— Никто. Он сам возложил на себя эти обязанности.
Флетч завел мотор.
— Если никто ему этого не поручал, зачем вы дали ему деньги? Почему не послали его куда подальше?
Марилия разглядывала содержимое сумочки.
— Наверное, я дала ему деньги только потому, что вы угостили меня очень вкусным ленчем.
— Флетч?
— Да.
— Тонинью Брага, Флетч. Взгляни, который час.
— Начало первого.
— Правильно. И пока никто не сообщил о теле Норивала.
В приглушенном голосе Тонинью слышалась тревога.
После ленча Флетч отвез Марилию Динис в ее дом в Леблоне, поблагодарил за то, что она смогла поехать с ним в фавелу, повторил, что еще не знает, как раскрыть убийство сорокасемилетней давности, и отправился в отель в надежде уснуть.
За время его отсутствия в его номере в «Желтом попугае» побывала горничная. Прибрала, поменяла постельное белье.
Флетч позвонил в отель «Жангада» и попросил соединить его с миссис Джоан Коллинз Стэнуик из номера 912.
В 912-м трубку не сняли.
Телефон зазвонил, когда он уже начал раздеваться, чтобы принять душ, занавесить окна, забраться в постель и попытаться уснуть.
— Тонинью, — ответил он. — Сегодня воскресенье. Пик Карнавала. Связь работает плохо.
— Именно так, Флетч. Поэтому сотни, тысячи людей должны быть на берегу.
— Найдя тело…
— Норивал — не просто утопленник. Он — Пасаринью. Это сенсация.
— Сначала должны вызвать полицию…
— Разумеется, полицию. Но мы позаботились о том, чтобы нашедший тело сразу же опознал бы Норивала. То есть сообщение о находке будет передано не только в полицию, но и семье Пасаринью, на радиостанции. Да и полиция тут же известила бы всех.
— Я все-таки не понимаю, к чему ты клонишь. Вы бросили тело Норивала в воду. Труп. Рано или поздно его вынесет на берег, если ты не напутал с приливами.
— Я не напутал. Где Норивал?
— Откуда мне знать?
Флетч посмотрел на манящую свежими простынями постель.
— Флетч, мы должны позаботиться о том, чтобы кто-то нашел Норивала.
— Тонинью, я не уверен, что смогу искать сегодня покойников.
— Ты должен помочь нам в поиске, Флетч. Тогда нас будет четверо. Мы прочешем весь пляж.
— Вы собираетесь искать труп на пляже?
— А где же еще? Мы опустили тело Норивала в воду, чтобы его нашли, а не потеряли. А если оно так и не найдется? Не будет заупокойной мессы. Его не похоронят, как полагается. А семья подумает, что он куда-то сбежал.
— Но обнаружится пропажа лодки.
— Значит, уплыл. В Аргентину! Подумай о его бедной матери! Она может умереть от волнения! Не знать, что случилось с ее сыном!
— Тонинью… Я все еще не спал.
— Естественно.
— Что естественно?
— Ты должен нам помочь. Вчетвером искать легче, чем втроем. Пляж длинный.
— Тонинью…
— Мы заедем за тобой через десять минут.
И в трубке раздались гудки отбоя.
— Может, нам стоит заглянуть к Еве, — предложил Титу. — Норивал мог вернуться к ней.
— Норивал был счастлив с Евой, — добавил Орланду.
Вчетвером они шли по пляжу, только Флетч — в сандалиях. Он понимал, что не настолько акклиматизировался, чтобы на полуденном солнце идти босиком по раскаленному песку.
Тонинью, Титу и Орланду заехали за Флетчем на черном «галакси».
С тротуара у отеля маленький Жаниу Баррету с деревянной ногой молча наблюдал, как Флетч сел в машину и уехал.
До участка берега, куда, по расчету Тонинью, должно было вынести Норивала, они доехали довольно быстро, учитывая запруженные людьми и автомобилями дороги.
В одном месте не менее тысячи человек в изодранных карнавальных костюмах танцевали вокруг оркестра, разместившегося в кузове громадного грузовика, ползущего со скоростью несколько метров в час. Никогда еще Флетчу не доводилось видеть такого большого расхода человеческой энергии ради столь незначительного продвижения вперед.
По пути к пляжу они внимательно слушали радио.
О Норивале Пасаринью ничего не сообщали.
Пляж цвел яркими зонтиками, надувными матрацами. Куда ни посмотри, люди танцевали, бегали, купались, играли в футбол, выпивали, закусывали.
— Если человек умирает во время полового акта, — заметил Орланду, повернувшись к Флетчу, — ему гарантировано быстрое возвращение в жизнь.
— Для Норивала тем более, — поддакнул Титу.
Они шли вдоль кромки воды, лавируя меж распластанных тел, ища среди них Норивала, вынесенного на берег морем, но, возможно, принятого за спящего.
— А в Соединенных Штатах Америки придерживаются того же мнения? — поинтересовался Орланду.
— Не думаю, — ответил Флетч. — Я никогда не слышал там ничего подобного.
— Люди в Соединенных Штатах Америки не умирают во время полового акта, — подал голос Тонинью. — Они умирают, говоря о нем.
— Они умирают, рассказывая о нем своему психоаналитику, — рассмеялся Орланду.
— Да, да, — покивал Тонинью. — Они умирают, тревожась о том, смогут ли доставить женщине удовольствие.
— Люди Соединенных Штатов Америки, — хмыкнул Титу. — Вот как они ходят.
Титу ускорил шаг, его голова и плечи подались вперед, ноги не сгибались, бедра не покачивались из стороны в сторону, руки висели по бокам, как плети, глаза смотрели прямо перед собой, на лице застыла улыбка, при каждом шаге нога опускалась на песок всей ступней. Казалось, кто-то невидимый толкал Титу в плечи и он уже падал, но в самый последний момент успевал поднять и вынести вперед ногу.
Флетч остановился, рассмеялся.
А потом какое-то время шел чуть позади своих приятелей.
— Да, — прервал затянувшееся молчание Титу, — Норивал мог и ожить.
— Правда ли, что во время Карнавала все немного сходят с ума? — спросил Флетч.
— Немного, — подтвердил Тонинью.
— Если можно стать бессмертным, умирая во время полового акта, почему тогда люди не трахаются постоянно?
Орланду хохотнул.
— Я стараюсь.
Мимо прошел мужчина с двумя цилиндрическими металлическими емкостями с ледяным чаем. Каждый контейнер весил не меньше ста фунтов. Он, похоже, намеревался продавать чай отдыхающим на пляже. На вид мужчине было лет шестьдесят, и шел он достаточно быстро, чтобы обогнать чечеточников и Флетча. Его ноги напоминали корни деревьев, закаленных временем.
— Это безумие, — Флетч имел в виду их прогулку. Ему хотелось лечь на песок, чтобы его разморило на солнышке и он смог заснуть.
Пустые, распоротые бумажники валялись на песке, словно птицы, упавшие с неба.
Тонинью оглядел океан.
— Никаких следов яхты. Ее тоже могло выбросить на берег.
— Яхта затонула, — возразил Титу.
— Может, и Норивал пошел ко дну, — добавил Орланду.
— Может, Норивал жив, а мы — мертвы, — внес свою лепту и Флетч.
Орланду посмотрел на него, словно обдумывая эту идею.
Они уже приблизились к концу пляжа. Неподалеку загорали девушки-подростки в бикини. Из восьми пятеро были беременны.
— Норивала могло выбросить на берег только здесь, — уверенно заявил Тонинью.
— Давайте спросим, — предложил Флетч. — Давайте спросим у этих людей на берегу, не видели ли они Норивала Пасаринью, проплывающего мимо без яхты.
— Остается только одно, — решил Тонинью.
— Разойтись по домам и поспать, — ввернул Флетч.
— Проплыть вдоль берега.
— О нет, — простонал Флетч.
Тонинью смотрел на воду.
— Возможно, Норивал бултыхается где-то у самой поверхности.
— Мне надо поспать, — гнул свое Флетч. — Я не хочу плавать.
— Прошлой ночью, когда я наткнулся на Норивала, — поделился своими наблюдениями Тонинью, — он плыл глубже, чем я ожидал.
— Отлично, — Титу ступил в воду. — Мы поплывем вдоль берега и поищем Норивала под водой.
— О нет, — ахнул Флетч.
— Оставь сандалии здесь, — посоветовал ему Орланду. — Даже североамериканец не сможет плыть в сандалиях.
Возвращаясь в Рио, они прослушали выпуск новостей. Речь шла, главным образом, о вечернем параде и о тех проблемах, которые предстояло разрешить за оставшиеся несколько часов. Одна школа самбы неожиданно заявила, что другая школа использует элементы их мелодий. Комментатор согласился, что эти утверждения не лишены оснований.
О смерти Норивала Пасаринью не сообщалось.
— Ты не становишься настоящим бразильцем, — заметила Лаура за обеденным столом. — Ты становишься карнавальным бразильцем.
Когда Флетч добрался до своего номера в «Желтом попугае», обожженный солнцем, покрытый соляной корочкой, со ступнями, разве что не обуглившимися от короткой прогулки до машины от кромки воды, Лаура ждала его, свернувшись калачиком в удобном кресле, листая ноты. Ее интересовало, где они пообедают, и она радовалась тому, что они будут наблюдать Карнавальный парад из ложи Теудомиру да Косты.
