– И долго ты собираешься оставаться тут? – железным голосом поинтересовалась я.
– В сортире?
– В Питере!
– Ну не знаю, с недельку, наверное, точно.
– В таком случае, я уезжаю сама, и заниматься дальнейшем расследованием буду тоже без тебя. А еще подруга называется!
– Сена, – вылезла из кабинки змеюка, – ну неужели нельзя…
– Не сейчас, Тая, не сейчас, кто знает, может быть действительно человек в опасности и в наших силах его спасти, а мы тут будем сидеть и пьянствовать. Сама подумай, как это ужасно со стороны выглядит.
Тая добросовестно задумалась. Потом вздохнула и пробормотала:
– Хотя бы денек, уедем завтра, а?
– Сегодня. Можешь пойти пока допьянствовать, а я схожу за билетами. Договорились?
Надувшись, как пузырь дождевой, она нехотя кивнула. Господи, когда ж сдохну…
Вернувшись в зал, я не стала присаживаться за стол, не смотря ни на какие уговоры наших кавалеров, а взяла деньги, паспорта и пошла в кассу. Сквозь низкие серые тучи проглянуло солнышко, Невский приободрился, народ высыпал из магазинов, кафешек и устремился пестрыми потоками. Я слилась с народом и, к сожалению, ощущая себя уже отъезжающим гостем этого прекрасного города, вошла в здание железнодорожных касс.
Выстояв небольшую очередь, я купила два билета на десять часов вечера. До свиданья сумеречный Питер, да здравствует пыльная Москва.
С большим трудом вытащив Таю из ресторанчика, я запихала ее в такси, помахала рукой погрустневшим кавалерам и мы покатили в гостиницу.
В номере я настоятельно рекомендовала Тае холодный душ, она отказалась в грубой форме, тогда я схватила это чудовище в охапку и потащила в ванную. Чудовище упиралось, сквернословило, но все-таки мне удалось сунуть ее голову под ледяную струю.
– А-а-а-а! – завопила Таисия Михайловна нечеловеческим голосом. – Я тебе этого никогда не прощу, пипа ты суринамская!
Пипа, так пипа, зато в дороге мне не придется возиться с впавшей в меланхолию пьянчугой. Процесс вытрезвления занял довольно много времени, одежда Тайки намокла так, что можно было купаться не раздеваясь, в конце концов, она раздраженно заявила, что согласна добровольно принять освежающий душ.
– Точно? – не верила я.
– Абсолютно! Можешь убираться отсюда, садистка!
Не без тихой радости я покинула ванную, но тут же раздалось повелительное:
– Сена!
Я приоткрыла дверь ванной комнаты.
– Что?
В меня полетел ком мокрой одежды.
– Приятного вам омовения, барыня.
Тайкино тряпье я развесила на балконе, после прибралась немного и стала собирать вещи в дорогу. В Тайкиной сумке опять запиликал сотовый. Какой настойчивый молодой человек. Дьявольские силы сгустились над моею головой, черти взяли меня под руки – под ноги и понесли на звук. Потом моими руками открыли молнию, взяли мобильник, нажали моим пальцем на зеленую кнопочку, и заставили меня сказать:
– Да, Артур.
– Кто это? Сена, это ты?
– Да, извини, Тая сейчас не может подойти, она пошла в аптеку.
– А что с тобой?
– Желудочный грипп, – брякнула я, хотя слабо представляла себе, что же это такое, просто слышала где-то от кого-то.
– О, неприятная штука, выздоравливай поскорей.
– Обязательно.
Голос его звучал так приятно с таким участием, что меня невольно стала подгрызать совесть – может, зря я на него бочку гнала? Может, он и впрямь хороший парень и Таюхина судьба?
– Ладно, я скажу Тае, что ты звонил, – я собралась жать на отбой.
– Погоди, я хочу тебе сказать кое-что сказать, вернее попросить.
Я присела на край кровати.
– Сена, ты можешь мне сказать, что происходит с Таей? Почему она так резко изменила свое отношение ко мне? Видишь ли, я ее люблю и хочу, чтобы она была счастлива. Может, у нее что-то случилось, о чем она не хочет мне рассказывать? Что-нибудь с мужем? Сена, скажи мне, чем я могу помочь?
Я смотрела в пол и молчала.
– Я очень хочу, чтобы Тая стала моей женой, – продолжал Артур, – тогда я смог бы защитить ее от всего и всех на свете, только я не понимаю, почему же Тая этого не хочет. Что во мне не так?
– Артур, – откашлялась я, так как в горло поднялся подозрительный комок, – у Таи сейчас действительно сложный период в жизни, к сожалению, я не могу тебе всего рассказать, если Тая сочтет нужным, она сама это сделает. Давай мы вернемся…
Я осеклась и выругала себя мысленно.
– Давай я поправлюсь, мы встретимся все вместе и поговорим, хорошо?
– Хорошо, мы договорились встретиться сегодня в…
– Боюсь, сегодня уже не получится, – я смотрела, как по тусклому питерскому небу медленно движутся налитые дождями тучи, – я еще не выхожу из дома, а вот завтра или послезавтра – вполне возможно.
– Договорились, – вздохнул он. – Выздоравливай, счастливо.
– Пока.
Я нажала на красную кнопку и в тяжкой задумчивости уставилась на погасший дисплей. Что делать? Все черти, как по команде убрались и спросить ответа было не у кого.
– Если я своими собственными руками разрушу Тайкино счастье, я уйду в монастырь, – пробормотала я себе под нос, убирая мобильник обратно в сумку. – Нет, лучше не в монастырь, лучше я покончу с собой… каким-нибудь особо извращенным способом.
В ванной стих шум воды и минутой позже показалась замотанная в полотенца Таюха. Вид у нее был хмурый и грозный.
– Тебе Артур звонил, – добросовестно сообщила я.
– Опять? – она принялась вытирать полотенцем длинные черные волосы. – Чего хотел?
– Жениться на тебе. Не знаю, что и думать, но по его словам он тебя очень любит и все такое.
– Какое такое?
– Всякое разное, хорошее и нежное. Я прямо не знаю, что и делать.
– Сена, – Тая бросила полотенце на кровать, – давай поступим следующим образом, вот как ты скажешь, так я и сделаю. Скажешь выходить за него замуж, выйду сразу же, как вернемся в Москву, прямо на вокзале сыграем свадьбу, скажешь не выходить – буду как гранитная скала непоколебима, сколько бы он в ногах не валялся.
– Хорошо придумано, – возмутилась я. – Всю ответственность опять на меня свалить хочешь? Дудки. Трубы, валторны, целый духовой оркестр.
– А что ты сама предлагаешь? Только не заводи опять про Аиду и про то, что надо довести расследование до конца.
– Давай бросим монету.
– О! – обрадовалась подруга такому простому выходу из ситуации. – Давай, а то уже так надоела вся эта неопределенность!
Удивительно, но факт – ни в моем кошельке, ни в Тайкином не нашлось ни копейки мелочи, а подруге во чтобы то ни стало требовалось определить свою судьбу.
– Я сбегаю в бар и разменяю, – она полезла в дорожную сумку за одеждой.
– Давай лучше у соседей попросим, – в бар отпускать я ее не собиралась по понятным причинам. – Это будет быстрее.
– Хорошо.
Она поспешно впрыгнула в джинсы, нацепила майку, собрала мокрые волосы в хвост и потопала в коридор.
Мы обстучали семь дверей на нашем этаже, прежде чем нам открыл заспанный дядька в семейных трусах до колен.
– Извините за беспокойство, – улыбнулась я, – не найдется ли у вас двух рублей?
– Лучше пяти, – переминалась с ноги на ногу Тая.
Мужик посмотрел на нас туманными воловьими глазами, и сказал, дохнув перегаром:
– Сейчас погляжу.
Не закрывая двери, он, пошатываясь, поплелся в номер и вскоре вернулся с бумажным червонцем. Протянув мне деньги, мужичок уточнил:
– Хватит?
– Да нет, нам нужна монетка, два рубля или…
– Пять, – подсказала Тая.
– Сейчас погляжу.
Мужик снова скрылся.
– Тая, чего тебя замкнуло на пяти рублях?
– Не хочу я всякой мелочи свою судьбу доверять, да и пять рублей это всегда лучше, чем два.
Вернувшись, дяденька протянул нам желтую монетку, ею оказались пятьдесят украинских копеек.
– Подойдет?
– Вполне, – обрадованная Тайка цапнула монетку. – Спасибо.
Мы бросились к себе, горя желанием немедленно получить ответ на глобальный вопрос.
– Кто будет бросать? – я рассматривала деньгу другой страны.
– Ты.
Опять я. Нет, все-таки ей даже в этом нужно отделаться от всякой ответственности. Глядя на монетку, я немного засомневалась в благополучном исходе предприятия… ну да ладно. Только я собралась загадать орел или решка, как вдруг явились черти и дали мне совет. Я его немедленно озвучила подруге:
– Слушай, а может вызвать духа и у него спросить, как поступать нужно?
– Духа, в смысле устроить спиритический сеанс? – загорелись глаза Таисии. – Гениально, Моцарт, гениально! Так, что там надо, бумагу, иголку или блюдце…
– Мы попадем за это в а-а-а-ад! – зловеще произнесла я.
– Мы и так туда попадем. Сена ты будешь мне помогать или нет? Тебе что, наплевать на мою жизнь?
– Не совсем, – я посмотрела на часы. – Тая, если мы развезем тут спиритизм, то можем опоздать на поезд, давай обойдемся монеткой.
Тая нехотя согласилась.
– Итак, пятьдесят копеек – ты выходишь замуж, герб Украины – ты остаешься холостячкой.
