– Гражданка Тетерева, – обратились ко мне, – заявление писать будем?
Я задумалась на несколько секунд и решила, что лучше мне этого не делать. А то нагрянут еще какие-нибудь друзья и знакомые Петра Николаевича…
– Если господин Хвостов сейчас в присутствии свидетелей клятвенно пообещает, что больше никогда не переступит порога моей квартиры… – начала я.
– Обещаю, – перебил Петр Николаевич, сложил три пальца и осенил себя крестом. Правда, крест получился несколько корявый, так как мешала рука Артура, державшего Петра Николаевича в углу.
– Все равно придется проехать в отделение, – заявил старший лейтенант Хвостову и молодцам в камуфляже.
– Проедем, проедем, – быстро заговорил Хвостов, явно предпочитая общество представителей милиции моему и соседям.
В кухню просунулась голова одного из рабочих, сообщившая, что дверь готова.
– Я расплачусь, – заявил Петр Николаевич, извлек бумажник, достал из него несколько зеленых купюр – так, что господа милиционеры видели, что там осталось еще, и немало, вручил деньги работяге, тот – мне ключи, и незваные гости стали собираться на выход.
Остались лишь Артур с Лехой.
– Лерка, во что ты вляпалась, черт побери?! – заорал Артур, когда я вернулась на кухню, закрыв входную дверь.
– Если б я знала, – вздохнула я.
– Это все из-за Аньки? – подал голос Леха.
Я пожала плечами. Но ведь все происходящее явно связано с ней. Пока никто из ее знакомых не видел меня, я жила тихо и спокойно. Чего ж еще ждать впереди?
– Сваливай из города, – твердо заявил Артур. – Куда угодно.
Я молчала, потом посмотрела на Леху и спросила:
– Ты сможешь выяснить у своего приятеля, в чем тут дело? Хотя бы на кого они работают?
– А что тебе это даст? – встрял Артур.
Леха заметил, что не успел обменяться с однополчанином адресами-телефонами. Надо ждать, когда он сам свяжется с ним.
В дверь опять позвонили. Это вернулась Анька.
Артур вылетел в коридор и стал орать на нее благим матом. Вслед за ним выкатился Леха. По батарее опять застучали. Проснулся родитель, пошатываясь вышел в коридор, увидел нас с Анькой, стоявших рядом с одинаковыми фингалами и царапинами (на одежду, как я догадываюсь, папашка не обратил внимания). Наверное, он решил, что у него в глазах двоится, опять покачнулся – и сполз по стеночке. Артур забыл про Аньку, подхватил папашку и понес назад на диван.
Я посмотрела на Аньку.
– От ментов откупились, – заявила она. – Но для них было бы лучше посидеть в «обезьяннике».
– Почему? – не поняла я.
– Потом узнаешь, – сказала она, ничего не объясняя. – Или не узнаешь.
– Аня, кто это был? – спросила я о том, что волновало меня больше всего.
Поликарпова хмыкнула.
– Они тебе представлялись? – ответила она вопросом на вопрос.
Я вкратце рассказала про пребывание Хвостова в моей квартире.
– «Сатурн» возглавляет Пранас Кальвинскас, старший сын Инессы, – сообщила Анька. – Они не ошиблись квартирой. Только вот откуда они узнали, что меня нужно искать здесь? Или просто приехали наудачу?
– Ты хочешь сказать, что десяток молодых бугаев… Кстати, а автобус внизу еще стоит?
Анька сообщила, что следила за происходящим из высокой травы, потом к ней подключились двое мальчишек, как она поняла, одноклассников Костика, принявших ее за меня. Мальчишкам было страшно интересно. Вслед за автобусом приехала «Вольво», из которой вылез Хвостов. Потом часть молодцев вернулась в автобус и отбыла в неизвестном направлении. Затем приехал грузовик, на котором привезли бронированную дверь, – и сразу уехал. Машина Хвостова оставалась без присмотра, чем Анька и воспользовалась.
– Что ты сделала?! – завопила я.
Анька хмыкнула.
– Ты подложила взрывное устройство?! – пришла мне в голову мысль. Подобная идея не появилась бы у меня еще неделю назад, но после знакомства с Анькой я мыслила уже другими категориями.
Услышав мою версию, Леха издал какой-то звериный вой и с искаженным ненавистью лицом двинулся на нее на коляске, Артур тоже сделал шаг по направлению к Аньке, но больше не успел. В руке у Аньки появился пистолет.
– Все остаются на своих местах, – сказала она. – Я не настолько кровожадна, как вы думаете. Но за себя постоять умею.
Анька взглянула на часы.
– Леха, подруливай к телефону.
Сосед не понял зачем.
– Звонить будешь приятелю.
– Но я не знаю номера…
– Я тебе скажу хвостовский, – сказала Анька, извлекла из своей вместительной сумки записную книжку, открыла ее на нужной странице и, не выпуская пистолет из рук, продиктовала номер сотового телефона. Леха набрал, поставив мой аппарат на громкую связь.
На звонок ответили. Трехэтажным матом. Потом связь отключили.
– Все живы, – усмехнулась Анька.
– Но… – пролепетал Леха, ничего не понимая.
– Но обосрались, – сказала моя копия и расхохоталась.
– Как? – спросили одновременно Артур, Леха и я.
– В прямом смысле, – сообщила Анька.
Оказывается, она установила в машине баллончик со специальным газом, вызывающим именно такую реакцию организма, к баллончику была прикреплена крохотная мина с часовым механизмом. Мина – бах! Тут же баллончик – бах! А в машине все окна закрыты, потому что работает кондиционер. Ну и газ быстренько заполнил замкнутое пространство…
Анька хохотала безостановочно. Я тоже представила эту картину… Леха с Артуром переглянулись – и присоединились к нам.
Отсмеявшись, Анька повернулась ко мне.
– Отвечаю на твой вопрос, – заявила она.
Я не поняла, на какой.
– О десятке или дюжине захватчиков. Почему их было столько? И Кальвинскас, и его мамочка прекрасно понимают, что меня меньшим числом не возьмешь. – Анька помолчала, что-то прикидывая, а потом добавила: – А вообще-то и таким количеством не возьмешь. Не дамся. Учись, Лера, пока я жива.
«Вот именно: пока ты жива, – подумала я. – Допрыгаешься ты, Анька, с такими шуточками. Вот только как бы мне не досталось заодно с тобой?»
После того как я отправила папу обратно на дачу, Анька попросила меня рассказать о моем детстве, а потом долго сравнивала своего отца с моим. Сравнение шло совсем не в пользу моего. Да, конечно, Чапай – уголовник, немало лет отсидевший за колючей проволокой и никогда не друживший с законом, в отличие от моего «правильного» папашки, но отношения между ним и дочерью были такие, о каких я могла только мечтать. Они были друзьями. И Анька его просто обожала.
Но я интуитивно поняла, что к настоящему моменту произошли какие-то изменения, о которых Поликарпова не хочет говорить. Любопытство пересилило, и я спросила:
– А теперь твой отец…
– Все, закрыли тему, – резко оборвала она.
Если минуту назад у нее в глазах даже блестели слезинки, когда она вспоминала Чапая (или мне только показалось?), то сейчас это уже была другая Анька. От сентиментальности не осталось и следа.
– Я пошла ночевать к Артуру, – заявила она и попросила: – Дверь закрой за мной.
Когда на следующий день Поликарпова вернулась от соседа, о своем отце она больше не вспоминала, вместо этого в очередной раз заявив, что в большой комнате следует переставить мебель. Я в очередной раз возмутилась.
– Зачем?! Ты можешь объяснить по-человечески?
– Снимать будем, – ответила моя нахальная копия.
Можно подумать, я что-то поняла.
Но Анька пояснила. Оказывается, мой стенной шкаф вдохновил ее на разработку очередного плана, причем в самом начале, когда она в наше с Костиком отсутствие вломилась в квартиру. Она даже успела обмолвиться мне об этом при нашей первой встрече, но я ее оборвала и не дослушала. Я вспомнила тот разговор. Теперь Анька подробно изложила свою блистательную идею. Из шкафа потребуется убрать некоторое количество одежды, разгрести завал внизу, туда установить табуретку, на которой я буду стоять с видеокамерой или фотоаппаратом. В верхней части просверлим отверстие для линзы видеокамеры, а также две пары дырочек для глаз – сверху и на тот случай, если придется просто наблюдать за происходящим, сидя на табуретке. Вначале Анька думала установить сверху стекло, но потом решила, что самим нам это не потянуть, а кого-то подключать к такому делу не следует. Более того, сквозь стекло клиенты могут меня заметить. В таком случае надо было бы устанавливать что-то типа ложного зеркала: настоящее зеркало с наружной стороны, прозрачное стекло – с внутренней. Но зеркало в стенном шкафу «хрущобы» смотрелось бы странно – подобное проектом предусмотрено не было, более того – достать «обманку» не так-то просто, даже для Поликарповой. Поэтому Анька остановилась на просверливании отверстий.
– А сверлить кто будет? – спросила я.
Анька заявила, что она в состоянии это сделать сама, если у меня найдется дрель. Инструменты остались от дедушки, только я не была уверена, что она в состоянии выполнить работу аккуратно, а жить потом с испорченным шкафом не хотелось.
