Ознакомительная версия.
Напоминание о Батонове всколыхнуло забытую было обиду, и Люся назло ему сдалась.
Весь остаток дна подруги посвятили хождению по магазинам – Людмила Ефимовна соглашалась обследоваться только в новом.
– Да, и позвони своей Нонне Филипповне, пусть предупредит врачей, ночевать я там не останусь, – поставила условие Люся.
– Зачем мы тебе тогда покупаем новую пижаму?
– А днем спать?
Василиса соглашалась на все, и к назначенному сроку они уже подходили к хмурому, серому корпусу.
Глава V
РОСИНАНТЫ НОВОГО ВЕКА
Впереди шествовала обреченная Люся с перевязанной коленкой, а следом тащилась с сумками Василиса Олеговна. Люся не говорила подруге, но она до ужаса боялась больниц. Еще в детстве, стоило только маленькой Людочке найти чей-нибудь совочек, какой-нибудь фантик или просто цветную стекляшку, как тут же раздавался строгий мамин голос:
– Брось немедленно! Вдруг это потерял какой-нибудь больной! Заразишься и умрешь.
Умирать не хотелось ни тогда, ни сейчас, поэтому никогда Людмила Ефимовна ничего не подбирала, а уж больницы были для нее рассадником заразы. Сейчас же по воле долга она тащилась в этот самый рассадник, и Люсенька обезопасила себя как могла: Василиса помимо обычных принадлежностей тащила старенький, но чистый комплект постельного белья, который можно было не забирать обратно, три пары обуви, полотенца, дезинфицирующее мыло и маленький флакончик спирта для протирания рук. Кроме всего этого, в сумке находились еще десять комплектов одноразовой посуды, а также целая куча продуктов в герметичной упаковке и пять рулонов туалетной бумаги.
– О! Какие люди! – кинулся им навстречу приятный молодой мужчина, в котором они не сразу признали Вячеслава Месенца. – А вы сюда какими судьбами?
И, не дожидаясь ответа, восхищенно затараторил, глядя на Василису:
– Вы знаете, я вас напишу! Знаете, с лошадью! С такой худой клячей! Картина будет называться «Росинанты нового века»… Тьфу ты! «Дон Кихоты нового века». Здорово?
Василиса зарделась.
– А меня рядом с ослом, да? – обиделась Люся.
– Нет, вас можно изобразить…
– А вы что здесь делаете? Пришли к кому? – перебила его Василиса.
– Я к Юре Данилову. Он в этом корпусе валяется с переломанной ногой.
– В какой палате?
– В сто одиннадцатой. На поправку пошел, видно, через недельку-другую выпишут.
– Вы уж нас извините, но мы торопимся, – бесцеремонно откланялась Василиса, и подруги успешно добрались до своего корпуса.
Когда Василиса Олеговна торопливо удалилась, оставив коллегу на попечение врачей, Люся начала осваиваться. Неизвестно, насколько влиятельна была Нонна Филипповна, но поселили Людмилу Ефимовну в просторной, ухоженной палате с розовыми веселыми занавесками, с огромным телевизором и даже с телефоном. Тут же находились два холодильника, а за маленькой дверцей были туалет и какое-то подобие душевой кабины. В палате на двух кроватях лежали женщины и упивались любовным чтивом. Одна кровать была свободна. На нее и уселась вновь прибывшая Люся. Соседки по палате тут же отложили романы и стали знакомиться.
– Меня Нина Федоровна зовут. Здесь уже пятый день. Вот, легла провериться, сын настоял. А вы не стесняйтесь, располагайтесь удобнее, складывайте вещи в тумбочку. У нас здесь хорошо, спокойно. Танюшка уже второй раз ложится.
Танюшка, веселая женщина лет тридцати пяти, доверчиво сообщила:
– Муж коттедж купил, переезжаем, а мне, знаете, все эти перетаскивания… Вот и сбежала сюда – «обследоваться». Пока не обустроится, домой не поеду.
– А что же он рабочих не нанял? – удивилась Люся.
– Нанял! Но ведь за ними глаз да глаз нужен. Вот и топчись там в грязи, следи за ними. Нет уж, пусть сам, а я немного отдохну. Врачи здесь неназойливые, процедурами не донимают, а потом я домой вернусь и муж еще месяц будет вокруг меня мотыльком порхать – как-никак жена из больницы! – весело щебетала Татьяна.
Если все как они говорят, то можно и потерпеть в таких-то условиях. И все-таки Люсю оставили в покое не сразу. Несколько раз водили по каким-то кабинетам, брали кровь из пальца и выспрашивали о здоровье. Зато к концу дня она уже неплохо ориентировалась во всем трехэтажном здании и даже успела познакомиться с двумя медсестричками – Анечкой и Валей. В первый вечер домой не отпустили.
– Нам нужно рано утром взять у вас анализы, а еще сегодня дежурит Лев Константинович, очень серьезный врач, он не одобряет все эти походы по домам. Так что терпите до завтра.
Люся решила не откладывать дела в долгий ящик и, подождав, когда все доктора удалятся по домам, натянула новый спортивный костюм, подкрасила глаза, чего никогда не делала, и направилась к Данилову. Месенец вовремя сообщил его координаты. Так что ей не пришлось выспрашивать, и теперь осталось только придумать, как поинтереснее устроить знакомство. Люся уже давно не была замужем, но в мужской психологии, по ее мнению, разбиралась прекрасно, поэтому сейчас храбро подошла к сто одиннадцатой палате и слащаво пропела:
– А кто из вас Юрий Андреевич?
В палате был только один больной – светловолосый моложавый мужчина с темными, красивыми глазами. Он уставился на гостью, потом огляделся по сторонам и удивленно переспросил:
– Из нас? Из кого это из нас? Тут, по-моему, я один.
– Так это вы – Данилов?
– Это я.
– Очень рада с вами познакомиться! – смело впорхнула в палату Люся и, присев на краешек стула, залилась соловьем: – Вы себе не представляете! Я же «Народный факел» только из-за вас покупаю! А тут прилетела с Гималаев – мы там по горам лазили, медведей ловили – и сразу схватила газету, а ваших публикаций нет! Прямо хоть плачь. Хорошо, что попала в больницу, мне сразу сообщили, что вы здесь. И вот… не удержалась, решила лично познакомиться.
– Н-ну… Если хотите… Меня зовут Юрий Андреевич.
– Очень, очень приятно! Теперь можно считать, что я семьдесят лет прожила не напрасно.
– Семьдесят? Вам семьдесят лет? – привстал с подушки болезный.
– Семьдесят два, – бессовестно врала Люся.
– Ну-у, я бы вам лет шестьдесят пять дал, не больше. Ну, от силы шестьдесят семь, – изумлялся Данилов.
«Хам! Мне еще и шестьдесят не скоро!» – гневно подумала Людмила Ефимовна и продолжала закидывать удочку:
– Это потому, что у меня такой жизненный уклад. Я ведь и с парашюта… с парашютом прыгала, и по горам до сих пор лажу. Занимаюсь синхронным плаванием… в проруби… зимой.
– С кем? С рыбами?
– Нет, с моржами. А вообще, очень хочу совершить кругосветное путешествие… на лошади. Вот поэтому сейчас обследуюсь в больнице.
– В смысле в нервном отделении?
– Зачем вы так? В обычном. Меня проверяют, нет ли возрастных противопоказаний к такому редкому круизу.
– С ума сойти… говорите, и на Гималаях побывали? – не мог поверить Данилов.
– Побывала… только там климат не совсем мой.
– И в проруби?
– А что тут особенного? – возмутилась Люся. Она сама видела по телевизору, как немолодые женщины сигали в прорубь, поэтому ее глубоко оскорбило такое недоверие. – Вы что, ни разу моржей не видели? Обычная процедура. Видите, даже выгляжу моложе.
– И вы, конечно, хотите, чтобы я о вас поведал миру?
– Совсем не хочу. Зачем это? Мне не нужна слава. Все, чем я занимаюсь, – это только утоление душевных потребностей. Просто хотелось с вами поговорить, вы же много интересных людей встречали, о многих писали, вот и рассказали бы. Очень любопытно, как сейчас проживают мои сверстницы.
Данилов пристально посмотрел на Люсю, но у его посетительницы был такой блаженный вид, что ни в чем сомнительном ее подозревать было невозможно.
– Рассказать можно, почему не рассказать… Правда, сейчас у меня с ногой проблема, не могу выйти, прогуляться с вами, но если вам не душно в палате…
Люсе было недушно, и она серьезно приготовилась к долгому прослушиванию. А Данилову было что рассказать. Он вспоминал удивительные истории, искренне смеялся над нелепыми ситуациями, играл словами, козырял известными именами, фамилиями, но ни одну из убитых женщин не назвал.
– Ну до чего интересно! Умеете же преподнести! – подливала масла в огонь Люся. – Так и хочется бежать и знакомиться с вашими героями. А я вот и не знаю никого. Хотя нет, знаю. Недавно побывала на выставке Сухоруковой. Кстати, вы знакомы с Сухоруковой? Замечательная фотохудожница!
По лицу Данилова пробежала тень, глаза беспокойно забегали, и он перевел разговор на другую тему:
– Я вас нигде не мог видеть?
– Даже не знаю, – забыв про Сухорукову, хихикнула Люся. – Неужели у вас такая плохая память? Попробуйте вспомнить.
Может, Данилов и вспомнил бы, но на его тумбочке затрещал телефон, и Юрий Андреевич спешно попрощался.
– Вы уж извините, приходите завтра, поболтаем.
Люся не стала мешать телефонному разговору, хотела просто подслушать его за дверью, но проходившая мимо медсестра строго ей выговорила:
Ознакомительная версия.
