Лида помолчала, переваривая информацию, потом сказала:
— Тебе очень надо? Впрочем, что это я? Ночью на кладбище ради развлечения не поедешь. Жорик! — завопила она. — Собирайся, нам надо отвезти Глаху на кладбище! Нет, она не умерла. Я пока не знаю, зачем, но мы это выясним по дороге.
Занятия самообороной оказали на парочку позитивное влияние: и Лида, и Жорик пребывали в хорошем настроении и всю дорогу хихикали, словно два школьника, впервые поцеловавшиеся в раздевалке. Глаша на заднем сиденье не находила себе места от беспокойства.
— Вот сюда сворачивай, — велела она Лиде. — Я помню, что от остановки автобуса пошла вправо. А тут уже совсем чуть-чуть.
Наконец кладбище было обнаружено.
— Нам к главным воротам. — Глаша наклонилась вперед, чтобы лучше видеть. — Вон сторожка, вижу!
В сторожке светилось окно, и Глаша облегченно вздохнула. Идти всего два шага, так что бояться нечего.
— Мы тут останемся, — заявила Лида, переглядываясь с Жорой. — Нам.., поговорить надо. Обсудить.., кое-что.
Глаша собралась упрашивать, чтобы ее проводили, но тут из калитки вышел Прямоходов собственной персоной. Он встал под фонарем, так что его сразу можно было узнать.
— Дай сигнал! — попросила Глаша, и Лида дважды нажала на клаксон.
Прямоходов приосанился и, по своей привычке, сделал руки в боки. Когда Глаша вылезла из машины, он даже помахал ей, как старой знакомой.
— Здрасьте! — поздоровалась та, пытливо глядя на маленького человечка. — Что у вас тут случилось?
— А вот я вам сейчас покажу! — тоном фокусника заявил Прямоходов. — Только фонарик возьмем! А потом сходим на могилку господина Мультяпова. Вы пальчики оближете!
Глаша сглотнула и, трепеща, возразила:
— А что там смотреть-то? Вы мне просто на словах расскажите…
— На словах неинтересно, дамочка. Не тот эффект! Надо, чтобы вы своими глазами…
— Лида! — вернулась Глаша к машине. — Мне надо посетить одну могилку. Не хотите присоеди…
Она оборвала себя на полуслове, потому что Лида и Жора самозабвенно целовались, навалившись на руль.
— Глаха, — задыхаясь, пробасила Лида откуда-то из той кучи-малы, которую они устроили. — Ты иди, а мы тут.., позанимаемся.
Глаша вздохнула и поплелась за Прямоходовым к его сторожке. Внутри был жуткий беспорядок. Обстановка напоминала бюро находок — стеллажи во всю стену, и на полках навалом лежат предметы самого разного назначения. «Почти как в столе у Раисы Тимуровны», — мимоходом подумала Глаша, принюхиваясь.
— Мышь где-то сдохла, — пояснил хозяин, разрывая большую кучу тряпья на диване. — Что вы хотите? Кладбище! Здесь же кругом природа. Москва кончается, начинаются поля. За старой территорией деревня и монастырь. Вы не обижайтесь, что я у вас денег прошу. Жить как-то надо. Я тут монашкам предлагал свою помощь — по хозяйству. Но они меня не правильно поняли. Сами, говорят, хозяйничаем. И правду сказать, там такие бабищи сильные, меня одним пальцем положить могут! Раньше бабкам в деревне дрова колол, так они теперь, гадины, бизнесом занялись. Разводят коз и дачникам козье молоко продают за бешеные бабки. Рекламу на шоссе повесили: «Козья благодать» и стрелочка, куда, значит, за этой благодатью сворачивать.
— Может быть, мы уже пойдем? — спросила Глаша, перетаптываясь с ноги на ногу.
— Нашел! — обрадовал ее Прямоходов и показал маленький черный фонарик. — Не тот, который хотелось, но и этот сойдет. Идемте, дамочка, щас буду вас удивлять. Ух, и удивлю я вас!
Глаша хмыкнула и спросила:
— Теперь все?
— Джастем момент, май дарлинг! — заявил Прямоходов. — Меня торопить без толку. Мы тут на кладбище суетиться не привыкли! — добавил он и нырнул головой в какой-то ящик под столом.
— Я вас снаружи подожду, — сказала Глаша, не вынесшая той вони, которую издавала предположительно дохлая мышь.
Оказавшись на улице, она поискала глазами Лидину машину и, найдя, глубоко вздохнула. Потом огляделась по сторонам и поежилась. Пейзаж был чудовищным. Могилы, кресты и абсолютно круглая луна на фоне старой часовни. Ни ветерка, ни шороха.
Вдруг неподалеку темнота будто шевельнулась. Глаша вздрогнула и вытянула шею. Так и есть! Среди могил что-то двигалось!
Еще мгновение — и появилась фигура в черном, которая медленно пошла в ее направлении. Глаша разинула рот, чтобы завопить, но подумала, что до смерти напугает если не Прямоходова, то уж Лиду точно. Лида даст по газам и со страху улетит куда-нибудь в Дмитров, ищи ее потом.
Поэтому вместо того, чтобы орать, она попятилась к двери сторожки. Через минуту фигура приблизилась, оказавшись сгорбленной старушкой с палкой в руке.
— Дочка! — позвала она тихим голосом, и у Глаши зашевелились волосы на голове.
«Сейчас позовет меня за собой, заведет в глухое место и закусает», — обреченно подумала она, схватившись за горло двумя руками. Старуха тем временем подошла совсем близко и глянула на Глашу черными глазами из-под платка.
— Дочка! — снова позвала она. — Ты тут, случайно, козла не видела?
Вибрируя, словно кусок жести, оторванный ураганом, Глаша тупо переспросила:
— Ко… Кого?
— Козла! — повторила старуха и пояснила:
— Я из деревни, что за кладбищем. Козел у меня пропал. Черныш. Пугливая такая скотина, всего боится! Один раз трахтур увидал, так убег аж за реку. И вот опять! Прихожу давеча на луг — нет козла маво. И веревки нет. Так с колышком и убег, нечестивец.
К побледневшей как полотно Глаше медленно возвращался привычный цвет лица. Вот только руки по-прежнему так дрожали, что их пришлось стиснуть изо всех сил.
— Нет, бабушка, — проблеяла она. — Я козла не видела. Вообще никого не видела.
— Куды ж он делся-то? — сокрушенно вздохнула старуха. — Я ж к нему привыкла. Он у меня все одно что собака. Сгибнет где, жалко ж. Он один раз уже забирался на кладбище, непутевый. Насилу нашла яво.
Старуха повернулась и побрела в обратную сторону, вертя головой по сторонам. Когда она исчезла из виду, Глаша истово перекрестилась.
— Господи, спаси и помилуй! — прошептала она, и тут сзади кто-то положил руку ей на плечо.
Она в ужасе подпрыгнула, и тут услышала голос Прямоходова:
— Молитесь? Молитесь, молитесь! Здесь самое место подумать о вечном. Кстати, у вас двести рублей с собой?
Глаша подтвердила, что с собой, и они отправились к старой территории по тропинке вдоль ограды. Издали было видно, что Лида и Жора продолжают возиться в салоне.
Глаша покачала головой и, не удержавшись, фыркнула себе под нос. Ей было немножко смешно, немножко завидно. По-идиотски остриженная и подкрашенная зеленой краской, Лида, кажется, была счастлива до полного офигения.
Когда Глаша с Прямоходовым открывали калитку, ведущую к старым захоронениям, Лида с трудом оторвалась от Жоры и с чувством воскликнула:
— Вон они, искатели приключений! Как ты думаешь, Жорик, что можно делать на кладбище после полуночи?
— Колдовать, — тут же нашелся Жора и неожиданно заявил:
— Жрать хочу до безумия. У нас ничего с собой нет?
— Ничего, — обеспокоилась Лида. — Но пока Глаха колдует, можем прикупить чего-нибудь. Помнишь, мы проезжали такую палатку, тут, недалеко.
— Хорошая мысль, — одобрил Жора. — Поедем быстрее.
— А Глаха не подумает, что мы ее бросили?
— Да мы быстро! Одно колесо — тут, другое — там.
Противостоять ему Лида не могла, поэтому развернула автомобиль и отправилась искать палатку с едой, чтобы накормить пылкого и все еще растущего Жору, расходующего массу физической энергии и потому вечно голодного.
Глаша тем временем семенила по асфальтовой дорожке, стараясь не отставать от своего спутника. Прямоходов шел уверенно, по-хозяйски насвистывая, как фермер, показывающий свои угодья заезжим гостям.
— Вот тут ты аккуратней иди, — предупредил он, замедлив шаг и ткнув пальцем в темноту. — Тут у нас могилка разрыта. Для нового постояльца. Завтра хороним.
— А разве здесь еще закапывают? — спросила Глаша дребезжащим голосом. Ей было здорово не по себе, несмотря на жизнерадостного спутника и фонарик, которым он водил по сторонам.
— Если землю заранее застолбили, то закапывают, Обратно будем возвращаться, гляди в оба. А то шаг в сторону — и привет!
— Долго еще? — жалобно спросила Глаша.
— Уже пришли, дамочка, не гоношись. Вот, — гордо сказал он и посветил на фотографию. Глаша увидела улыбающегося Петю и вздрогнула. Что он тогда говорил насчет техники умерщвления? Что если постоянно представлять человека мертвым, он умрет. Она тогда еще посмеялась над ним, и вот… Петя мертв, и его снимок все еще украшает могилу какого-то Мультяпова.
— Греби сюда! — велел Прямоходов и взялся за шишечку ограды. — Видишь, пумпочка? Нажимаю, поворачиваю и… Гляди на фотографию!
Он снова посветил на плиту, и Глаша увидела, как большой овальный снимок с громким щелчком открылся, словно крышка шкатулки.
