Манька сдавленно вскрикнула и бросилась проверять.
— Никого, — оповестила она, вернувшись. — Надо убираться отсюда поскорее, а то есть вероятность, что твои прогнозы сбудутся, и очень скоро.
— Куда?
— Да хоть в Грибочки! А что? Там-то уж нас точно не найдут. А расследование можно вести и оттуда. Колеса, слава богу, имеются.
При слове «расследование» я дернулась, как от удара электрическим током. Но, в общем-то, нервный шок у меня уже прошел, и вернулась способность мыслить трезво.
Смысл в предложении подруги определенно был. Грибочки — родная Манькина деревня, где она «росла и расцветала до семнадцати годов». Находится деревенька в Ярославской области, довольно далеко от эпицентра страшных событий. Найти нас там будет, на мой взгляд, сложно, хотя и возможно. Это, конечно, облегчит нам жизнь, но значительно затруднит расследование. Вот если бы схорониться где-нибудь в Подмосковье! И с глаз долой, и до Москвы рукой подать… Я поделилась мыслями с Маруськой. Она ненадолго задумалась, а потом хлопнула себя по лбу и счастливо рассмеялась:
— Кажется, есть такое место! У моей приятельницы, Женьки Зайцевой, имеется дача в Кратове, это сорок километров от Москвы. Дача, конечно, одно название — ветхий домик без удобств. В смысле, туалет на улице, горячей воды нет, ванной тоже. Зато баня есть… Думаю, это вариант. Они там сейчас не живут.
— Почему? Сезон вроде бы начался.
— Женька ребенка ждет. Ей без удобств никак нельзя. Ромка, это муж ее, бизнесмен крутой, а раньше, между прочим, простым гаишником работал, коттедж снял под Истрой. Вот там удобства: бассейн, садовник, прислуга и даже собачья конура с евроремонтом. Хотя это без надобности: Женькин Рудольф, такса по породе, у нее на кровати живет. Совсем пса избаловала, — покачала головой Маруська. — Я им сейчас позвоню.
Подружка сорвалась с места так быстро, что я даже не успела напомнить ей о правилах приличия: уже поздно, неудобно как-то беспокоить беременную женщину в это время. Впрочем, в нашей ситуации думать об условностях этикета было бы чересчур легкомысленно.
Пока Маруся договаривалась со своей Женькой, я по мобильнику связалась с Шуркой.
— Черт побери! Какой козел… — начал возмущаться (и справедливо!) шеф, но я его торопливо перебила:
— Шурик, ты можешь меня уволить, но мне нужен краткосрочный отпуск. Дней пять…
— Ярослава! — грозно рыкнул Шурка. — Ты обнаглела!
— Я знаю, Шурик. Но тут такое дело… В общем, Серафима Карловича убили, копье у нас украли, квартиру мою вскрыли. Короче говоря, хотим мы с Маруськой на время из столицы смыться. Сам знаешь, береженого бог бережет.
Начальник несколько секунд сердито сопел в трубку, а потом неожиданно спросил:
— Ехать-то есть куда?
— Ага. Маня сейчас свою знакомую окучивает. Шур, так как насчет отпуска? — робко напомнила я.
В ответ понеслась тирада с использованием местных идиоматических выражений, из которой мне удалось выловить нечто, напоминающее согласие. Я невнятно бормотнула: «Спасибо» — и отключилась. Тут появилась Маня, сияя, как новый тульский самовар.
— Порядок, Славка! — Она довольно потерла ладошкой о ладошку. — Надо только заехать к Женьке за ключами.
— Под Истру?! — испугалась я.
— Не-ет, в Раменское, это недалеко. Они еще не переехали. Повезло нам.
Везенье, честно говоря, сомнительное, но выбора все равно не было, пришлось ехать.
На дачу в Кратово мы прибыли, когда ночь позорно сдавала свои права. Петляя по поселку, я неожиданно выехала к небольшому озеру, над которым клубилась предрассветная дымка. Несколько одиноких фигурок в брезентовых плащах дремали над удочками. Солнце еще не встало, но его появление уже угадывалось по розоватым оттенкам неба, на котором еще теснились неяркие точки звезд.
Манька выскочила из машины и восхищенно задохнулась:
— Ух, красотища-то какая! Вот когда ощущаешь полное единение с природой!
Мне невыносимо хотелось спать, поэтому я, плюнув на единение с природой, категорически заявила Маруське, что намерена немедленно забраться в кровать, и потребовала, чтобы подруга указала мне верный путь.
Дачный домик оказался не таким уж старым и ветхим, каким рисовала его Маруся. Обычный двухэтажный дачный дом, в подвале которого почему-то расположилась кухня. Туалет типа сортир уютно притулился среди трех вековых сосен в нескольких метрах от бревенчатого домика без окон. Видимо, это и была баня.
— Еды, конечно же, нет, — констатировала Маруська. — Ну, ничего, потом сгоняем, тут недалеко магазинчик имеется…
Мне, признаться, было уже все равно. Я поднялась по крутой деревянной лестнице наверх. Там в небольшой, но уютной комнатке обнаружилась кровать, на которую я рухнула, не раздеваясь, и мгновенно провалилась в крепкий сон без сновидений.
Яркое солнце било в глаза. Я недовольно хмыкнула и отвернулась, намереваясь поспать еще немного, но вскоре поняла, что ничего из этой затеи не выйдет, и окончательно проснулась. На соседней кровати, свесив руку до пола, сопела Маруська. Во сне подружка причмокивала губами и забавно морщилась. Выходило довольно умилительно. Стараясь не производить лишнего шума, я спустилась в полуподвальную кухню.
Еды, как справедливо заметила накануне Манька, в холодильнике не было. Зато в шкафчиках обнаружился молотый кофе, сахар и баранки с маком. Электрический чайник, слава богу, работал, холодная вода в кране имелась.
— Завтрак аристократа, — удовлетворенно кивнула я.
Когда мы сюда приехали, в глубине двора я приметила скамеечку. Туда я и направилась, прихватив с собой незамысловатый продуктовый набор. Высокие сосны вокруг скамейки совсем по старушечьи кряхтели, жаловались, наверное, друг другу на свои давние болячки.
Кофе оказался на удивление вкусным. Я немножко помечтала о спокойной жизни, подумала и о том, что неплохо было бы, чтобы мой долгожданный принц появился непременно сию минуту и обязательно — на белом коне, а потом мысли как-то сами собой свернули к нашим проблемам. Маруська оказалась права: на свежую голову думалось гораздо легче.
Кто же украл копье? Сначала я думала, люди Карловича, хотя и не видела в этом смысла. В самом деле, зачем красть копье, если через три дня мы бы сами его принесли? Может, Карлович, изнывая от нетерпения, хотел ускорить ход событий? Допустим. Антиквар — единственный, кто знал, что копье у нас. Ну, еще Шурка, но он не считается. Когда мы наслаждались ужином в компании Игната, люди Серафима Карловича навестили Маруськину квартиру и умыкнули раритет. Потом кто-то убивает самого антиквара. Скорее всего, это дело рук Чалдона и его парней. Они забрали копье, а заодно прихватили наши фотографии, и пока мы с Маруськой околачивались возле дома Карловича, чалдоновцы нанесли визит ко мне с четко определенной целью — избавиться от ненужных свидетелей. Свидетелей чего? Не знаю, но избавиться от нас они точно хотели, и что-то мне подсказывает — до сих пор хотят. Пока все вроде бы сходится. Непонятно одно: как Чалдон узнал, что копье у Карловича? Следил за антикваром? Возможно. Я вот что думаю: в Москве не так много «черных» антикваров, таких, как наш Серафим Карлович. Как только стало известно о похищении копья, они оживились, засуетились и принялись рыскать по городу в его поисках. Валет, хозяин Чалдона, вполне мог дать указание своим людям присматривать за каждым из возможных покупателей копья. План, конечно, громоздкий, но, тем не менее, он все же принес плоды. Стало быть, копье вернулось к Валету. А что с ним будет дальше? Я имею в виду копье, разумеется. Оставит Валет реликвию у себя или передаст истинному заказчику? Чтобы ответить на эти вопросы, нам надо искать Валета. Найдем его, найдем и копье, а заодно и узнаем, кто заказчик. Естественно, едва копье окажется у нас, мы, как добропорядочные граждане, вернем его государству австрийскому. Жаль только, Чалдон нам теперь не помощник. А как же тогда искать?
За размышлениями над этим вопросом меня и застала Маруська. Выглядела она бодрой и отдохнувшей. Свежий воздух определенно пошел подружке на пользу.
— Ну, что у нас плохого? — вместо приветствия спросила она. — Кофейком балуешься? Молодец! Как тебе природа?
— Природа как природа, — пожала я плечами.
— Это ты из вредности, на самом деле здесь замечательно. Славка, каков план наших дальнейших действий? Ты придумала чего-нибудь?
— Да все как-то не получается, Мань, — вздохнула я и печально посмотрела в глаза подруге. — Все, что случилось с нами за последнее время, более или менее можно объяснить. А вот что делать дальше, ума не приложу…
После того, как я выложила Маруське свои умозаключения, она надолго замолчала. Я тоже молчала, с тоской и завистью наблюдая за воробьями, купавшимися в песке.
— Знаешь, Славка, — наконец заговорила Маня, — будем придерживаться первоначального плана. Какая нам разница, есть копье или нет…
