Ознакомительная версия.
Барбосов пропустил мимо ушей пургу про Лао Дао и птичку с диким названием грака. Решил для себя: просто владелец клуба сова, ему трудно работать утром. Действительно, Лукьянов до середины дня ходил сонным, зато после обеда, ближе к вечернему чаю, становился бодрым. И босс был явно доволен своими доходами, расширяться не собирался.
В отличие от него Федору приходилось вскакивать на заре, чтобы к восьми утра успеть на пятиминутку на основной работе в муниципальной больнице. А поскольку под одеяло Барбосов, если еще и дежурил в клубе, заползал в районе двух ночи, то спать ему хотелось всегда.
Однажды утром Федя, кое-как умывшись, побрел в прихожую и не нашел там своего портфеля, в котором лежала куча необходимых вещей. Сначала он расстроился, но потом сообразил, что забыл его в клубе – оставил в своем крохотном кабинетике. Барбосов решил опоздать на больничную летучку, но забежать в спортцентр, не сомневаясь, что в здании непременно есть сторож, который впустит его.
Но охраны в центре не оказалось, а двери были тщательно заперты. Барбосов приуныл. И тут вспомнил, что в их общей со Спиридоновым служебной комнатенке сломан шпингалет на створке окна, рама просто прикрыта. Федя с Димой давно собирались сказать об этом завхозу, однако постоянно забывали.
Федор обрадовался, поспешил к окошку, легко открыл его, влез внутрь, нашел свой портфель и хотел уже покинуть офис тем же путем, как вдруг услышал командный, жесткий голос Лукьянова:
– Неправильно! Повторим.
В кабинете было две двери, одна вела в коридор, другая в малый зал, где проводили индивидуальные тренировки. И сейчас, похоже, Сергей сам занимался с кем-то. Феде стало интересно, ради кого шеф нарушил правило не открывать школу до обеда, и он осторожно выглянул за створку.
Человек, с которым работал Лукьянов, мало походил на простого клиента. В центре зала стоял не неуклюжий неофит в мешковатом белом костюме, а сухощавый мужчина невысокого роста, почему-то одетый в обычный пиджак и брюки.
– Начали! – приказал Сергей, который тоже был одет так, словно собирался на совещание в какое-нибудь министерство. – Давай!
Мужчина сделал пару движений, но быстро очутился на полу.
– Ты покойник, – спокойно констатировал Лукьянов.
– Черт! – выпалил противник.
– Бранные слова портят ауру, – нахмурился создатель лук-до. – Ладно. Теперь займемся уборкой без пыли. Отработал метод?
Мужчина кивнул. Сергей открыл шкаф, вытащил оттуда манекен, установил его в центре зала и хлопнул в ладоши. Ученик приблизился к кукле, сделал быстрое движение руками и, показав на упавшее чучело, воскликнул:
– Йес!
– Очень плохо, Виктор, – поморщился Сергей, возвращая манекен в прежнюю позицию. – Где точка бун-фу?
– Здесь, – ткнул пальцем Витя.
– Как ты определил ее местоположение? – спросил Сергей.
– Визуально, – ответил Виктор. – Она на фалангу ниже, чем точка фу-дзон.
– Значит, тут? – задал следующий вопрос Лукьянов и, как показалось Феде, легонько прикоснулся к ученику.
Тот стал заваливаться назад. Сергей ловко подхватил Виктора, уложил его на маты и посмотрел на часы. Спустя минуту клиент застонал и сел.
– С возвращением, – улыбнулся Лукьянов. – Но ты опять покойник. Я нажал с силой всего в одно перо, а тебя не было в этом мире в течение пятидесяти семи секунд.
– Когда противник в одежде, трудно сразу определить точку, – пробормотал Виктор.
– Согласен, – не стал спорить учитель, – но вероятность твоей встречи с обнаженным объектом очень мала. Поэтому усердно тренируй глаз. Пиджак, пальто, куртка, телогрейка, китель, футболка, рыцарские доспехи – ничто не должно тебе мешать. Если применить силу не в одно перо, как я сейчас, а в три-четыре, объект лишится сознания, рухнет, не страхуясь, и смерть наступит от удара затылком о пол, кончина будет выглядеть естественно. Никакой патологоанатом не обнаружит признаков насилия. Чистая уборка ненужного индивидуума. Виктор, то, что ты сейчас пытаешься освоить, является, образно говоря, простым арифметическим действием. А ведь в математике еще существует алгебра, не говоря уж о функциональном анализе, интегральных уравнениях, теории вероятностей и прочей премудрости. Как нам идти дальше, если ты тормозишь на первой ступени? Способов убрать человека без оружия, сделать так, что его уход из жизни покажется инфарктом, инсультом, обострением хронического заболевания, очень много. Бун-фу – начало, а не вершина этого искусства. Ты даже не подошел к подножию горы, топчешься на равнине. Можешь больше не появляться.
– Почему? – спросил Виктор.
– Нет таланта, – спокойно произнес Сергей. – Нет упорства, желания достичь цели. Ты никогда не станешь куном.
– Я постараюсь! – засуетился мужчина. – Со мной всегда так – долго запрягаю, зато быстро еду. Я мастер спорта, непременно освою вашу алгебру.
– Хорошо, – кивнул Сергей, – я подумаю. Ступай.
Виктор сделал шаг к двери, которая вела в коридор, и остановился.
– Сергей Петрович! Вы же знаете, что случится, если я не овладею знаниями?
Лукьянов сложил руки на груди.
– Я не заглядываю вперед, живу здесь и сейчас. Будущее никому не известно, оно меняется, как картинка в калейдоскопе, и зависит от многих причин, на которые нельзя воздействовать. Бесполезное занятие гадать, какой сложится орнамент, не следует планировать жизнь даже на завтра. Не разрешай гордыне захватить себя, ты ничтожное существо, пылинка в мироздании. Просто живи. Ты обычный человек, только кун имеет власть над будущим.
Виктор выскользнул из зала. Сергей сел в центре комнаты, странно вывернув руки и ноги, потом лег на спину и замер без движения.
Федор, еле живой от страха, очень осторожно отошел от двери, кое-как вылез через окно во двор и бросился бежать к метро. Только в подземке у кассы Барбосов сообразил, что снова забыл свой портфель в кабинете.
Вечером в центре была смена Спиридонова. Но Федя побоялся разговаривать с приятелем в клубе, поймал того на улице и спросил:
– Ты знаешь, что Сергей делает по утрам?
Дима вцепился в руку Барбосова и, шепнув: «Молчи!» – повел приятеля в парк, расположенный неподалеку.
Было начало апреля, на дорожках еще лежала грязь, весна в том году здорово задержалась с приходом. Часы показывали за полночь, никого на аллейке не было видно.
– Он тренировал убийцу, – дрожащим голосом сказал Федор, – учил его распознавать точку пун-фу.
– Бун-фу, – поправил Митя, – пересечение энергетических потоков организма. Интересная штука! С ее помощью можно реанимировать труп, но и легко отправить врага к праотцам.
– Так ты в курсе? – ахнул Федя.
– Чего? – прикинулся дурачком Спиридонов.
– Всего, – промямлил Барбосов. – Митька, во что ты меня втравил?
– Позвал в хорошее место, где платят за фигню отличное бабло, – меланхолично ответил Дмитрий. – Какого черта ты полез куда не следует? Кто рассказал тебе про бун-фу?
Трясясь от страха и весеннего холода, Федор поведал о забытом портфеле. Митя неожиданно успокоился:
– Тебя никто не видел, иначе б уже…
Спиридонов замолчал.
– Что «уже»? – обомлел Барбосов. – Меня бы убили? Митька, чем занимается Лукьянов? Мы с тобой друзья с института, немедленно рассказывай! Помнишь, сколько раз я тебя, дурака, выручал? Ты у нас спортсмен, вечно по соревнованиям катался, честь вуза отстаивал, сессии по особому графику сдавал, чудо, что вообще диплом получил. Кабы не я, ходить бы тебе на лекции лет десять. Кто тебе рефераты писал? Чьи конспекты ты, наш чемпион, за свои выдавал? Митя! Ты заодно с Сергеем? Я только сейчас вспомнил про твои победы на татами… Дима, не трогай меня, подумай про Машку и детей! Мы же друзья!
– Ох и дурак ты, Федька, – пробормотал Спиридонов. – Какого хрена нос свой любопытный всегда везде суешь? Есть дела, где дружба в расчет не принимается. Лукьянов гений! Где он всему научился, я не знаю, но мне до него – как тебе до солнца. Я смог освоить лишь малую долю из лук-до, а Сергей великий мастер. То, чем он владеет, описать нельзя. Вот, смотри…
Дмитрий расстегнул куртку, вытащил из брюк рубашку и обнажил живот.
– Видишь след? Сергей только посмотрел сюда, и получилась отметина.
– Врешь! – не выдержал Федор. – Это невозможно.
– Вот поэтому непосвященному и бесполезно объяснять, чем занимается Лукьянов, – вздохнул Спиридонов и быстро дернул рукой.
Барбосова скрутило пополам от боли, воздух из легких исчез, из глаз потекли слезы, колени сами собой подломились, и Федя сел прямо в грязь. На секунду ему показалось, что мир померк, потом снова появился тусклый свет луны, а в ушах возник голос приятеля:
– Не волнуйся, это всего лишь точка боли. У тебя там теперь останется характерная отметина, нечто вроде небольшой ямки с опаленными краями. Она исчезнет через две недели.
Ознакомительная версия.
