Ознакомительная версия.
– Без конца набираю, но Неумывайкин трубку не берет, включается автоответчик, – пожаловалась владелица гостиницы, Дома здоровья и всего имения.
Репортер посмотрела на меня.
– Арина, вы намерены ждать приятеля до завтра?
– Не могу назвать Владимира своим другом и даже знакомым, – поправила я, – встретилась вчера с ним впервые. Он проводил для меня экскурсию по территории, затем предложил подвезти на местный рынок для покупки сувениров.
– И вы увидели Трындычиху? – спросила корреспондент.
Я открыла рот, но не успела издать ни звука, потому что заговорила Лаврова:
– Сонечка, давайте выйдем в сад, там у нас очень красиво. А здесь народу тьма, все шумят.
Я окинула взглядом холл. Обещанная тысяча рублей за приведенного с собой родственника или приятеля мотивировала всех сотрудников на подвиг. Сейчас в холле было не протолкнуться, просто море людей всех возрастов колыхалось.
– Ладно, – неконфликтно согласилась репортер. – Ребята, выдвигаемся на другую точку.
Двое мужчин начали собирать камеру, монитор, сматывать шнуры, складывать штатив.
– Деточка… – раздался сбоку скрипучий голос.
Я повернулась и увидела бабушку в инвалидной коляске. В руках она держала пакет, в который, похоже, была завернута банка.
– Что-то в поликлинике все переделали, – пожаловалась старушка. – Месяц всего тут не была, а ремонт сделали, колонн понаставили. Где теперь анализы сдают?
Марина Ивановна закатила глаза.
– Бабулечка, это не поликлиника, вы в школе.
Пенсионерка ахнула.
– А что, медучреждение переехало?
– Нет, оно на месте, – подключилась я к разговору, – вы находитесь на Дне открытых дверей. Все хорошо.
Старушка показала мне пакет.
– Анализы-то куда везти? Раньше на первом этаже слева их принимали, а теперь там буфет.
– Бабуля, это гимназия, – пропела Лаврова, – не медцентр.
– Нечего мне голову дурить! – рассердилась бабка. – Без надобности нам школа, таблицу умножения я давно выучила и благополучно забыла. Мне надо мочу исследовать.
– Мама! – закричала женщина лет сорока в платье пронзительно-зеленого цвета с бесстрашным вырезом до середины груди. – Вот ты где!
– Я-то на месте, – огрызнулась мать, – а где ты, дочь, шляешься, неизвестно. Опять своего мужика по чужим бабам выискивала? Я тут вынуждена у чужих дур дорогу спрашивать, а они ничего не знают. Нинка, так где анализы принимают? Думаешь, мне легко на этой бандуре самой кататься?
Нина схватила кресло за ручку сзади и начала его разворачивать.
– Не туда! – разозлилась мамаша. – Не хочу в бардак. Что сегодня в поликлинике? Народу как на демонстрации.
Марина Ивановна поджала губы.
– Нина!
– Да? – испуганно откликнулась женщина.
Лаврова показала на бабку в кресле.
– За нее вы тысячу не получите.
– Почему? – расстроилась Нина. – Чем вам моя мама не угодила?
– Ксения Васильевна милая и симпатичная, – сказала хозяйка имения, – но в глубоком маразме. Увозите ее домой. Еще наболтает глупостей, а журналисты услышат.
– Это кто в маразме? – напряглась старуха. – Да я поумней всех здесь вместе взятых! Как раз ты на мой простой вопрос, где мочу проверить, ответить не можешь.
Нина живо толкнула коляску и споро повезла ее к двери.
– Не туда! – покрикивала бабка. – Мне в лабораторию!
– Вот народ! – возмутилась Марина Ивановна. – Ради денег больного человека из дома выдернули! Есть ли предел людской жадности?
– Если у тебя в кошельке пусто, то любая сумма обрадует, – вздохнула я.
– Нина вовсе не бедствует, – покачала головой владелица отеля, – сама прекрасно зарабатывает, и муж тоже не нищий. А Владимир хорош! Сто раз ему про время напоминала. Он мне вчера поклялся, что ни на секунду не опоздает. И что? Где господин Неумывайкин?
– Мы готовы, – закричала от дверей репортер, – ждем вас.
– Похоже, учитель математики не появится, – вздохнула Лаврова. – Ну почему, если обращаешься с людьми по-человечески, они начинают о тебя ноги вытирать? У меня нет желания прижимать сотрудников к ногтю, спокойно прошу что-то сделать, всегда толерантна к людям, стараюсь их понять, пойти навстречу. И каков результат? Сейчас одна надежда на вас, дорогая Виола.
– Постараюсь хорошо рассказать про привидение, – пообещала я.
Марина неожиданно схватила меня за руку.
– Пожалуйста! Очень прошу! Понимаете, если мой бизнес рухнет, то я выживу. Придется продать гостиницу, здание интерната и уехать жить в Европу, у меня там квартира есть. Я одинокая, детей нет, муж только в документах числится. – Лаврова взглянула на меня. – Наверное, вам уже рассказали, что я потеряла дочь?
Увидев мой кивок, Марина Ивановна опустила голову.
– Мне много на жизнь не надо. Но что будет с обитателями Дома здоровья? Навряд ли новый владелец пожелает заниматься интернатом. Хлопот с ним – не передать! И куда ребятам деваться? Домой-то их не возьмут. Сотрудники окажутся на улице, а в Тамбовске и близлежащих городках работы нет. Я не ради себя историю с Трындычихой раскручиваю, о тех, кто от меня, моего бизнеса зависит, думаю. Утонет мое дело – и весь коллектив с «Титаником» на дно пойдет.
– Не волнуйтесь, я постараюсь вдохновенно исполнить свою роль, – заверила я.
Мы пошли к выходу.
– Следовало бы Неумывайкина за его неявку на съемку уволить, – продолжала возмущаться Марина Ивановна. – Пожалела ведь его – такой несчастный ко мне на работу проситься приполз, умолял его взять. Я математику испытательный срок назначила. Следует признать, работал он хорошо, несколько лет никаких проблем не было. А потом загордился из-за своих книг, у него их несколько вышло. Такой стал звездный, пафосный… Вот что с некоторыми людьми даже тень славы делает…
Я молча шла рядом с Лавровой, слушая ее сердитый бубнеж, и в конце концов очутилась перед камерой. За моей спиной росли какие-то кусты, покрытые мелкими красными ягодами.
– Арина, сделайте два шага вперед, – попросила Софья.
Я послушно выполнила указание.
– Отлично, – одобрил оператор, – мотор идет.
– Дорогие телезрители, – заулыбалась в объектив репортер, – я нахожусь неподалеку от поселка Тамбовск. Здесь прекрасное теплое море, солнце, фрукты, комфортабельная гостиница. И Дом здоровья, где живут и учатся дети, которым врачи порекомендовали уехать из загазованных мегаполисов. Райское местечко!
Соня округлила глаза и сделала театральную паузу. Затем продолжила:
– Но и в раю бывают неприятности. Местные жители хорошо знают легенду про Трындычиху, которая покончила с собой.
Я терпеливо ждала, пока Софья изложит историю о несчастной женщине, прыгнувшей со скалы в море. Наконец объектив повернулся в мою сторону.
– Наверное, вы испытали ужас, когда встретили фантом? – спросила репортер.
– Соня, кассета заканчивается, – вклинился оператор.
– Вечно ты ее меняешь, когда еще час снимать можно. Работаем! – велела репортер. И улыбнулась в камеру: – Сейчас на мой вопрос отвечает Арина Виолова, известная писательница.
– Сначала я ощутила могильный холод, – начала вещать я, – потом услышала стук костей, шорох, звук, напоминающий вой, вот такой: у… у… у…
– Мама! – вдруг взвизгнула Софья. – Ой, мамочка! Смотрите! Вот она! Слева!
Я повернула голову и обомлела – сквозь кусты двигалась призрачная фигура, на ней было серое, длиной в пол платье, голову покрыл платок. Одежда мерцала мертвенным серо-синим светом, лица у привидения не было, вместо него нечто белое-белое, без глаз, носа, рта. Фантом плыл плавно и беззвучно.
– Трындычиха! – взвизгнула Лаврова. – Боже! Она здесь! Она существует!
– Олег, ты снимаешь? – обморочным голосом осведомилась Софья, пятясь. – Не останавливайся!
– Жуть жуткая… – выдохнул звукооператор.
Трындычиха замерла и повернула голову в сторону говорившего. Мужчина стащил с себя наушники и начал отступать.
– Ха-ха-ха, – замогильным басом произнесло видение. – Ха-ха-ха.
В ту же секунду одежда несчастной самоубийцы вспыхнула таким ярким светом, что я зажмурилась.
Одной половиной мозга я очень хорошо понимала: призраков не существует. Даже если предположить, что фантом реален, то он не должен появляться в час дня при солнце. Если верить художественной литературе, неупокоенные души материализуются в полночь и исчезают с первым криком петуха. Но вторая половина моего мозга впала в панику. Ноги перестали мне подчиняться и сами собой побежали в лесок.
Я влетела в заросли, споткнулась о корень дерева и упала лицом на кучу сухих веток, явно собранных садовницей. От них исходил резкий запах, который живо отрезвил меня. Я перестала трястись и тут увидела на одной ветке серый пояс от платья. Вмиг все стало понятно: я трусиха и дурочка, призрака не существует. Марина Ивановна решила организовать для телевидения захватывающий спектакль. Она нашла актрису, которая удачно изобразила фантом, и… потеряла пояс. Я запихнула находку в карман. Не стану кричать: «Люди, вас разыграли!», пусть Лаврова получит свой пиар, но когда корреспонденты уедут, покажу ей находку. Очень хочется посмотреть, с каким выражением лица она его возьмет.
Ознакомительная версия.
