Он очень не хотел рассказывать шефу о том, как, выйдя из той квартиры, вдруг до колик в животе захотел есть и, прежде чем занять позицию напротив подъезда, заскочил в круглосуточный магазин и купил там несколько пирожков с сосисками. Пирожки оказались черствыми, но он в минуту умял их и только тогда устроился на подоконнике в подъезде, откуда прекрасно просматривалась ночная улица.
— А когда ты вел их до той квартиры... ты абсолютно уверен, что это была именно она?
— Да, шеф! Я принял объект от номера четвертого, сверился с фотографией... это точно была она! И я не сводил с нее глаз, так что подменить ее никак не могли!
— Так какого же черта! — Шеф не удержался и раздраженно повысил голос, так что на него удивленно оглянулась полноватая блондинка, сидящая за соседним столиком. — Четвертый вел ее, ты ее принял, наблюдение не снимал, а в итоге найдена совсем другая женщина!
— Не может быть, шеф! — Подчиненный тоже повысил голос, но совсем немного, в пределах, допустимых служебной субординацией. — Не может быть, шеф! Я отвечаю за свои слова! Это точно была она!
— Отвечаешь! — прошипел шеф. — Именно отвечаешь! И ты в этом деле непременно разберешься! Потому что, по данным милиции, в квартире сгорела совершенно другая женщина, — он сверился с блокнотом в тисненом кожаном переплете, — Королькова Татьяна Борисовна!
— Не может быть, шеф! — не сдавался подчиненный. — Как они опознали труп? По зубам?
— Да по каким зубам! — шеф задыхался от бешенства. — Детективов начитался? Это у них там, на Западе, каждые полгода люди ходят к стоматологу и на каждого пациента ведется подробная зубная карта! А у нас люди стоматологов боятся как огня... а та, сгоревшая, вообще была девица молодая, здоровая, все зубы свои, и ни одной пломбы... да какая, к черту, зубная карта! Все гораздо проще! По паспорту ее опознали!
— По паспорту? — удивленно переспросил подчиненный. — У нее что, был с собой паспорт?
— Был! И не только паспорт, но еще и трудовая книжка! Специально, чтобы легче было опознать!
— Но там же все сгорело!
— Значит, не все! Сумка пострадавшей найдена в прихожей, обгорела лишь частично, так что документы вполне можно было прочитать.
— Но в сумочке не было никаких документов, я бы заметил! Так, может, это подстава? — В голосе подчиненного появилась надежда. — Может, она нарочно потом положила в свою сумку чужие документы?
— Ага, чтобы мы не смогли опознать ее труп! Ты иногда хоть думаешь, что говоришь? Боже мой, с какими законченными идиотами мне приходится работать! — И человек в сером огляделся, словно призывая всех посетителей кафе в свидетели. — В общем, так. Выяснишь все, что возможно, про эту Татьяну Королькову. Кто она такая, где могла пересечься с нашим объектом, где находится, если она жива. Проследишь все связи, все знакомства, узнаешь, что она ела, с кем встречалась, на каком боку спала! Ты должен про нее знать больше, чем про самого себя! Даю тебе на это двадцать четыре часа! Все.
И шеф углубился в газету, тем самым дав понять своему подчиненному, что разговор закончен.
Однако, выждав минут пятнадцать, шеф достал из кармана мобильный телефон и проговорил в него:
— Подъезжай на Некрасова!
Еще через десять минут неподалеку от кафе остановился темно-синий микроавтобус с крупной оранжевой надписью на борту «Линия — телеком. Телефония и коммуникации».
Увидев в окне этот автобус, человек в сером расплатился и вышел из кафе. Он подошел к синему автобусу, постучал условным стуком, после чего открыл заднюю дверцу и забрался внутрь.
Внутри синего микроавтобуса была оборудована небольшая подвижная лаборатория. В принципе, надпись на борту автобуса не обманывала. Здесь была установлена аппаратура для радиоперехвата, для прослушивания телефонных линий и для многих других полезных и жизненно необходимых занятий. Кроме того, тут же стояло два мощных компьютера, за одним из которых трудился бледный растрепанный молодой человек в очках с толстыми выпуклыми стеклами.
При появлении шефа компьютерный гений изобразил спиной и свободной рукой приветствие и даже приподнялся со стула, но при этом не оторвал взгляда от экрана монитора и продолжал что-то печатать правой рукой.
— Сиди, Билл Гейтс! — усмехнулся начальник. — Я тебе тут, кстати, кое-какую халтурку принес.
— Что еще? — пробормотал компьютерщик, продолжая неистово щелкать клавишами. — У меня работы чертова прорва, совершенно зашиваюсь!
— Да так, шифровка одна... боюсь, тебе она будет не по зубам! — И шеф снова едва заметно усмехнулся.
— Почему это? — Компьютерщик оттолкнул клавиатуру, резко развернулся и уставился на шефа поверх очков. — Как это — не по зубам? А ну-ка, дайте сюда вашу шифровку!
«Как легко управлять людьми! — подумал шеф. — Кому-то нужно платить, кому-то — льстить, а этого ботаника легче всего заставить работать, усомнившись в его гениальности!»
Он достал из кармана записную книжку, вытряхнул из нее покрытый цифрами листок и протянул компьютерщику. Тот вцепился в листок, согнулся над ним, как скупой рыцарь над своими сокровищами, и возбужденно забормотал:
— И с чего вы взяли, что это мне не по зубам? Обыкновенный цифровой циклический шифр... подождите пять минут, сейчас мы его расщелкаем, как миленького... как маленького... это как ебенка ограбить...
Он забарабанил по клавишам, потом уставился на тускло мерцающий экран, по которому побежали, сменяя друг друга, длинные ряды цифр. Шеф заинтересованно смотрел через плечо программиста, хотя все происходящее на экране было для него китайской грамотой.
— Ну да, как я и думал, циклический шифр с периодической заменой ключевого слова... еще одну минуту... да ерунда, ничего сложного! Подумаешь, простая двоичная замена...
Ряды цифр на экране замелькали с удвоенной скоростью, программист схватил компьютерную мышь, навел курсор на какой-то значок в углу экрана и дважды кликнул.
— Ну вот, — проговорил он, удовлетворенно откинувшись. — Я же говорил — плевое дело! Вы что — проверку мне решили устроить или так просто прикалываетесь?
— Прикалываюсь? — неодобрительно переспросил начальник. — С чего ты взял?
— Ну как же! — программист набрал в грудь воздуха и с выражением продекламировал:
Маленькая рыбка,
Жареный карась,
Где ж ваша улыбка,
Что цвела вчерась?
Дорогая рыба,
Жареный карась,
Вы бы жить могли бы,
Если бы не страсть!
Помню вас ребенком,
Хохотали вы,
Хохотали звонко
Над волной Невы...
По-моему, очень прикольный стишок! Так вы что — правда меня проверяли?
— Проверял, — мрачно проговорил шеф и добавил вполголоса:
— Ах она, зараза, все-таки перехитрила нас! Подсунула вместо списка какой-то бред!
— Почему бред? — программист пожал плечами. — Мне кажется, очень позитивный стишок!
...Едва закрылась дверь за представителями доблестной милиции, как Кирилл подошел к матери и спросил, сжимая кулаки:
— Ну и зачем ты это сделала?
— Что? — холодно отозвалась Вера Анатольевна. — Что я такого сделала?
— Зачем ты наговорила гадостей про Татьяну? Ты же знаешь, что это неправда!
— Что неправда? — прищурилась Вера Анатольевна, так что Кирилл даже отшатнулся, он никогда не замечал у матери такого злобного выражения лица.
— Прекрати переспрашивать, как попугай! — закричал он.
— Не ори, — коротко приказала мать, — соседи услышат. Мало нам вчерашнего скандала! Вон уже милиция интересуется...
— Милиция интересуется, потому что Таня погибла! — Сын не обратил никакого внимания на ее слова и продолжал на повышенных тонах: — Это трагическая случайность, а ты представила ее чуть ли не шлюхой!
«Она такая и есть», — хотела было сказать Вера Анатольевна по инерции, так как уже давно привыкла думать и говорить о невестке только плохое, но вовремя опомнилась, потому что Кирюша смотрел на нее с ненавистью и подступал ближе, сжимая кулаки.
