– Для жуликов сойдем и такие!
Мужчина между тем, сфотографировав их несколько раз, прогулочным шагом направился по тропинке к пруду. Надежда возблагодарила бога, что они сидят на втором этаже, и, вытянув шею, проследила, как мужчина встретился с тем самым молодым человеком и передал ему фотоаппарат.
«Ну вот, теперь и Света у них на заметке, – расстроилась Надежда, – ох, как нехорошо вышло! Стало быть, этот конкурент решил следить за теми, кто остался, то есть за нами. Герберта он не успел обскакать, Петюнчика не перехватил, вот он и решил, что мы знаем что-то важное и приведем его к цели. Видно, и правда дорогая Библия, раз столько народу ею интересуется!»
Светлана распрощалась с подругами и убежала. Алка с Надеждой пошли по пустынной мощеной улочке вниз.
– Алка, – начала Надежда серьезным голосом, – я вижу, ты расслабилась и отдыхаешь. Мне очень неприятно портить тебе настроение, но я вынуждена сказать, что за нами следят.
– Что? – Алка встала на месте как вкопанная. – Опять ты, Надежда, за свое? Тут же нас никто не знает!
– Алка, я серьезно. Сейчас, когда мы сидели в Девичьей башне, нас сфотографировали. Я не хотела при Светке говорить, чтобы она не волновалась.
– Когда сфотографировали? Когда за столом сидели?
– Ну да.
– И ты допустила, чтобы меня снимали, когда я все это ем? Ведь это же документ, неопровержимое доказательство! Теперь все узнают, что я люблю поесть!
– Тоже мне, великая тайна! Да наплевать тебе на них! Подумаешь, узнают! А если не хочешь, чтобы знали, нечего было такую прорву еды набирать и лопать на виду у всех!
– Ну не удержаться же было, очень вкусно. Ой, а вдруг они покажут эту фотографию Петюнчику?
– Для начала они должны Петюнчика найти, а потом, что, муж твой не знает, что ты к мучному и сладкому питаешь неумеренное пристрастие, и поэтому тебя несколько многовато… – Надежда замялась.
– Он считает, что это не от этого, просто у меня от природы такая конституция крупная.
«Да уж! – подумала про себя Надежда, – Петюнчик-то, конечно, все правильно понимает, просто спорить с тобой себе дороже обойдется».
– Ладно, что-то мне гулять расхотелось, давай-ка пойдем в сторону гостиницы, да не верти ты головой, а то они догадаются.
– А вдруг они хотят нас убить? Я уже чувствую себя мишенью!
– Еще бы, в таком платье, – съязвила Надежда, – а вообще-то ты брось. Мы им нужны живые, чтобы привести их к твоему мужу и к Библии.
Войдя в гостиничный номер, подруги дружно ахнули. Нет, мебель вся была целая и на месте, из кроватей не торчали пружины, подушки не вспороты и перья не летали по комнате, но чемодан и Надеждина дорожная сумка были раскрыты, вещи выброшены, карманы вывернуты – в общем, в комнате был ужасный беспорядок.
– Воры! – Алка рванулась за дверь, чтобы позвать дежурную, Надежда еле успела ее перехватить. – Куда ты? Нам нельзя внимание к себе привлекать! Сами разберемся.
– Вещи все целы, – отметила Алка, собирая по комнате белье и босоножки.
– Да уж не наше барахло они хотели стащить!
– Господи, Кеша! – Алка заметалась по номеру. – Где ты, Кешенька?
Клетка с попугаем нашлась под Алкиной розовой комбинацией. Алка выпустила Кешу из клетки, стала его целовать и обнимать, попугай вертел головой и хлопал крыльями.
– Кошмар-р! Огр-рабили!
– Так что они взяли-то? Деньги и документы у нас при себе.
– Ты что, Алка, не доперла, что они искали какие-нибудь материалы про Библию? Вот бы обрадовались, если бы нашли и вырезку из старой газеты, и письмо, что бабкин дом перенесен, и фотографии из Америки.
– А где это все, Надя?
Надежда молча похлопала по своей сумке.
– Всегда с собой ношу, а на ночь под подушку класть буду.
За разговором они кое-как прибрали в номере. Кеша почему-то не хотел идти обратно в клетку, как-то ему было там неуютно.
– Вот что, Алка, надо нам с тобой серьезно подумать, как от слежки уйти. И посоветоваться, как назло, не с кем! Эх, сюда бы Вальку Голубева! Он бы обязательно что-то придумал.
При упоминании о Вальке Алка мечтательно заулыбалась. Надежда тотчас рассердилась:
– А у тебя только одно на уме!
– Да я ничего…
– А ничего, так, не стой столбом, садись, думать будем. Значит, ты там на даче видела троих злоумышленников: Герберта, Елену и ее мужа Игоря Петровича, пока оставим за ними эти условные имена. В ту ночь, когда ты была на даче, Игорь Петрович с подручными похитил Петюнчика и увез его на машине в Эстонию, по дороге они выбросили мертвую собаку.
– А как же они перевезли Петюнчика через границу? У него паспорта нет.
– В багажнике со связанными руками и заклеенным ртом, как в кино показывают. – Надежда сказала это нарочно, потому что ей очень не понравилось мечтательное выражение у Алки на лице при упоминании о Вале Голубеве.
Воображение у Алки всегда было развито хорошо, она немедленно представила себе связанного мужа в багажнике и побледнела.
– Дальше идем. Подручные у них, конечно, есть, они и дачу в Рейволово подожгли, и шофер у Елены был – тот парень накачанный, но не думаю, что подручные знают о Библии, и потом, все-таки толпу бандитов через границу не потащишь. Стало быть, тут у них с собой один-два человека, не больше.
Теперь конкуренты. Один точно здесь, тот молодой человек из поезда, другого я знаю – пожилой, который нас фотографировал. И мне почему-то кажется, что этот пожилой – из местных, он по-эстонски умеет и по-русски, я думаю, тоже.
– Итого, насчитала ты минимум семерых, а нас всего двое, если не считать попугая. Давай, Надя, расскажем все твоим друзьям и попросим помощи.
– Что ты, они тут такие законопослушные граждане, сразу в свою полицию побегут. У них же теперь нормальная европейская страна, они и рассуждают как нормальные люди. А полиция нам вряд ли поверит – две подозрительные русские тетки, да еще с нелегальным попугаем. Как начнутся всякие допросы да выяснения – и мужу твоему не поможем, и сами здесь надолго застрянем. Так что давай обходиться своими силами. Мне вот что в голову пришло: надо бы нам этих конкурентов стравить между собой, тогда они про нас забудут. Так что не унывай, Алка, найдем мы твоего Петюнчика. Быстро собирайся, у нас времени мало, вечером к Светке в гости, а пока пойдем, поболтаемся по городу, выманим их на живца.
Внизу в гостиничном ларьке они купили красивую голубую папку для бумаг, положили в нее журнал «Лиза», который Алка читала в поезде, и старый конверт, найденный Надеждой у себя в сумке. Конверт был без адреса, просто завалялся в сумке, и все. Надежда нацарапала на нем первый попавшийся эстонский адрес, пусть проверяют. Они снова отправились на прогулку, держа на виду голубую папку.
– Алка, – рассуждала Надежда на ходу, – мы ведь на самом деле не туристы, а приехали Библию искать, это они так думают. Поэтому по магазинам гулять да в кафе сидеть мы не должны, а пойдем-ка мы с тобой в Исторический музей. Очень к месту. Музей этот находится опять-таки в верхнем городе в башне Кик-эн-дэ-кек, что по-русски означает «Взгляд в кухню». Это они так шутят, что сверху из этой башни можно было увидеть, что в какой кухне города готовят на обед, и рецепт подсмотреть.
– Интересно! – Услышав о еде, Алка оживилась.
Музей был открыт. Народу в нем не было никого. В башне был подвал и четыре этажа, соединенных узкими лестницами.
– Ох уж эти ступеньки! – ворчала Алка, пыхтя и топая.
Они поднялись на четвертый этаж, там было тихо, прохладно и полутемно. Солнечный луч пробивался сквозь узенькое оконце – настоящую бойницу. Посредине помещения находился покрытый стеклом макет города Таллина, каким он был в XIII веке.
– Смотри, Алка, эта башня уже была. И другая, смотри, называется Длинный Герман.
– Надежда, прекрати исторические изыскания, за нами следят!
– Да никого нет, кроме вон той музейной тетеньки в углу. Да и то она дремлет.
– Я чувствую взгляд в спину!
– А ты не показывай виду и папку держи повыше, чтобы они заметили. Вон погуляй по залу, посмотри.
По углам небольшого зала стояли деревянные скульптуры.
– Вон крестьянин XVI века в костюме, а вот, смотри, шведский наемник – ух ты, какой мужчина! В профиль на Вальку Голубева похож!
– Где-где? – Алка мигом заинтересовалась и забыла, что их преследуют.
Пока Алка удовлетворенно осматривала шведского наемника, Надежда огляделась по сторонам. Наблюдать за ними могли только с третьего этажа, сквозь лестницу. Как раз в это время стерегущую зал пожилую даму позвали снизу по-эстонски. Та отложила вязанье и стала не спеша спускаться. Надежда подскочила к Алке.
– Алка, будь начеку, что-то готовится. Держи папку на виду, можешь ее вообще вон в сторонку положить, а сама отвернуться. А я залезу в ту нишу, за ливонского рыцаря, как будто меня нет.
– А почему это я должна стоять на виду с папкой? Я боюсь! – заныла Алка.
– Потому что ты не пролезешь за рыцаря! И все, хватит спорить, время дорого!
