«Сколько все-таки народных талантов совершенно бездарно пропадает в бизнесе», — подумала про себя Анна, вот уже полчаса наблюдая за великой актерской игрой Ариадны при допросе, совмещенном с очной ставкой со всеми действующими лицами пьесы «Не хочешь по-хорошему привести в дом невесту, напугаем тебя могильной плитой».
Ариадна напоминала обиженную актрису немого кино. Выражение ее подвижного, живого лица ежесекундно менялось, на нем отражались все чувства — от разочарования, злости, обиды до раскаяния, озорства, высокомерия и трогательной невинности. Надо отметить, что морщины ей в этом только помогали.
— А что, собственно говоря, криминального произошло? — недоумевала она. — Да, я была вынуждена прибегнуть к маленькой женской хитрости. Я немного пофантазировала на тему своего здоровья, и что? Теоретически я уже в таком возрасте, что у меня может быть любое заболевание, и рак тоже… Не надо смотреть на меня с осуждением. Я действовала во благо! Мой внук наконец-то привел в дом достойную девушку, что в этом плохого? Моя уловка сработала!
— Бабушка, ты не права, так нельзя… Как ты могла так со мной поступить? Я же люблю тебя! — сказал Эрвин, шокированный словами Ариадны.
— В любом случае это наше семейное дело! Что вы хотите от меня, господин полицейский? Я сама разберусь со своим внуком.
— Я не сомневаюсь, — ответил Симон. Чувствовалось, что ситуация в этой богатой семье его забавляет. — Вы обманываете друг друга, дорогие мои, а это к добру никогда не приводит, и не важно, какие цели при этом преследуются, — пояснил полицейский.
Ариадна знала, что имеет в виду Симон, и тут же состроила очаровательную гримасу.
— Да, мы с Эрвином хотели перехитрить друг друга, и оба получили… Очень жаль, что он нашел такой выход из создавшейся ситуации, мне Анечка очень понравилась!
— Ага, ваша женская хитрость наткнулась на его мужскую находчивость, — снова «подколол» их полицейский.
— Это и правда их личное дело, — подала голос Анна, — только пострадавшей стороной стали я и моя бывшая свекровь, а вы уходите от расследования в сторону, повесив попытку убийства на меня. Так, конечно, значительно проще.
— Я бы попросил вас не покидать пока нашу страну и надеяться на лучшее.
— Я и не уеду отсюда без Клавдии Ивановны, кстати, я сейчас вспомнила одну интересную вещь…
— Весь внимание, — ответил полицейский.
— Клавдия Ивановна успела сказать мне в больнице, что она кого-то здесь узнала…
— Здесь? — переспросил Симон.
— Да, на празднике у Ламаров, — ответила Анна, понимая, что ей вряд ли поверят.
— Прямо вот так, первый раз в Австрии, в этой семье и сразу кого-то узнала? — усмехнулся полицейский. — Может, она сказала: «Ой, какая богатая семья, здесь все как родные, хорошо ты пристроилась»?
— Нет, господин полицейский, это прозвучало не так. Она сказала, что сама очень удивлена, но один человек ей показался знакомым, вернее, она высказалась, что где-то с ним уже встречалась.
— Клавдия Ивановна пила вино?
— Она вообще не пьет, — сухо ответила Анна, понимая, что ее первоначальная догадка, что ей не поверят, оказалась верна.
— А кого она узнала? Мужчину? Женщину? — спросил Эрвин.
— Она не сказала, а я на ответе не настаивала, ей действительно могло показаться…
— Или вы сейчас придумали себе алиби, свалив вину на несуществующего незнакомца, — «порадовал» Анну Симон.
— Эта девочка, к сожалению, не невеста моего внука, но я не позволю ее обижать, — гордо вскинула голову Ариадна. — У нас есть семейный адвокат и штат юристов, и…
— Что вы, госпожа Ламар, я и не думаю задерживать госпожу Юмашеву. Я просто попросил ее не покидать страну.
— Я все понял, мы можем идти? — спросил Эрвин и получил утвердительный ответ.
«Даже сейчас, когда случилось такое горе с близким мне человеком, я не перестаю отмечать, насколько красив Эрвин», — с некоторым раздражением подумала Аня, стоя на улице перед Ариадной и ее внуком.
— Ладно, — на нее напало косноязычие, — хотя я ни в чем не виновата, все равно чувствую неловкость. Простите, если что… Давайте расстанемся друзьями. А вы, Ариадна, цените, что ваш внук идет на такие жертвы, на обман ради вас. Он вас действительно очень любит и переживает…
Ариадна расплылась в самой дружелюбной улыбке.
— Вы как дети, честное слово! Ты заступаешься за Эрвина, он в полиции за тебя. Так вы далеко зайдете…
— Но точно не под венец, — уточнила Анюта, встряхивая головой и осматриваясь. — Не посоветуете мне хорошую, но не очень дорогую гостиницу?
— Зачем? К тебе едут друзья? — спросил Эрвин. — Думаю, я смогу разместить их у себя в доме.
— Эрвин, какие друзья? Опомнись! В гостиницу я переезжаю на время, пока Клавдия Ивановна не очнется и нам не разрешат уехать.
— Аня, я тебя не отпущу! Какая гостиница? О чем ты? Ты останешься у нас в доме! — вполне искренне проговорил Эрвин.
— На каком основании? Все открылось.
— На основании того, что именно я впутал тебя в это дело и считаю своим долгом помочь тебе, — сказал Эрвин.
— А он, между прочим, прав, — задумалась Ариадна Львовна. — Слушай его, дочка. Да и мне надо как-то реабилитироваться перед тобой. А то еще подумаешь, что столкнулась с семьей лгунов. Короче, не возражай, едем к нам! — звякнула дорогими бусами Ариадна Львовна и лихо махнула рукой в ажурной перчатке, словно вызывая карету с возницей. Аня невольно вздрогнула, от этой дамочки можно ждать чего угодно, в этом они уже убедились.
Для Ани начались самые длинные дни. Она чувствовала себя совершенно лишним человеком в доме Ламаров. Все ей было неудобно и немило. Несмотря на то что Эрвин делал все, чтобы отвлечь ее от грустных мыслей, Анну его внимание убивало еще больше. Подсознательно она боялась привязаться к нему, ведь уже выяснилось, что им ничего не светит. О состоянии здоровья Клавдии Ивановны не было никаких известий, увидеть ее Аня тоже не могла. Успокаивал только один момент: Симон посадил у палаты свекрови круглосуточную охрану, правильно рассудив, что если с ней уже поступили столь бесчеловечно, то вполне могут повторить попытку. Эрвин, как и обещал, оплатил лечение Клавдии Ивановны, и Аня убедилась в его порядочности.
— Вот мы и в Вене! — радостно заявил Эрвин, помогая Анне выйти из машины.
В один из дней, когда им было абсолютно нечего делать, он пригласил ее в поездку по австрийской столице.
— А то мне неудобно, пригласил тебя в гости….
— И каким способом! — напомнила ему Аня.
— Вот-вот, и способ был не ахти! И ждали тебя здесь одни неприятности. Не хочу, чтобы сложилось неверное представление о моей стране. Поэтому приглашаю тебя на целый день, а может быть, на несколько дней для того, чтобы познакомиться с Веной, посетить знаменитую оперу, посидеть в кафе.
— Туда тоже поставляют вино Ламаров? — поинтересовалась Аня, и ее юмор был оценен веселым смехом Эрвина.
— Нет, там мы будем пить исключительно кофе — один из самых удивительных напитков на земле, — блеснул он глазами.
— Не знаю, что и сказать… — нахмурилась она. — Свекровь в больнице, а я поеду развлекаться.
— Мы поедем просто развеяться, и, если хочешь, наша поездка будет носить только познавательный характер, без тени веселья и разврата.
— Это радует.
— Сидя в доме, ты все равно не поможешь своей родственнице. А если будут какие-то изменения в ее состоянии, нам сразу сообщат, — уговаривал ее Эрвин, и, конечно же, Анна не смогла противостоять его чертовскому обаянию и приняла приглашение.
И вот утром они очутились в самом центре Вены.
— Что будем делать? — Чувствовалось, что Эрвин был готов на многое ради своей спутницы, и ей это льстило. Хотелось пококетничать, пожеманничать и показывать пальчиком на все, что ей понравится, и капризно надувать губки. А ее ухажер явно пойдет на все, чтобы ублажить свою даму.
Погода располагала к пешей прогулке: небо без единого облачка, нежное и ласковое солнце и легкий, свежий ветерок.
— Думаю, что для начала прогуляемся пешком, — ответила на вопрос Аня и уверенно зашагала по мостовой. Для этой прогулки она надела светло-голубые джинсы, плотно облегающие ее фигуру, красную кофточку-поло. Завершали ансамбль красные лакированные туфли на толстых, но высоких каблуках, выбранные исключительно из-за красоты, так как для прогулки они были неудобны. Эрвин выглядел как всегда, словно заморский принц, — в костюме кремового цвета и модной рубашке из льна.
— Я так рад, — лучились его глаза.
— Чему же ты рад? — лукаво спросила она.
— Наконец-то мы остались вдвоем, можем наслаждаться обществом друг друга.
— Звучит заманчиво, учитывая, что мы должны быть как минимум влюблены друг в друга, — ответила Анна.
