.
– Ну что… Я думаю, что кончина Ирины не случайна… – играя бровями, прилежно отвечала она.
При упоминании о чьей-то неслучайной кончине прилизанный господин выхватил из кармана отключенный телефон и зычно отрапортовал в заднюю стенку аппарата:
– Да, я слышу, сейчас выезжаю!
Потом с жалостью распрощался с роскошной феминой и, подпрыгивая, унесся из кафетерия. Вера только горько проводила его взглядом.
– Да чего тут говорить, – всхлипнув от отчаяния, заговорила она. – Говорят, что Ирку случайно машина переехала, а я так считаю, что хорошо, если так, потому что она все равно бы до старости не дожила. У нее ведь целый план разработан был – она не просто работала в отделе, что это за работа! Она высматривала жертву. У нее специально товар строго разграниченный лежал: в левом углу цены низкие, ну и товар соответственный, в середине уже дороже и в правом углу товары самые дорогие ну и самые фирменные, все настоящее. Тут особенного ума не нужно: кто в правом углу толчется, того и обхаживать нужно. Руки у Ирки как у пианиста были, пальцы длинные, чуткие. Богатенькие не успевали сообразить, как у них из кармана пропадали бумажники, кошельки, портмоне. А потом, дня через два, Ириша появлялась в доме своего покупателя и приносила потерю. При этом глаза в пол, на щеках румянец, и ни одной копейки не истрачено. А голос! «Это, простите, не ваше? Ах, я случайно в отделе обнаружила! Ах, ради бога, не надо вознаграждения!» Нередко ее приглашали в гости, Ирина приходила, все такая же девочка-ромашка, а сама что только не тащила: и деньги, и драгоценности, и даже ценные бумаги. Только никто на нее подумать не мог. Выходит, все же кто-то додумался. Хотя… милиция уверена, что это случайная смерть.
Дуся сидел за столом и непонятно – то ли слушал, то ли уплетал угощение. Вера опять закурила.
– Вы слышите? – нервно обратилась она к собеседнику, наблюдая, как тот доедает третью грушу.
– Вы говорите, говорите, я слушаю. Кстати, очень любопытно, а откуда вам это все известно?
Ознакомительная версия.
