— Неоднократно банда выполняла заказы на аварии: когда надо было основательно стукнуть «Мерседес» неугодного кому-то предпринимателя. Троллейбусу хоть бы хны, а машина вдребезги! — пояснил он залу, оторвавшись от протокола.
— Передвижные бордели, устроенные в салонах троллейбусов, ночами курсировали по улицам Горноуральска, принося бандитам по 300-600 рублей в час с одного сиденья!
По залу пронёсся восхищённый вздох. Кто-то даже крякнул. А один из бандитов приосанился и, победно оглядев зрителей, едва не начал раскланиваться.
— Практиковались и похищения людей. Причём, похищали не по одному, а целыми троллейбусами! Ждали, когда набьется полный салон, а потом везли не по маршруту, а в ангар депо, где из обезумевших от страха бедняг выколачивали деньги, квартиры, машины...
Голос обвинителя крепчал и наливался силой:
— Следствию удалось доказать сто сорок пять(!) эпизодов выдирания у пассажиров золотых зубов в качестве штрафа за безбилетный проезд! На широкую ногу поставлены были кражи контактного провода. Постоянно шли махинации с фальшивыми билетами — при обыске в депо были найдены сотни тысяч рулонов талончиков с одинаковыми номерами, а в нескольких троллейбусах поручни целиком оказались забиты неучтённой мелочью.
— А ведь частично потакали расхитителям равнодушные пассажиры! — прокурор строго поглядел в зал. — Ведь все видели, что билеты сделаны тяп-ляп, на плохой бумаге, с криво напечатанными буквами и цифрами, а иногда и вовсе с грамматическими ошибками, с плохим дизайном и отвратительной краской! И никто, заметьте, ни один пассажир за пять лет, пока орудовала банда, не удосужился посмотреть билеты на свет в поисках водяных знаков, проверить остальные степени защиты этих в общем-то ценных бумаг!
На этих словах ползала покраснело и смущённо опустило глаза к давно не мытому, заплёванному шелухой от семечек полу. А из клетки, в которой тесной кучей стояли и сидели подсудимые, послышалось злорадное хихиканье.
— Ничем не брезговавшие бандиты неоднократно перевозили в сиденьях подвластных им машин наркотики от одного цыганского посёлка к другому. А заезжие кондукторы-гастролёры из соседних областей, которые хотели всего лишь продать рулончик-другой фальшивых билетов, безжалостно уничтожались, а трупы несчастных сжигались во время бесовских шабашей у ритуального столба!
Со скамьи подсудимых послышался злобный рык. Побелели костяшки чьих-то пальцев, сжимавших прутья клетки. Михаил Петрович достал из кобуры пистолет и выразительно помахал им в сторону бандитов. Видимо это остудило горячие головы, и шум, перемежаемый сдавленным матом, утих.
— Но главным источником баснословных доходов банды-секты Колупаевой, конечно же, было электричество! Действовала такая схема. На одном из маршрутов устраивался затор из троллейбусов, — так, чтобы к месту «обрыва» линии было невозможно подъехать. А в это время провода подключали к трансформатору и «качали» энергию «налево». Причём, действовала чётко налаженная система подачи заявок на краденое электричество, подбирался маршрут, определялось время и исполнители-профессионалы.
Обвинитель сделал глоток из стоящей перед ним бутылки «Буратино», скривился, прокашлялся и продолжал:
— Нашим милиционерам удалось узнать, что на ворованной энергии вот уже много лет работают несколько саун с девушками для городской элиты…
— Адреса! Огласите адреса! — раздались возмущённые выкрики из зала.
Но прокурор не поддался на провокацию и продолжал:
— Похищенное электричество использовалось также для обогрева многоквадратнокилометровых теплиц на территории совхоза «Широкоогуреченский», где выращивались на продажу миллионы роз и сотни тонн мака и конопли.
— Ты же говорил, что только конопля! — раздалось из клетки с бандитами и оттуда послышалась плюха.
— Раз в неделю аккумулятор, переполненный ворованной энергией, отвозили в Заднюю Пышму, где сотрудник тамошнего медалеплавильного завода некий Кучнылов по кличке Хромой по одному ему известной технологии превращал содержимое аккумулятора в аккуратные золотые слитки. Расплачивались с Хромым спиртом и водкой, которые он страстно коллекционирует…
Прокурор поднял голову от бумажки, обвел глазами притихший зал. Выдержав паузу, он продолжил:
— Надо отдать им должное, — он сделал театральный жест рукой в сторону клетки с подсудимыми, — бандиты весьма изобретательно распоряжались попавшим в их нечистоплотные руки электричеством. Иногда, по распоряжению начальника депо Сикуляра, энергия в виде потока электронов направлялась в районы, которые страдали от её недостатка, например, на Камчатку и там продавалась втридорога!..
Михаил Петрович ненадолго отключился от слушания дела. Болела голова, очень хотелось курить и ещё больше — выпить граммов триста, чтобы отступила ненадолго тоска. Известная каждому милиционеру тоска, когда дело закончено, когда бандиты схвачены и разоблачены, когда казавшиеся запутанными и необъяснимыми обстоятельства дела становятся простыми «фактами» и «уликами», когда преступники плачут, а суд изображает суровость и неподкупность, а ты сидишь и никому нет дела до тебя, простого сыскаря-работяги, которому всего-то отдыха, что поваляться со сквозным ранением недельки три, а потом снова с утра до ночи ловить этих Колупаевых и Фраерманов… По щеке капитана Орлова потекла скупая мутная мужская слеза…
Между тем прокурор закончил с «экономической» частью и сообщил собравшимся страшные, но интересные подробности убийств.
Директора троллейбусного депо Аркадия Сикуляра убил, как наверное уже многие догадались, Васенька Лыжник, которого в свою очередь убил капитан Орлов Михаил Петрович, так что тут суду всё было ясно. Невыясненным остался только мотив убийства, но списали всё на разборки внутри секты и особо копаться не стали.
Тем более, что сажать было некого.
Заместителя министра транспортного энергоснабжения Владимира Ананьевича Драчёва убил начальник УВД по Горноуральской области генерал-лейтенант Ширяев Евгений Михайлович. Когда испуганный и встревоженный Сикуляр позвонил своему дружку Тусузову, работавшему в мэрии, тот немедленно связался с генералом Ширяевым и начал просить его остановить расследование. Но расторопный следователь Орлов уже ехал на поезде в Москву, чтобы допросить Драчёва Ширяеву ничего не оставалось как прилететь в Москву на самолёте, примчаться в министерство и выбросить из окна разговорчивого замминистра. Все факты этого гнусного преступления были доказаны, но кому скажешь, что генерал милиции — убийца?! Засмеют! Поэтому генерал Ширяев за раскрытие деятельности преступной секты получил медаль «100 лет МВД», а перед судом предстал непосредственный начальник Драчёва Рабле Сигизмунд Жаннович. Поводом для убийства была утверждена любовница Рабле, она же любовница Драчёва, она же вдова Старобабина, она же красавица Галина. А мотив — старая добрая ревность!
Оказалось, что несчастного кондуктора Николая Старобабина действительно убил директор городской филармонии Калюжный Тимур Иосифович, как с самого начала предполагал Орлов. Убил всё из той же ревности. Выйдя из СИЗО, Калюжный две недели ходил как в воду опущенный (за ним, естественно, следили), потом не выдержал, пришёл в милицию, где расплакался и признался, что давно и безнадёжно был влюблён в молодого балагура-кондуктора, и потому ездил на работу не на служебной машине, а в троллейбусе. Старобабину же всегда нравились женщины… И вот отвергнутый работник культуры изготовил из смычка заточку, и… Впрочем, вы уже всё знаете.
Как ни старались следователи, но Людмилу Ивановну Колупаеву в убийствах обвинить не удалось, в хищениях тоже, — вообще ни в чем обвинить не удалось, так как бабка предусмотрительно делала всё чужими руками, а сама только отдавала устные приказы. Чуть было не освободили Людмилу Ивановну прямо в зале суда, но вовремя спохватились и «пришили» ей незаконное хранение золотых слитков и бриллиантов в служебном шкафчике и хулиганское избиение сотрудника милиции при исполнении им. И получила за это гнусная старушка всего-навсего пятнадцать лет с конфискацией её нехитрого имущества в пользу милиции.
Все остальные пятьдесят или шестьдесят сектантов оказались замешаны в огромном количестве преступлений. Вслед за каждой фамилией звучали десятки статей, пунктов, и подпунктов. Срока были просто астрономическими!
Устав слушать однообразные «подпадает под», «предусмотренные», «прим» да «приговаривается», Михаил Петрович Орлов вздохнул и решив про себя, что делать ему тут больше нечего, покинул душный зал суда.
Когда капитан Орлов, щурясь и пошатываясь, вышел из здания суда, он слезящимися от пережитых потрясений глазами еле-еле разглядел Зиночку Ложкину и своего с ней сына Олега. Они робко топтались на крыльце. Радостно взвизгнув, Зина кинулась к Михаилу:
