в списке стоял жирный прочерк. И наконец, во втором проживала некая Анжела Федоровна Рябчик.
Лола подумала, что это не могла быть давешняя старуха — ну никак не подходит к ней имя Анжела. Впрочем, все бывает…
По другую сторону коридора в седьмом номере проживал некто Каргопольский, Лола не разглядела имя-отчество. Рядом с ним, в пятом, обитала Нинель Аркадьевна Охотникова, не иначе та самая, в парике. Соседние номера, первый и третий, занимал Валерий Матвеевич Хвощ, так и было записано.
«Наверное, с женой или любовницей приехал», — подумала Лола.
Охранник поглядел недоуменно — Лола слишком близко к нему наклонилась. Она поморгала глазами и отошла к лифту.
Из столовой Лина выкатила старуху в инвалидном кресле. Они пересекли холл и скрылись под аркой, Лика говорила, что там у них зимний сад, телевизионная и библиотека. Лола вздохнула. Вечер обещал быть скучным.
Открылись двери лифта, и прямо на Лолу шагнул спортивного вида молодой человек. Ненавязчиво, но твердо оттерев Лолу плечом, он дал пройти высокому сутуловатому мужчине с палкой. Лола подняла глаза и радостно ойкнула. Перед ней стоял спаситель Пу И.
— Вы? Вы здесь?
Лола была очень хорошенькой, особенно когда не изображала кого-нибудь, а являлась человеку в своем настоящем виде. Сейчас она так искренне обрадовалась, что вышедший мужчина невольно ею залюбовался. И замедлил шаг. Впрочем, он и так ходил медленно, потому что сильно прихрамывал, опираясь на палку.
— Спокойно! — тут же вклинился между ними спортивный молодой человек.
— Оставь, Паша! — поморщился мужчина. — Все в порядке.
— Вы должны извинить меня, — скороговоркой заговорила Лола, — я в первый момент так растерялась, что не поблагодарила вас за спасение своей собаки.
— А, так, значит, он у вас все-таки собака? — рассмеялся мужчина.
— Тише! — невольно шикнула Лола, оглянувшись на охранника. — Я боюсь, что мне не позволят его держать здесь…
— Пустое! — успокоил ее мужчина. — Пусть только попробуют! В случае чего — обращайтесь ко мне!
Тут по лестнице бегом спустился еще один парень спортивного вида, его Лола уже видела, когда спасали Пу И.
— Валерий Матвеич! — он держал в руках призывно звонивший мобильник.
— Увидимся! — бросил мужчина Лоле и ушел вместе со своими сопровождающими.
Глядя ему вслед, Лола поняла, что это и есть Хвощ, и занимает он два номера не с любовницей, а с охранниками.
«Вот было бы здорово, если бы он был не Хвощ, а Арбузов! — вздохнула Лола. — Мужчина симпатичный, собак любит. И уже познакомились благодаря Пу И…»
Тут она вспомнила, что бедный песик заперт в номере, одинокий и голодный, и впорхнула в лифт. То есть впорхнула бы, если бы не злополучный гипс. А так получился прыжок молодой слонихи, лифт едва не рухнул.
У Лолы никогда не было проблем со сном. Точнее, у нее была одна-единственная проблема: она ужасно не любила просыпаться по утрам. Вытащить ее из постели было всегда огромной проблемой, но это была не ее проблема, а Ленина. Лолин компаньон и соратник утверждал, что поднять ее утром можно только при помощи подъемного крана. Зато по вечерам она засыпала моментально, невзирая ни на какой шум.
Она засыпала под хриплые крики попугая и под громкое мяуканье Аскольда, при включенном телевизоре, когда под окном соседи запускали петарды или когда истошно вопила чья-то автомобильная сигнализация. Впрочем, сама Лола считала, что это — Ленькины выдумки, поклеп и злостная клевета и что в действительности у нее очень чуткий и беспокойный сон. Леня же был уверен, что она способна мирно заснуть под звуки артиллерийской канонады.
Но первая ночь в санатории оказалась в этом смысле совершенно нетипичной.
Кровать была очень удобная, матрас в меру мягкий, одеяло — легкое и достаточно теплое, но Лола никак не могла заснуть.
Пу И, съевший на ночь едва ли не полкило орехового печенья, устроился у нее под боком и уже начал мирно посапывать, а она все не могла угомониться.
Ей показалось, что в комнате слишком жарко.
Она осторожно встала, стараясь не разбудить песика, подошла к окну и приоткрыла форточку, оставив небольшую щелку — так называемое микропроветривание.
Когда она вернулась в постель, Пу И, конечно, проснулся и поглядел на хозяйку с немой укоризной. Во взгляде песика читалось буквально следующее: зачем ты меня разбудила, мне начал сниться такой интересный сон!
— Пуишечка, детка, извини меня! — прошептала Лола и снова улеглась, уютно пристроив песика к себе под бок.
Но теперь от окна потянуло холодом. Пу И, который уже начал засыпать, беспокойно завозился, недовольно заворчал и уполз с головой под одеяло. От его сонной возни Лоле стало щекотно, и она окончательно проснулась. Кроме того, ветер задул прямо в оконную щелку, и она издавала унылое завывание, как будто нерадивый ученик музыкальной школы играл на тромбоне.
Лола села в кровати, подложив подушку под спину.
Пу И обиженно заскулил во сне и отполз немного в сторону от беспокойной хозяйки. Лола погладила шелковистую шерстку и уставилась на окно.
Сквозь тонкую занавеску ей были видны за окном какие-то странные движущиеся тени, как будто по балкону кто-то ходил, размахивая руками и приседая.
Лола встала, отдернула занавеску и выглянула в окно.
Конечно, на балконе никого не было, а подозрительные тени на занавеску отбрасывали ветви растущей неподалеку сосны, ярко освещенной полной луной.
Лола снова закрыла форточку, чтобы прекратить унылое завывание ветра, и вернулась в постель. Но теперь ей послышались какие-то подозрительные звуки из коридора — под дверью ее номера кто-то шептался, потом прозвучали быстрые крадущиеся шаги…
Она снова встала и бесшумно подкралась к двери.
Надевать свой съемный гипс не стала, чтобы не затруднять движения и не поднимать лишнего шума.
Прижавшись ухом к двери, прислушалась.
На этот раз в коридоре было тихо, но Лола решила выглянуть и убедиться, что там действительно никого нет. Однако когда она попробовала приоткрыть дверь, из этого ничего не вышло: дверь ее номера была заперта снаружи.
«Ничего себе! — подумала она, опасливо разглядывая дверь. — Это что же, выходит, я здесь нахожусь в одиночном заключении? Выходит, это никакой не санаторий, а самая настоящая тюрьма? Конечно, «камера» у меня достаточно комфортабельная, но это не меняет сути дела! Заключение — оно и есть заключение! А если, не дай бог, начнется пожар или какое-нибудь другое стихийное бедствие? Я ведь даже не смогу выбраться из своего номера!»
Она еще раз безуспешно подергала дверь, убедилась, что та не поддается на ее усилия, и вернулась в кровать, чтобы обдумать свое бедственное положение. Пу И тоненько тявкнул во сне и прижался
