– Я бы предложила помочь тебе вернуть эту задницу в тюрьму, – сказала Лула. – Тебе не помешало бы присутствие женщины таких габаритов, как я. Одно плохо, я терпеть не могу мертвяков. Не переношу.
– Ну, я не знаю точно, умер ли он, – заметила я неуверенно.
– Тогда другое дело, – решительно заявила Лула. – Тогда я с тобой. Если он жив, я дам ему хорошего пинка, а если он мертв… то только ты меня и видела.
Лула всегда говорила круто, но на самом деле мы обе оказывались нюнями, если дело доходило до пинков. В прошлой жизни Лула была шлюхой и занималась проституцией с таким же успехом, как я подшивкой бумаг, а в канцелярской работе она не слишком преуспела.
– Может, нам надеть бронежилеты? – предложила я.
Лула вытащила из нижнего ящика шкафа свою сумку.
– Ты как хочешь, а я эту дрянь не надену. Во-первых, у нас нет подходящего размера, а во-вторых, он нарушит стиль моей одежды.
На мне были джинсы и футболка, так что насчет нарушения стиля я не слишком беспокоилась, поэтому все-таки взяла бронежилет.
– Постой, – заметила Лула, когда мы вышли на улицу. – Это еще что такое?
– Я купила новую машину.
– Вот здорово, девочка, ты попала в точку. Не машина, а люкс.
Речь шла о черной «Хонде», взносы за которую просто разоряли меня. Приходилось выбирать между едой и клевым видом. Я выбрала последнее. Черт возьми, за все ведь надо платить, верно?
– Куда двинемся? – спросила Лула, плюхаясь рядом со мной. – Где живет этот ублюдок?
– Едем в Бург. Он живет в трех кварталах от моих родителей.
– Он на самом деле встречается с твоей бабкой?
– Они встретились две недели назад в похоронном бюро Стивса, а потом отправились в пиццерию.
– Как думаешь, до блуда у них дошло?
Я чуть не выехала на тротуар.
– Ты что, с ума сошла?!
– Просто спросила, – сказала Лула.
Дечуч жил в небольшом кирпичном доме на две квартиры. Анжела Маргуччи, семидесяти с чем-то лет от роду, и ее мамаша, девяноста с чем-то лет от роду, жили в одной половине дома, а Дечуч – в другой. Я запарковала машину, и мы с Лулой направились к двери. На мне был бронежилет, а на Луле блузка с изображениями зверей и желтые эластичные брюки. Лула – дама объемистая и любит испытывать возможности лайкры.
– Иди вперед и проверь, жив ли он, – сказала Лула. – Если окажется, что он жив, ты меня позовешь, я приду и дам ему пинка.
– Ладно уж!
– Ха! – сказала Лула, выпятив нижнюю губу. – Ты сомневаешься, что я могу дать пинка?
– Может, ты лучше встанешь у двери, – сказала я. – На всякий случай.
– Хорошая мысль, – согласилась Лула, отступая в сторону. – Я ничего не боюсь, но не хотелось бы заполучить пятна крови на этой блузке.
Я нажала на звонок и стала ждать ответа. Позвонила еще раз.
– Мистер Дечуч! – крикнула я.
Из своей двери высунула голову Анжела Маргуччи. Она была на полфута ниже меня, седая и хрупкая, как птичка. В зубах сигарета, глаза прищурены от дыма и возраста.
– Почему такой шум?
– Я ищу Эдди.
Она присмотрелась ко мне, и настроение у нее явно улучшилось, когда она меня узнала.
– Стефани Плам! Бог мой, давненько я тебя не видела. Слышала, ты беременна от этого копа из полиции нравов, Джо Морелли.
– Сплетни.
– Как насчет Дечуча? – спросила Лула у Анжелы. – Вы его видели?
– Он дома, – заявила Анжела. – Никуда больше не выходит. У него депрессия. Не хочет ни с кем разговаривать.
– Он не открывает дверь.
– Он и на телефонные звонки не отвечает. Просто входите. Он не запирает дверь. Говорит, что ждет, чтобы кто-нибудь пришел и застрелил его, избавил от тоски.
– Только не мы, – сказала Лула. – Вот если он готов за это заплатить, то я знаю одного парня…
Я осторожно открыла дверь Эдди и вошла в холл.
– Мистер Дечуч?
– Уходите.
Голос донесся из гостиной справа. Шторы там были задернуты, и ничего не видно. Я, прищурившись, взглянула в сторону голоса.
– Это Стефани Плам, мистер Дечуч. Вы не явились в назначенное время в суд. Винни волнуется.
– Не пойду я в суд, – заявил Дечуч. – Никуда не пойду.
Я вошла в комнату и разглядела, что он сидит на стуле в углу. Маленький жилистый мужичонка с взъерошенными седыми волосами. На нем были трусы, майка, черные носки и черные туфли.
– Почему вы в обуви? – поинтересовалась Лула.
Дечуч взглянул вниз.
– Ноги мерзнут.
– Не могли бы вы закончить одеваться, и мы бы съездили и перенесли дату вашей явки в суд, – предложила я.
– Ты что, оглохла? Я же сказал, что никуда не поеду. Взгляни на меня. У меня депрессия.
– Может, у вас депрессия, потому что ходите без штанов, – предположила Лула. – Я бы была вам признательна, если бы вы избавили меня от беспокойства, что ваш мистер шалунишка выглянет из ваших трусов.
– Ничего ты не знаешь, – сказал Дечуч. – Ты не понимаешь, что значит быть старым и не иметь возможности делать все толком.
– Да, вы правы, об этом я ничего не знаю, – согласилась Лула.
Мы с Лулой больше знали о том, что значит быть молодым и ничего не делать толком. Мы с Лулой вечно все делали неправильно.
– Что это на тебе такое? – спросил меня Дечуч. – Мама родная, да это бронежилет. Ну это уже, мать твою, настоящее оскорбление. Как будто ты хочешь сказать, что у меня не хватит ума выстрелить тебе в голову.
– Она просто решила, что после вашего сражения с гладильной доской не лишне принять меры предосторожности, – пояснила Лула.
– Эта проклятая доска! Только о ней и слышу. Человек один раз ошибается, так все только об этом и говорят. – Он махнул рукой. – А, черт, кого я пытаюсь обмануть? У меня все в прошлом. Знаете, за что меня арестовали? За контрабанду сигарет из Виргинии. Я уже не в состоянии даже сигареты провезти. – Он повесил голову. – Я – неудачник. Проклятый неудачник. Мне следовало бы застрелиться.
– Возможно, вам просто не повезло, – сказала Лула. – Готова поспорить, что, если в следующий раз вы повезете контрабанду, все пройдет нормально.
– У меня простатит, – пожаловался Дечуч. – Мне приходится останавливаться, чтобы отлить. Вот так они меня и поймали… на стоянке.
– Несправедливо, – заметила Лула.
– Жизнь вообще несправедлива. Ничего в ней нет справедливого. Всю свою жизнь я работал, как вол, и у меня были эти… достижения. Теперь я стар, и что получается? Меня арестовывают за то, что я пошел пописать. Стыд и срам, черт побери.
Его дом был меблирован кое-как. Скорее всего, его обставляли тем, что сваливалось с проезжающих грузовиков. Не наблюдалось и миссис Дечуч. Она давно умерла. Насколько мне было известно, маленьких Дечучей тоже не имелось.
– Может, вам все-таки одеться, – сказала я. – Нам действительно нужно отвезти вас в город.
– Почему бы и нет, – сказал Дечуч. – Мне без разницы, где сидеть. Можно и в городе. – Он встал, вздохнул и, шаркая ногами, двинулся к лестнице. Потом повернулся и взглянул на нас. – Подождите минутку.
Дом Дечуча очень напоминал мне дом моих родителей. Гостиная, затем столовая, дальше кухня, выходящая окнами на маленький дворик. Наверху наверняка три небольшие спальни и ванная комната.
Мы с Лулой сидели в темной гостиной, прислушиваясь к шагам Эдди наверху, в спальне.
– Ему бы не помешало привести свои глаза в порядок, – сказала я. – У моей тети Розы была катаракта, она сделала операцию и теперь снова видит.
– Ну да, если бы он вылечил глаза, то, наверное, перестрелял бы больше народу. Это избавило бы его от депрессии.
Пожалуй, действительно, лучше уж оставить все как есть.
Лула взглянула в сторону лестницы.
– Что он там делает? Сколько времени требуется, чтобы натянуть штаны?
– Может, он их потерял.
– Думаешь, он настолько слеп?
Я пожала плечами.
– Кстати, что-то я его больше не слышу, – заметила Лула. – Наверное, он заснул. Со стариками такое часто случается.
Я подошла к лестнице и прокричала:
– Мистер Дечуч! У вас все в порядке?
