свои вопросы, — с явной неохотой разрешил Иннокентий Пантелеймонов. — Отвечу как смогу, уж вы не обессудьте, Татьяна Александровна.
На этот раз Иннокентий произнес мое имя и отчество без заминки.
— Иннокентий Вячеславович, расскажите, как проходил день рождения вашего брата Константина Вячеславовича, — попросила я.
— Что, прямо с самого начала? С того момента, как мы сели за стол? — уточнил Иннокентий Пантелеймонов.
— Да, пожалуй, с этого момента и начните.
— Ну ладно, хотя…
— Что? Вас что-то смущает?
— Да ничего меня не смущает. Просто все эти традиционные речи и тосты — они ведь практически одинаковы на всех таких сборищах. Вся эта тягомотина надоела до тошноты. Но приходится сидеть и кивать с умным видом очередному произносящему праздничный спич. А как же? Каждый старался переплюнуть предыдущего оратора в велеречивости. Ритка, супруга именинника, выступала, Валька — старшая сестра, друг детства Влад, партнер по бизнесу… Все желали Константину новых успехов и свершений. Это если вкратце передать суть всех речей. Каюсь, я тоже присоединился, ну а куда деваться?
— И вы тоже, как и все, славили Константина Вячеславовича? — спросила я.
— Пришлось. Иначе меня никто бы не понял. Но я готов дать руку на отсечение, что не только я был на том торжестве в таком положении, что говорил не то, что думал. Вот готов поклясться, что каждый мысленно посылал Константину самые страшные проклятия.
— Вы не говорите про всех гостей, Иннокентий Вячеславович, скажите только про себя, — попросила я.
— Да пожалуйста. Итак, мы сидели за праздничным столом в беседке, пили, ели, веселились, все происходило так, как обычно бывает на таких мероприятиях. Правда, мы с Анастасией — это моя супруга — несколько нарушили веселье тем, что умудрились поругаться прямо за столом. Ругань для нас стала уже привычным делом. Но ссориться при гостях — это, конечно, уже перебор. Так вот, Константин велел нам замолчать и продолжить свои разборки, если уж так было необходимо, в другом месте. Мы с Настькой ушли в свою комнату на втором этаже. Там мы с ней еще немного поцапались, потом я плюнул на все и спустился вниз, присоединился к празднующим.
— А супруга что же, осталась одна в комнате наверху? — спросила я.
— Наверное, — равнодушным тоном ответил Иннокентий. — Во всяком случае, за столом она не появилась. Так вот, посидели мы еще какое-то время все вместе, потом Константин пошел к себе в кабинет.
— Так получается, что больше вы старшего брата не видели? — спросила я.
— Не все так просто, — вздохнул Иннокентий. — Константин ушел к себе в кабинет, а я спустя какое-то время тоже отправился туда. К нему.
— С какой целью? — спросила я.
— Хотел с ним поговорить, — последовал ответ.
— Ну и как? Поговорили?
— Нет. Не получилось у нас с ним разговора. Брат был недоволен и сказал мне, чтобы я выметался из его кабинета, что он хочет побыть один, а ему мешают всякие. «Всякие» — это, в частности, я, чтобы вы понимали.
— А почему Константин Вячеславович был, как вы сказали, недоволен? — продолжала я задавать вопросы.
— А кто его знает? Впрочем, я могу предположить. У него незадолго до того, как он отправился в кабинет, состоялся довольно напряженный разговор с Александром Крашенинниковым. Это его партнер по бизнесу. К тому же произошло еще одно событие. Примерно в то время, когда я шел к Константину поговорить, в его кабинете находилась невеста Влада, Екатерина, так, кажется, ее зовут. Так вот, выбежала она из кабинета брата, как будто за ней черти гнались. Мы с ней едва не стукнулись лбами. Она была вроде как не в себе. Побежала потом по коридору.
— Понятно. А о чем хотели поговорить с Константином Вячеславовичем? — спросила я.
— Я понимаю, что я являюсь первым подозреваемым на роль убийцы брата, — глухим голосом, словно не слыша моего вопроса, продолжал Иннокентий Пантелеймонов. — Ведь получается, что я видел его живым последним из всех тех, кто находился в коттедже. Если только не было кого-то еще, кто сначала находился извне, а потом пробрался в коттедж. Но я его не убивал. Несмотря на то, что очень хотел это сделать. Причем давно хотел. И это непременно должно было случиться. Но кто-то опередил меня. А я… я был близок к помешательству. Я ненавидел свое бессилие, невозможность сделать что-нибудь. Это было просто невыносимо. В конце концов я сорвался бы и лишил жизни кого-то из нас троих.
— Простите, Иннокентий Вячеславович, я не понимаю вас. Кого вы собирались лишить жизни? Скажите яснее, — попросила я.
— О господи, — простонал Иннокентий Пантелеймонов. — Что же здесь непонятного? Или вам еще ничего не рассказали? Не ввели в курс дела? Просто удивительно! Ведь все знают об их связи, хотя они думают, что хорошо законспирировались.
Я с удивлением посмотрела на мужчину.
— Я говорю, Татьяна Александровна, о связи моей жены и моего брата, — наконец расшифровал Иннокентий. — Надо мной почти открыто смеялись, во всяком случае обсуждали по всем углам. Эти двое унижали меня и откровенно надсмехались. Причем так подло и цинично. Особенно со стороны моей жены.
— А чем вы можете объяснить такое поведение своей супруги? — спросила я.
— Желанием получать от Константина деньги. Деньги и еще раз деньги. Много денег. Анастасия была помешана на красивой жизни. Все ее атрибуты — заграничные курорты, автомобили, драгоценности, деньги — для жены составляли смысл жизни. А Константин давал ей все это. Я не мог обеспечить ей красивую и роскошную жизнь, а мой брат, он — мог. Но так долго продолжаться не могло. В конце концов, все это должно было закончиться. Просто в силу своего скудного ума Анастасия считала, что их связь будет продолжаться вечно. Но этого не случилось. Анастасия элементарно надоела Константину, он пресытился ею и дал отставку.
— То есть ваш брат решил оставить вашу супругу? — решила я уточнить.
— Да, все верно. Но он сказал ей об этом своем решении не где-нибудь, а на своем дне рождения. Конечно, не во всеуслышание, а наедине. На это у него хватило ума. — Иннокентий Пантелеймонов зло усмехнулся: — Что тут началось! Анастасия словно с цепи сорвалась. Она рвала и метала, доставала всех подряд, а больше всего, конечно же, досталось мне. Она дошла до того, что начала требовать, чтобы я разрулил эту ситуацию.
— Она, что же, хотела, чтобы вы, ее муж, пошли к любовнику и заставили его продолжать отношения? — с изумлением спросила я.
— Вот именно! Представляете себе? Просто удивительная наглость! Анастасия подробно рассказывала мне, какая жуткая жизнь нас ждет, если Константин откажется от нее. Тогда
