Ознакомительная версия.
– Как полагаешь, я сумею подняться на ступень выше?
Федька поскреб в затылке:
– Рыбка моя, тут есть четыре пути. А. Пишешь, как Бустинова и Смолякова, по восемь книг в год и сажаешь рынок на иглу своего творчества. Б. Обладаешь харизмой Дарининой и ее блестящим умением выдавать бестселлеры, пусть не тьму произведений за двенадцать месяцев, зато каждый раз фейерверк. В. Постоянно светишься в скандалах, бьешь журналюгам рожи, пляшешь голая на столе, выходишь замуж за самаркандского верблюда, рожаешь тройню пингвинов. Г. Начинаешь бодро живописать некие подробности, пикантные детали, строчишь книжонки о жизни поп-звезд, олигархов, элитных проституток, ну, типа… «Я бандерша, поставляющая девочек высокопоставленным особам, сейчас расскажу про цвет трусов всех политиков».
Выбирай, что тебе больше по душе.
– Ну, – растерялась я, – ничего не получится. Быстро писать я не умею, до Дарининой таланта не хватает, голой на столе плясать как-то не того, и про Рублево-Успенское шоссе вкупе с кулисами я ничегошеньки не знаю!
– Тогда сиди и не чирикай, – отрезал Федор, – альтернативы нет: либо работа до кровавого пота, либо скандал. Усекла, киса?
– Угу, – кивнула я.
– Ну ладно, кропай по крайней мере пять книг в год, и я тебя раскручу, – снисходительно вымолвил пиарщик, – а коли детективчиков нет, то и вертеть нечего. Не могу же я без конца об одном и том же произведении пищать. Впрочем… в твоем случае может помочь кино. Ежели снимут сериальчик, продажи пойдут вверх. В общем, работай, котеночек, хватай лопату в лапы и копай от забора до обеда.
Я ушла домой подавленная и вечером даже поплакала в ванной, но потом успокоилась и сказала себе:
– Не хнычь, родная. На сцене тоже есть примы, но ведь без кордебалета действие не пойдет. Исполнительница главной партии просто не способна одна пропрыгать на подмостках два часа, и ей не передать всех эмоций, не удержать внимания публики. Звездой можно стать лишь на чьем-то фоне, значит, моя судьба быть тем самым восьмым лебедем на пятой линии у озера. Может, «птичку» не слишком хорошо видно из партера, но без ее присутствия Одетта-Одиллия померкнет. Хотя, если вдруг кому-то в голову придет мысль снять сериал по книгам Виоловой…
Усилием воли я запретила себе думать о «звездной» карьере, но после откровенного разговора с Федором мысль о съемках нет-нет да и мелькала в голове.
Гадкий Коля Реутов ухитрился попасть каблуком в самое больное место! Я ведь и впрямь на какую-то секунду представила себя под руку с Томом Крузом, подумала о том, как вылезут из орбит глаза Федора при известии об интересе ко мне со стороны Голливуда…
Сон исчез окончательно, я разозлилась на Олега. Надо же, пожалел жену, не захотел будить, обратился к дуболому Реутову. Ну неужели не сообразил, что Колька воспользуется возможностью и надумает «пошутить».
Понимая, что гнев на Куприна несправедлив, я накрылась еще одним одеялом и неожиданно крепко заснула.
Др-р-р, – взорвалось в голове, – др-р-р!
Я подскочила, словно укушенная осой кошка, и невольно глянула на часы. Полдень! В кресле отчаянно вопил телефон. Тряся головой, я потянулась за трубкой, вставать не хотелось, особых дел сегодня нет, нужно просто сесть за стол и положить перед собой стопку чистой бумаги, поэтому никаких мук совести от того, что провалялась в кровати почти до обеда, я не испытывала. Томочка, Семен, Кристина и Никитка на даче, Олег в командировке, домашних хлопот никаких.
Кресло стояло не так далеко от моего ложа, но все же я не дотянулась, подползла к самому краю матраса, свесилась с него, уцепила верещащий телефон и, не удержавшись, грохнулась на пол, довольно сильно стукнувшись головой о паркет. Трубка заткнулась, я чуть не зарыдала от обиды, вновь услышала «др-р-р» и довольно зло рявкнула невидимому абоненту:
– Ну, говорите!
– Простите, – послышался безукоризненно вежливый, «профессорский» голос, – соблаговолите позвать Виолу Леонидовну, если она, конечно, сейчас не работает.
– Мое отчество «Ленинидовна», – невесть по какой причине обозлилась я на незнакомца.
Самой не ясно, от чего завелась, имя Ленинид никто еще не произнес с первого раза правильно.
– Бога ради, простите, меня неверно информировали, я немедленно уволю помощницу, допустившую столь грубую ошибку.
– Отрубите ей голову, – буркнула я и села на полу, сложив по-турецки ноги.
– Вы писательница Арина Виолова? – не успокаивался мужчина.
– Угу, – пробормотала я, пытаясь встать.
Правая рука оперлась о кресло, левая нога напряглась, но тут невесть почему ступня заскользила, и я вновь шлепнулась на паркет.
– Ой, блин, – вырвалось у меня, – больно-то как.
Я не хамка, но вполне способна при особых обстоятельствах выразиться не совсем парламентским образом. Впрочем, учитывая поведение некоторых парламентариев, мое предыдущее высказывание неверно, ряд депутатов употребляет такие выражанцы и ведет себя весьма некорректным образом.
Ладно, не о том речь, тот, кто не впервые встречается со мной, знает, Виола Тараканова очень редко употребляет сленговые выражения. Но что сказать, если второй раз за минуту бьешься лбом о пол?
– Простите, это вы мне? – удивился «профессор».
– Нет, случайно вырвалось, – закряхтела я, – сначала с кровати грохнулась, теперь снова свалилась. Что вам надо?
– Разрешите представиться, генеральный продюсер «Шарашкинфильма» Анатолий Голубев. Мы хотим начать производство сериала по вашим книгам.
У меня потемнело в глазах. Ну Реутов, ай да сукин сын! Мало ему показалось, решил доиграть, позвал еще одного идиота, какого-то простака, и, пожалуйста! «Шарашкинфильм»! Он меня за окончательную дуру держит???
– Сорок серий, – пел тем временем «профессор», – хотим позвать на главные роли…
– Тома Круза и Джулию Робертс! – завопила я. – На других не согласна.
– Господи, – икнул киношник, – боюсь, подобное невозможно.
– Ну и пошел тогда в задницу! – рявкнула я и со всей силы шандарахнула трубку о пол. Вверх взметнулся веер осколков, но я не стала хвататься за веник, а пошла в ванную. Вот вернется Олег, мигом пожалуюсь мужу, пусть он заставит подлого Колю купить нам новый телефон, Реутов должен отвечать за свои шуточки.
Просидев в душистой воде около часа, я кое-как привела нервы в порядок и отправилась пить кофе. На кухне надрывался телефон, на этот раз мобильный. Я покосилась на трубку, потом все же поднесла ее к уху: Реутов не знает номер моего сотового.
– Слышь, краса ненаглядная, – заявил Федор, – как житье-бытье? Царапаем рукопись или предаемся любимой забаве?
– Что ты имеешь в виду под любимой забавой? – слегка насторожилась я.
– Ну чем вы, писатели, развлекаться любите, ясное дело, водочкой!
– Глупости, я совсем не пью.
– Да ну?
– Ты же великолепно знаешь, что напитков крепче кефира я не употребляю, с какой стати завел эту странную беседу?
Федор тяжело вздохнул.
– Понимаешь, цыпа, звонит мне сейчас Анатолий Голубев, известный продюсер, и говорит: «Мы задумали делать сериал по книгам Виоловой, скажи, Федюнчик, она адекватна?» Ну я и отвечаю: «Бывает всякое, конечно, кто из нас без греха, капризничает иногда, глупости несет, но в принципе вменяема». А он в ответ: «Сейчас попытался ей позвонить, а мадам сначала с кровати упала, потом вроде с кресла, следом потребовала на главные роли Тома Круза и Джулию Робертс. Скажи, она пьет, ширяется или на кокаине сидит?»
У меня началась икота.
– Голубка, – сладко-нежным тоном пропел Федор, – звезда моя негасимая, золотое перо России, поди сунь голову под кран, выпей рассолу, понюхай нашатырь, лизни черный перец, не знаю, что тебе поможет, но изволь ровно в пятнадцать нуль-нуль стоять в моем кабинете, приедет Голубев для обсуждения ситуации. Целую, киса! Пожуй кофейных зерен, чайной заварки, корень петрушки и прими вид человека, то бишь почти нормальной бабы, и оденься соответственно, на продюсера надо произвести хорошее впечатление, никаких тинейджерских джинсов и придурочных маечек с фотографиями собачек, да еще вынь пластмассовые погремушки из ушей. Мне нужна Писательница с большой буквы. Посмотри в журнале «Все программы» на фото Бустиновой, и поймешь, как сегодня следует выглядеть! Да, имей в виду, вот он, твой шанс, синий зайчик счастья, хватай его за хвост! Чего молчишь? Ау, княжна Тараканова, вы потеряли речь?
– Хочешь сказать, что Голубев настоящий продюсер?
– Абсолютно взаправдашний.
– И есть контора с названием «Шарашкинфильм»?
– Что тебя смущает?
– Ну… странно звучит…
– Нормально. У студии три владельца – Шаров Олег, Ашкенази Борис и Кинычев Алексей, сложили вместе первые слоги своих фамилий и получился «Шарашкинфильм». Согласен, Уолт Дисней или «Коламбия пикчерз» лучше, но туда нас пока не зовут. Так я чего, говорю Голубеву, что госпоже Таракановой не нравится имечко фирмы и она поэтому не желает иметь с ней дело? Странно, конечно, учитывая твою фамилию…
Ознакомительная версия.
