– Потому что внизу Траск со Слейдом, – резонно ответил Гросс. – Как ты только что сказал дочке Фермера, их присутствие вынуждает вас быть осторожными. Вам нельзя рисковать, открывая пальбу.
Хло испытующе взглянула на мистера Гросса.
– Что это за шуточки?
Мы оба уставились на нее.
– Какие шуточки? – спросил я.
– Эта корка насчет дочки Фермера. – Ее взгляд разил, как кинжалом. Что ты хотел этим сказать, толстячок?
Мистер Гросс принял оскорбленный вид, что выразилось в новом легком позеленении физиономии. Я сказал:
– Это была не шутка. Он ничего такого не имел в виду. Я потом тебе объясню.
– Ему бы лучше попридержать язык.
– Извините, мистер Гросс, но мне придется связать вас и снабдить кляпом, чтобы мы могли уйти.
– Харви, позови на помощь, – велел мистер Гросс. – Люк, ты тоже.
Харви открыл рот и сказал:
– ПОМОГИТЕ!
Люк проделал то же самое.
Это было нечестно. Ведь оружие держали в руках мы с Хло. Это мы были отчаянными сорвиголовами. По всем правилам, мистеру Гроссу, Люку и Харви полагалось бы вести себя тихо, послушно и кротко. А вместо этого Харви и Люк вопят: «ПОМОГИТЕ!» – не то чтобы совсем уж в один голос, но шума все равно хватает, а мистер Гросс под шумок пялится на нас с этой своей терпеливой улыбочкой вечной победительницы Люси, предлагающей Чарли Брауну еще одну партию в шашки.
У нас был выбор. Мы могли попросту убежать или перестрелять их всех и тоже убежать.
Мы просто побежали.
– Сюда! – заорал я, перекрикивая вопли Харви и Люка, которые прильнули друг к дружке, как певцы из любительского квартета парикмахеров, и умудрились превратить свое ПОМОГИТЕ!» в песню с яростно выраженной мелодией.
Я ответил им своим кличем, замахал руками и сломя голову кинулся вон из комнаты. Хло мчалась у меня в кильватере.
Я думал, что Траск и Слейд вместе со всеми остальными побегут по парадной лестнице, поэтому направился к черной, по которой меня тащили наверх. Перепрыгивая через три–четыре ступеньки, мы скатились вниз, слыша, как за спиной Люк и Харви заливаются во всю глотку, успев выработать некий ритм. Их пение напомнило мне рулады оркестра Сони Хини в балете на льду.
Теперь орал и мистер Гросс, отдавая кому–то приказы сделать то–то и то–то.
Легко было догадаться, что именно.
Все–таки у нас оставался шанс, поскольку была фора. Внизу я сделал фальстарт, устремившись к той двери, в которую входил в дом, но потом передумал и переориентировался, направившись в переднюю часть дома. Хло волей–неволей приходилось следовать за мной. Все должны были подумать, что мы удираем через черный ход, поэтому они выскочат через парадный и обегут вокруг дома, взяв его в кольцо. А если мы последуем за ними, у нас, возможно, будет кое–какое преимущество внезапности.
Я чуть замедлил бег на пути через комнаты первого этажа, и Хло наконец–то догнала меня. Она задыхалась и хваталась за мою руку.
– Зачем нам сюда? – прошептала она.
Но времени на объяснения не оставалось. Я только покачал головой, призывая Хло не потеряться и не задавать никаких вопросов.
Перед нами была закрытая дверь. Я толкнул ее и с опаской вошел в необитаемую комнату, заставленную карточными столами, сплошь усыпанную картами. Складные стулья были отодвинуты, как будто люди, сидевшие на них, в спешке вскочили и покинули помещение. За широкой дверью виднелся поперечный коридор, из которого доносился приглушенный гвалт. Однако в поле зрения никто не появлялся.
Я шагнул вперед. Поднявшись на цыпочки, выглянул из–за угла и увидел справа горстку людей, сгрудившихся у подножия лестницы. Одни смотрели вверх, другие – в сторону парадной двери, которая была распахнута настежь. Никаких криков откуда–либо больше не слышалось. Грандиозная супруга мистера Гросса ярко выделялась в группе гостей, будучи на голову выше всех остальных. Виду нее был немного обиженный.
Я отступил обратно в игровой зал и шепнул Хло – Мы пробьемся сквозь эту толпу, потом выскочим из дома и побежим прямо по аллее к нашей машине. Она все там же?
– Да.
– Ори и размахивай пистолетом, это поможет нам расчистить путь.
Хло кивнула. Она была взволнованна, полна решимости и очень похожа на студентку высшего училища музыки и изящных искусств. Можно было подумать, что я посылаю ее на сходку коммунистов, арест сатанинской секты или захват курильни опиума, а то и на поиски египетского зала библиотеки на Пятой авеню.
– Приготовься, – шепнул я, и сам чувствуя себя как инспектор Роберт Митчем. Пришлось подавить желание сверить часы.
Мы стояли на пороге, будто летающие лыжники на площадке трамплина. Я поднял руки с зажатым в них пистолетом и заорал:
– Пошли!
С криками «Йех! Йех! Йех!» мы выскочили из–за угла, при этом я дал для острастки малость помахать руками, отягощенными огнестрельным оружием. За спиной, будто дух – предвестник смерти, верещала Хло.
Картежники немало позабавили нас своими бледными испуганными физиономиями, после чего бросились врассыпную, как скелеты в театре теней Диснея. Путь к двери был свободен, и мы бросились вон.
И тут на пороге возникли фигуры Траска и Слейда, заслонившие собой дверной проем. Черные костюмы, черные пальто, черные пистолеты в руках, мрачные ухмылки на мордах. Черная угроза.
Даже пожелай я остановиться, мне бы это не удалось. Пригнувшись, я втянул голову в плечи и несся вперед.
Я врезался плечами прямо в их животы. Левое глухо ударило в брюхо Траска или Слейда, а правое въехало под дых Слейду или Траску. Я услышал стерео–у–у–у–у–ф–ф–ф! а потом очутился за дверью, и плечи мои более не встречали сопротивления. Я мчался, падая на бегу и отчаянно пытаясь восстановить связи между ногами и их родным туловищем.
Какое–то короткое бесконечное мгновение я бежал, утратив всякое равновесие. Ноги все топали и топали, силясь догнать основную массу меня, и я был уверен, что пропашу носом двадцатифутовую борозду в гравии аллеи.
Одновременно я пытался взять себя в руки да еще норовил проскочить между машинами, стоявшими перед домом мистера Гросса, поскольку не имел никакого желания влететь в одну из них на той скорости, с которой перемещался и которую впоследствии оценил в одно и девять десятых числа Маха.
Я слышал много криков и много шума, доносившегося сзади А когда миновал последнюю из стоящих машин, глазам моим открылась пустая освещенная аллея и долгожданная брешь в изгороди, ведущая на улицу. То паря, то пикируя, я несся к ней, потом мимо нее, потом прочь от нее…
К сожалению, мне не удалось сделать совершенно необходимый правый поворот. Я продолжал движение по дуге большой окружности. Таким образом смог бы повернуть направо только где–нибудь в окрестностях Монтоук–Пойнт, да и вообще не знаю, куда бы меня унесло, кабы не изгородь на противоположной стороне улицы.
Унесло меня не дальше этой изгороди. Ш–ш–ш–хрясь! Я едва успел поднять руки, защищая голову, и тут изгородь остановила меня, как набитые хлопком ящики останавливают пули при баллистических экспертизах. Я видел это в кино.
Секунду или две я отдувался, повиснув на изгороди, потом кто–то ухватил меня за ворот куртки, и я услышал истошно–настойчивый призыв Хло.
– Пошли! Пошли!
Я пошел. Выбрался из кустов и двинулся прочь. Стрельбы не было вовсе, ни один из преследователей еще не добежал до мостовой, но я услышал, как во дворе заводят мотор машины, а это значило, что Траск и Слейд опять налаживают погоню. И теперь, надо думать, погоня будет азартнее, чем прежде.
Мы понеслись по дороге, миновали тускло освещенный перекресток и нырнули в милый сердцу мрак за ним. Я уже успел снова возглавить отступление – благодаря длинным ногам и полному отсутствию рыцарских достоинств – и поэтому оказался в машине первым. Я влез в нее через дверцу водителя и стал протискиваться на пассажирское сиденье мимо руля, за что он ощутимо саданул меня по ребрам.
Хло ворвалась в кабину по моим стопам, захлопнула дверцу и вонзила ключ в замок зажигания. Оглянувшись, я увидел четыре точечки фар – машины выруливали с подъездной ал леи дома мистера Гросса. Мчались они, понятное дело, на полном ходу.
– Быстрее! – крикнул я.
Но машина уже рванула вперед, и я крепко приложился затылком к спинке сиденья, а вдобавок прикусил язык.
– Пусть только попробуют догнать! – воскликнула Хло и склонилась к рулю. На губах ее играла азартная улыбка, Хло смотрела вперед горящими глазами автомобильного маньяка.
Я зажмурился и принялся ждать самого худшего.
– Я от них оторвалась, – не без гордости сообщила Хло.
Это были первые слова, произнесенные в нашей компании за десять минут или больше. Я бы не сказал, что прошедшие минуты молчания были полны тишины.
Куда там! Скрип покрышек и визг тормозов с лихвой возместили нам недостаток тем для разговора.
