Иоанна Хмелевская - Роман века

– Конечно скажу, а то неизвестно, что вы еще придумаете. О сохранении тайны, я думаю, напоминать не надо, вы сами поймете, чем грозит разглашение. Дело в том…

Он на мгновение остановился. Я задержала дыхание и перестала думать.

– Речь идет о контрабанде. Уже полтора года мы разбираемся с этим отвратительным делом. От одного немецкого барона остались так называемые сокровища, награбленные им за время войны, вы знаете, как это происходило… Собрание произведений искусства большой ценности, наших, советских, болгарских, даже греческих и итальянских. Где он это спрятал, неизвестно, но кто-то это нашел и теперь переправляет, а кроме того, переправляет те жалкие крохи, которые остались у нас после войны. Вы знаете, как болезненно я к этому отношусь, и как подумаю, что вы приняли в этом участие, что вы облегчили… Если бы я вас не знал…

– Но вы же меня знаете и лучше не говорите, что бы было, если бы вы меня не знали, – поспешно прервала я его, глубоко обидевшись, потому что к такой контрабанде я относилась не менее болезненно, чем полковник. – И вообще подождите, а то у меня инфаркт будет. Контрабанда произведений искусства!..

Я сдержала напрашивавшиеся комментарии, но лицо мое наверно приняло идиотское выражение, потому что полковник сделал успокаивающий жест.

– Только спокойно, – предостерег он. – Не устраивайте мне здесь сцен!

– Спокойно!!! Меня удар хватит! Большая любовь, черт побери, придумали! Пусть вывозят доллары, водку, колбасу, но только не произведения искусства! И замешать в это меня!!!

Я вдруг вспомнила про мебель Мачеяков.

– Там есть и еще, – мстительно сообщила я, разозлившись до бессознательного состояния. – Там стоит рококо, мебель, на стене висит Ватто, серебряные подсвечники, гипсовая ваза восемнадцатого века! Делайте что хотите, но немедленно это прекратите!!!

– Так не я же вывожу…

– Все равно! Пресеките! Хватит, можете успокоиться, я сделаю все!..

– Ради бога, не выцарапайте мне глаза. Хотелось бы обратить ваше внимание, что это не я подставная жена, а вы…

Понемногу я начала приходить в себя. Глупая шутка превратилась в большое свинство. Ирония судьбы состояла в том, что мои патриотические чувства пышнее всего расцветали при виде старины в чужих странах, в Дании, Франции, Италии… Осознание нашей утраты в этой области грызло мое сердце и будило преступные мысли. Мне чертовски хотелось все оттуда украсть и привезти сюда.

Отвратительный поступок пана Паляновского превратил меня в Эринию, пылающую жаждой мести. Полковник добавил масла в огонь, безжалостно продемонстрировав мне, кем я выгляжу в глазах закона. Если бы он не знал меня лично…

– Вы меня уже сагитировали, – зло сказала я. – Что я должна делать?

– Только одно. По-прежнему, старательно притворяться Барбарой Мачеяк.

– Как это?!. Изображать Басеньку и ничего больше?

– А что вы еще хотели? Стрелять по прохожим? Изображать Басеньку, причем так, чтобы никто не догадался, что вы что-то знаете. Предупреждаю вас, эта игра может быть опасной. В расчет берутся большие деньги, эти люди могут решиться на крайние меры. Абсолютно никто не должен догадаться об обмане и нашем взаимопонимании. Контактировать вы будете исключительно с капитаном Рыняком, он даст вам свои телефоны. А теперь возвращайтесь домой…

– Не могу, я не так выгляжу! Я опять превратилась в себя, не закрывать же мне голову газетой! У мужа в сумке плащ и шляпка!..

– Ничего, успокойтесь. Загримируетесь дома. Подумайте логично!

– А!.. – сказала я внезапно приходя в себя и замолкая. Мне стало понятно, что за четой Мачеяков наблюдала милиция, а не таинственные бандиты. Отсюда и наше чисто внешнее сходство!..

Домой я возвращалась окольными путями, через торговый центр, откуда надо было забрать машину. По пути я пыталась остыть и разобраться с полученной информацией. Все у меня сходилось неплохо. Чета Мачеяков, почуяв слежку, постаралась исчезнуть и спокойно уладить дела, оставив слежке на растерзание двух невинных жертв. Идея была великолепной, настолько глупой, что никто бы не догадался, и, одновременно, неожиданно успешной…

Муж вернулся к вечеру, полуживой от переживаний. Я потребовала отчета о происшедшем.

– Я сказал им все! – драматически признался он. – Ко мне пристал какой-то мужик, кажется капитан, кажется он говорил с тобой, не понимаю, что это значит, они разжаловали полковника?.. Должен был быть полковник!

– Дурачок, полковнику больше нечего делать, как носиться по лестницам и ловить тебя. Он выделил нам этого капитана, с тебя достаточно.

– А!.. Возможно. Там была небольшая суматоха, какая-то девушка свалилась с лестницы, продавщица, пришлось отвести ее в медпункт, потому что она хромала, а он там уже ждал. Не знаю, откуда он знал, что она свалится и придет? Нормальный мужик, мне он понравился, хоть я из этого ничего и не понял. Слушай, он просил меня продолжать притворяться Мачеяком! А тебя?..

– Меня тоже. Продолжай!

– Я думал, что он мне не поверит, я сам бы себе не поверил, но нет, выглядел он так, как будто все у него сходилось. Они про это что-то знают. Не знаю, как ты, а я держусь за милицию, это была прекрасная идея. Буду работать за Мачеяка, хоть год! Он пообещал мне, что никто не узнает, при условии, что мы им поможем. Логично, если не поможем, значит мы сами замешаны. Кажется завтра должны прийти какие-то водопроводчики, а про шефа я до сих пор ничего не знаю. Боже мой, какая каша получилась, а что с тобой?

Сообщение показалось мне ясным, понятным и согласованным с моими допущениями.

– Со мной тоже самое. Я до сих пор Басенька, разрази меня гром. Полковник не подозревает меня в преступной деятельности, зато считает меня такой идиоткой, каких свет не видел. Не понимает, как можно было клюнуть на эту болтовню о любви.

Муж кивнул:

– Ты бы послушала, как плакался этот гад, – обиженно сказал он. – Я даже удивился, как он шалеет из-за своего бегства, а под обман жены даже подвел научную базу. Вообще-то такое случается, хоть и странно, но возможно. Он скулил, стонал и почти плакал, любой бы сдался. Кроме того, у меня мягкое сердце. Только после того как я пришел в себя, мне показалось, что что-то здесь не сходится. Слушай, между нами, а в чем здесь собственно дело? Мне сказали, что нас втянули в преступление, но не сказали в какое. Ты знаешь?

– Знаю. Контрабанда произведений искусства.

Муж тупо уставился на меня.

– Контрабанда к нам, или от нас? – неуверенно спросил он через некоторое время.

– Идиот! К нам было бы хорошо.

– Как это? Эти жалкие остатки?!.

– Предупреждаю, – вновь рассердилась я, – я лично считаю это последним свинством! Я видела всякий антиквариат в разных странах, и внутри у меня что-то происходило. Я бы охотно самолично выкрала то, что было от нас вывезено до войны, независимо от того, в чьи руки оно попало!

– А что? – вдруг заинтересовался муж. – Ты уже пробовала?

– Условий не было, – с сожалением призналась я. – Но если бы были, бог свидетель, я бы что-нибудь свистнула! И привезла. А что делают эти?..

До мужа наконец дошло и он разволновался еще больше меня. В оценке деятельности четы Мачеяков и пана Паляновского наши мнения полностью совпали. На долгое время мы погрузились в разбор их морального уровня и общественной опасности событий, в которые нас так вероломно впутали.

– Мы тоже не святые, – со смертельной обидой высказался муж. – Нимба у меня над головой нет, но я думаю так: можно спереть подушку у того, у кого их двадцать, тем более если у тебя ее нет, но воровать у того, у кого она только одна, для того, чтобы подложить себе под зад, а тот будет мучиться на голых досках – это обыкновенное скотство. Я не буду принимать в этом участие ни за какие деньги!

Аргументация мне очень понравилась, я подобрела и в доказательство поддержки поджарила ему отбивную. Обломки собственности шефа сами напрашивались в качестве темы для разговора. Сопоставление событий с полученной информацией позволило нам открывать все новые тайны, но мы никак не могли найти смысла в упаковке сокровищ. Следовало думать, что они подготовлены к нелегальному вывозу через границу. Настоящие произведения искусства спрятали внутри произведений народного искусства. Каким чудом в таком виде они могли не вызвать интереса таможенников, понять было невозможно. Замыслы организаторов контрабанды оставались для нас загадкой.

– Ты даже понятия не имеешь, как мне это не нравится, – с отвращением сообщила я. – Размышлять и размышлять! Хорошо полковнику говорить, что мы знаем достаточно, а об остальном догадаемся! Черта с два, догадаемся! Я люблю знать наверняка, а не догадываться. Что мне с того, что я догадаюсь, если всегда есть сомнения!

– И в чем теперь? – поинтересовался муж.

– Как в чем? Во всем! Я не уверена, знали ли они, что за ними ходят легавые, или просто перестраховались. Не могу понять откуда такие противоречия с этим пакетом, парень просил поторопиться, а они про это ничего не говорили! Если бы они предупредили, что придет пакет и должен полежать, нам бы и в голову не пришло в него заглядывать! Я догадываюсь, что пана Паляновского вообще не подозревали, кристальный человек, хорошо знакомый с Басенькой, к которой он чувствует личную привязанность и ничего более. Только я и его подставила. Я думаю, милиция хочет определить их контакты и связи и взять всех сразу, так всегда делают. А этот пакет для шефа может навести на ценный след. Но про это я только догадываюсь и, черт знает, может, я догадываюсь неправильно?