— Почему же?
— Во-первых, кормить её надо было особым образом — она помешана на здоровом питании. Перед её приездом мы с Барри как психи бегали по магазинам, чтобы запастись продуктами, которые мадам изволит кушать. Во-вторых, она весь уик-энд ходила кислая и перекошенная, потому что забыла взять с собой любимую блузку. А в довершение всего, Сондра до чёртиков самоуверенная. — Видимо, сообразив, что этот пункт стоит прояснить, Пол продолжал: — В субботу вечером мы позвали на чай несколько человек, и она завела беседу о политике — умней ничего не придумала. Мы из кожи вон лезли, но отвлечь её от этой темы не сумели. В результате Сондра оскорбила двух наших близких друзей, поскольку те не разделяли её восторгов по поводу какого-то типа который куда-то там баллотировался.
Я была поражена. Никогда б не подумала такое про Сондру Кинг. Правда, она не ела сладкого — что, впрочем, в моих глазах отнюдь не делало её сторонницей здорового питания. Но в остальном… Как будто Пол рассказывал мне совсем о другой женщине, а не о той Сондре Кинг, которая потчевала меня кексами на прошлой неделе. Что я и озвучила.
— Понимаю, — ответил Лундквист. — Поначалу она мне показалась вполне симпатичной. Очень прямая, простая в общении. Но уже через час… — Резко осёкшись, он сгорбился. — Послушайте, я не говорю, что Сондра плохой человек. Наверняка она достойная особа и всё такое. Суть в том, что я не в силах был её терпеть. — И поспешно пояснил: — Не то чтобы я её недолюбливал, просто не выносил, понимаете?
— И впредь вы не разрешали Барри приводить её в дом?
— Разрешал? Вы шутите! — Он нервно, жёстко усмехнулся. — Чтобы я что-то разрешал или не разрешал Барри — так даже вопрос никогда не стоял. Нет, просто мне повезло. Кажется, у этой всезнайки аллергия, в том числе и на цветы. И к счастью, у нас был чудесный сад. Так что её первый визит стал последним.
Мне ничего не оставалось, как задать вопрос, к которому я давно подбиралась:
— Знаю, что это не моё дело, но…
— По-моему, до сих пор вам это не мешало, — съехидничал Лундквист. Правда, с улыбкой. — Так что валяйте, спрашивайте.
Я собралась с духом:
— Помимо вашего увлечения другой женщиной, было что-то ещё, какая-то иная причина вашего развода?
— С чего вы взяли? — спросил Лундквист. Спросил вроде бы ровным голосом, который ну никак не вязался с густой краской, медленно заливавшей его лицо и шею. (Краска вины? Смущения? Или же обычной досады, оттого что лезут в его личную жизнь?)
— Ну, Тодд на что-то такое намекал, — призналась я, возможно и сама слегка порозовев.
— Тодд? И вы ему поверили? Как не стыдно, миссис Шапиро. — И, не успела я вставить и словечка в свою защиту, повторил упрёк, на сей раз помягче: — Как не стыдно…
Лишь на следующее утро я поняла своё непростительное упущение. Невероятно, до чего я небрежна! Но факт остаётся фактом: до сих пор я не удосужилась задать Николасу, шофёру Донны Корвин, один-единственный вопрос о событиях того дня, когда умерла Кэтрин. Да и обо всём остальном, если уж на то пошло.
Значит, Эллен была права на все сто!
Мысленно надавав себе тумаков, я набрала телефон городской резиденции семейства Корвин.
Услышав мой голос, Луиза, похоже, одеревенела. Экономку явно не обрадовало, что я всё ещё разнюхиваю и копаюсь в трагедии этой семьи. По её убеждению — зря теряю время.
— Николас только что уехал по делу, — ответила она, когда я сказала, что хочу поговорить с её мужем. — Что-то случилось?
— Нет-нет, просто кое о чём нужно спросить.
— Он скоро вернётся, — неохотно добавила она.
— Вы не попросите его связаться со мной?
— Да, конечно.
Шофёр перезвонил примерно через час:
— Моя жен… Луиза сказала. вы хотели меня о чём-то спросить. — Я уловила у него лёгкий акцент, такой же, как у его супруги.
— Да. Хотела прояснить пару моментов.
— Ради бога. Чем могу помочь?
— Лучше бы не по телефону. Ничего, если я заеду к вам сегодня? Это совсем ненадолго.
— Да в общем-то пожалуйста, хотя проще мне к вам на работу заехать. Сегодня днём повезу миссис Корвин на Восточную сорок шестую. У неё так встреча в полчетвёртого.
— Оттуда до меня рукой подать. — Я продиктовала ему адрес.
— Как доставлю миссис Корвин, сразу к вам, — пообещал он.
* * *
Николас появился незадолго до четырёх.
— Только я накоротке, уж не обессудьте, — сообщил он с порога. — В пять должен забрать миссис Корвин.
— Ничего страшного. Много времени это не займёт.
— Что ж, хорошо. — Он говорил негромко, несколько чопорно — такая манера речи казалась властной и в то же время учтивой.
Я спросила, куда и когда он возил Донну Корвин в день смерти Кэтрин. Его отчёт полностью подтвердил слова Донны.
После чего я пару минут молчала под выжидающим взглядом Николаса, пытаясь получше сформулировать свой следующий вопрос. Что было нелегко, ибо вопрос был не из лёгких.
Понимаете, в то утро меня посетила одна мысль — в связи с намёками Тодда по поводу Донны. Собственно, потому я и вспомнила про шофёра.
Сейчас объясню.
Само собой, я не хуже других знала, что юный Тодд — патологический лжец. Но по словам его отца, временами мальчик говорит правду. Ну или почти правду. Так что, возможно, его туманные намёки на тайну Донны что-то под собой имели — и вовсе не были связаны с тем, что она не родная мать Кэтрин. Ведь судя по результатам моих изысканий, секрета из этого никто не делал. Но если тем не менее Донна что-то скрывала, это наверняка должно быть связано с мужчиной.
Давайте рассуждать. Молодая и привлекательная женщина была замужем за человеком, который на тридцать пять лет её старше.
Чувствуете, куда я клоню?
Допустим у Донны был любовник до или даже после того, как умер её муж. Разве не логично предположить, что шофёр об этом знал — или подозревал, — потому что он возил — или не возил — её на рандеву? Поясняю: если она ни с того ни с сего просила отвезти её в места, где раньше не имела привычки бывать (ясное дело, определённые места, вроде ресторанчиков или отелей на отшибе), это могло вызвать у него интерес. Или же, напротив, она вдруг взяла за моду вызывать такси, отказываясь от его услуг, — такое тоже вызовет подозрения.
Теперь понимаете, почему я так рассчитывала, что Николас поможет мне разоблачить амурную интрижку Донны Корвин? Если, конечно, было что разоблачать.
Естественно, тактично затронуть столь щекотливую тему непросто.
— Послушайте, Николас, — начала я, — понимаю, что при обычных условиях обсуждать личную жизнь своего работодателя не похвально. Но в данном случае мне необходимо узнать правду, чтобы выяснить, как на самом деле умерла девочка. — Лицо шофёра хранило невозмутимость. — Возможно. вы сочтёте мой вопрос не относящимся к делу, и не исключено, что так оно и есть. Но точно так же не исключено, что это поможет мне узнать, как умерла Кэтрин.
Наверное, я держала паузу дольше, чем думала, — Николас решил вежливо подогнать меня:
— Так о чём вы говорили, миссис Шапиро?
— Да-да… В общем, мне намекнули, что у миссис Корвин есть любовник. Понятия не имею, правда это или нет, но если вы что-то знаете или подозреваете, убедительно прошу вас рассказать — это очень важно.
— Не верю ни единому слову, — незамедлительно отозвался он ровным голосом, сумрачно сдвинув брови.
Я поспешила объяснить правила игры:
— Поймите, это останется между нами — если, конечно, впрямую не связано со смертью Кэтрин.
Ни на йоту не изменив тона, Николас умудрился предельно ясно дать понять, что думает о моём вопросе — и обо мне лично.
— В этом нет нужды. Миссис Корвин хорошая женщина — во всех смыслах этого слова, — и она была предана своему мужу. Как и он — ей. Можете спросить у Луизы. — И, чуть качнув головой, продолжал: — Если б вы хоть раз увидели их вместе, не стали бы говорить такие ужасные вещи.
— Ну, может быть, после смерти мистера Корвина. Возможно, ей было одиноко, когда его не стало, — хваталась я за соломинку.
— После смерти мужа миссис Корвин дённо и нощно скорбит о нём, — ответствовал шофёр, слегка повысив голос. — Поговорите об этом с Луизой. Вам… вернее, тому, кто вам поведал столь гнусную ложь, должно быть стыдно, ведь на бедную леди столько несчастий свалилось. А любому, кто повторяет подобные пакости, должно быть стыдно вдвойне.
Определённо, мне удалось пробить броню вышколенной сдержанности Николаса — какой успех! Прощаясь, он смотрел на меня волком. Сначала Донна, а теперь ещё и он.
Если в самое ближайшее время я не раскрою это дело, то не смогу допросить ни единую живую душу — все попросту перестанут со мной разговаривать.
