На всякий случай к каждому капкану они прикрепили кусок картонки, на которой было написано: "Если ты человек, поберегись, это опасно. Очень опасно".
Ремес предложил написать также и по-немецки, однако по зрелом размышлении они решили, что ничего страшного, если несколько немецких туристов из любопытства и попадутся в капканы. На обед поели сваренного Наской мясного супа. Когда ей рассказали о капканах и предупреждении, она высказалась насчет немцев так: "Жулья там полно, в этой Германии. По мне, так пусть вешаются".
Пришла зима. Падал снег, и крепчал мороз. Мужчины решили, что наконец-то купят снегоход и заодно прикупят еще продуктов. В экспедицию опять отправили майора Ремеса. Поскольку Ойва Юнтунен пожелал сходить к своему золотому кладу, пришлось Наске и Ремесу на это время сесть в кутузку. Ойва Юнтунен закрыл двери и пробрался к колодцу, без шума поднял из глубины один слиток, отнес его в дом и отколол несколько сот граммов золота. Затем он вновь опустил слиток в колодец. Чтобы замести следы, Ойва Юнтунен пошел прогуляться по окрестностям, сходил на ручей, где намывали золото, поднялся на вершину Куопсувары, заглянул в Юха-Вайнан Ма, сделал несколько кругов и вернулся, наконец, уставший к бараку. Для верности он еще повалялся часок в кровати, прежде чем выпустить заключенных на свободу.
– Чего только в старости не бывает, – всплеснула руками Наска. – Довелось даже с ихним благородием в тюрьме посидеть!
Золото измельчили, как обычно, на подходящего размера частицы и, взвесив, сложили в бутылку. Затем Ремес отправился в путь.
– Будь там на людях человеком, – предупредила Наска майора, когда тот побрел по снегу в сторону Пулью.
– Купи Пятисотке новую кость, – напомнил Ойва Юнтунен уходящему.
В Рованиеми майор Ремес по привычке устроился в отеле "Похьянхови". Перво-наперво он заказал в номер выпивку, во-вторых, с приятным ощущением коньяка во рту позвонил жене в Испанию.
На юге стояла хорошая погода. В этом смысле жене не на что было жаловаться, но вот наличные подходили к концу. Ремес отправил в Испанию пару тысяч марок и затем позвонил обеим дочерям. Оказалось, что младшая две недели назад родила ребенка.
– Ах вот почему ты так спешно пошла под венец, – суховато заметил свежеиспеченный дедушка.
Обеим дочерям также были отправлены денежные переводы.
Продав золото Ойвы Юнтунена, майор Ремес пришел к выводу, что хорошо бы попьянствовать. Он же теперь дед, и посему сам бог велел основательно надраться. По всему Рованиеми стоял дым коромыслом, когда майор начал кутить.
В блаженном пьяном чаду майор вовсю сорил деньгами. В магазине, где продавалось оборудование для водопровода, он купил бойлер для горячей воды на сто литров, электрический водяной насос, несколько десятков метров труб для водопровода и приличное количество нужных для труб соединительных фланцев, отводов и хомутиков. В довершение всего, войдя в раж, он купил двухметровую стальную эмалированную ванну, так и сверкавшую белизной.
"Будет где Наске плескаться", – подумал майор, сам пораженный собственной щедростью.
По своей жене он знал, что женщинам для того, чтобы помыться, нужно во много раз больше воды, нежели мужчинам, и кроме того, вода должна быть теплой. Впредь Наске не придется подмываться из тазика. Вырабатываемого генератором электричества вполне хватило бы для нагрева бойлера, и в это же время можно было еще и смотреть телевизор и включать электроплиту. Майору стало совсем хорошо, когда он представил, как старуха саамка Наска Мошникофф будет дремать в горячей воде ванны, окутанная пеной.
Майор купил также дорогие рождественские подарки для Ойвы Юнтунена и Наски. Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец!
К вечеру в хмельной голове майора возникла забытая мысль о Стиккане и веселых девицах из Стокгольма, о которых, несмотря на заказ, в Куопсуваре так ничего и не было слышно. Он справился об этом у руководства отеля, но его заверили, что описанные им женщины в Рованиеми не появлялись, по крайней мере до настоящего времени. Оставленные майором инструкции о том, как проехать, конечно же сохранились. Господину Ремесу нет причин сомневаться в готовности отеля "Похьянхови" оказать услугу.
Майор принялся названивать в Стокгольм. Дозвонившись до Стиккана, он стал кричать в трубку: "Черт побери, Стиккан, где эти бляди застряли?"
Стиккан заверил, что дело на мази. Нужно лишь немного подождать. Свободных девочек по вызову в это время года очень сложно найти, особенно учитывая высокие требования заказчика к качеству. Но уже в самом скором времени все будет в порядке.
Так что этот вопрос решен. Майор гулял на всю катушку. Раздвижные двери номера были окончательно выведены из строя. Шампанское рекой лилось в хрустальные сосуды. Майор пил за Родину, за мир, за Рождество и просто за все хорошее. Вырезка из оленины исчезала в голодных желудках, официанты сбивались с ног, подавая пломбир и клюквенное мороженое. Ремес праздновал, распоряжался и наслаждался.
Утром отяжелевшие полушария головного мозга никак не хотели вспоминать события предыдущего дня. Из магазина сантехники позвонили чудовищно рано и сообщили, что ванна и водопроводные причиндалы загружены в машину и что расписаться в их получении можно подойти в любое время. Это известие весьма удивило майора, ибо он не помнил, чтобы покупал водопроводные трубы и ванну. Все это, оказывается, было уже и оплачено.
Всю первую половину дня в номер майора то и дело несли всякую всячину. Одних только рождественских подарков было несколько охапок, и все в красочной упаковочной бумаге. Были елочные украшения, звезда на верхушку елки, свечи...
– Вот черт. Неужели я все это купил? –– спросил Ремес у рассыльного из супермаркета.
Завтрак майор заказал в номер. Не очень-то хотелось идти в город, так как могли еще что-нибудь принести. Майор хотел только, чтобы среди покупок не оказалось ничего совсем уж дикого.
Товарный поток не иссякал. Постельное белье, лыжные ботинки, ветровки, несколько пар лыж с лыжными палками, электробритва, какие-то диковинные ножницы со звуковым сигналом, электрическая зубная щетка...
В полдень в дверь постучал менеджер из магазина, торгующего техническим оборудованием.
– Ваши мотонарты во дворе. И стальные сани, как и договаривались.
Снегоход был загружен в прицеп, который стоял за полноприводным автовездеходом. Еще не оправившийся от похмелья майор приказал ехать в Оунасвару, где мотонарты и опробовали. Хорошо же они шли по снежной целине, что майор и отметил. Но и стоили они прилично, хотя это не имело никакого значения. Содержимого золотой бутылочки Юнтунена хватало и на то, и на это.
Обкатав покупку, майор предложил менеджеру пообедать, после чего поехали к складу магазина сантехники, где мотонарты и прицеп были погружены на платформу грузовика вместе с бойлером для горячей воды и прочим барахлом. Туда же загрузили и прихватили веревками рождественские подарки, лыжное снаряжение и все прочее, что накупил майор. Ремес приказал водителю грузовика ехать в Пулью, куда сам он прибудет на такси.
Счет за проживание в отеле "Похьянхови" был четырехзначный. Рука Ремеса чуть дрогнула, когда он его оплачивал. Отдельный кабинет, музицирование и всякие там ужины были вписаны в счет. Неудивительно, что Ремес даже не запомнил кошмарную цифру с нулями .
Затем последовала чертовски быстрая езда до Пулью. По пути такси обогнало грузовик из магазина водопроводного оборудования, на платформе которого качалась огромная пузатая ванна.
Таксист заметил:
– Есть ведь дураки. В наше время ванну покупать не стоит. Душ более экономичен.
– Ванна – признак уровня жизни, – буркнул майор. – Бедные под дождем моются. Как и лесные звери.
В Пулью Ремес прождал больше часа, прежде чем грузовик добрался туда. Вместе с водителем они выгрузили все и загрузили в сани мотонарты. Сверху привязали ванну.
– Что с такой штукой делать в тайге? –– поинтересовался водитель. Майор Ремес разговор поддерживать не стал, а сердито завел мотонарты. Вместе с тяжелым грузом он направился прямо к угрюмому распадку. Уже наступил вечер. Нужно было поторапливаться, чтобы засветло успеть в Куопсувару.
Мощные мотонарты с широкой гусеницей еле справлялись с внушительным грузом. Ванна предательски покачивалась сверху. В районе Исо Айхкисельки она упала: веревки ослабли. Послышался громкий гул, будто ударили в колокол в церкви Кемиярви, когда ванна стукнулась о крепкую сосну. Майор от души выругался.
Два раза он привязывал ванну на место, однако идиотская махина каждый раз опрокидывалась в снег, стоило лишь повысить скорость. Разозленный майор остановил мотонарты. Он раздумывал, нужно ли вообще эту дуру тащить в лес.
