– Тебе что-то известно, вот и выкладывай прямо сейчас, – произнес Дэниел тихо.
– Ладно, – согласился Георгий. – Я знаю того парня. Он китаешка. Приходил каждый день. Селима по нему сохла.
– Что еще? – лицо Дэниела превратилось в мраморную маску.
– Они виделись во время обеда, когда она уходила из магазина.
– А еще кто-то об этом знал?
– Нет.
– И как же ты поступил, когда узнал ее тайну?
– Я? Да никак. Мне-то она на что сдалась? У меня есть…
– У тебя есть? – подхватил Дэниел.
– У меня свои планы, – ухмыльнулся Георгий. – И она тоже ничего, хотя и старше меня.
– Джулиетт или Вивьен? – спросил Дэниел.
– Джулиетт, конечно, милашка, – развязно заявил Георгий, – но Вивьен знает, как делать шоколад.
Я чуть не поперхнулась от такого нахальства. Дэниел поднял руку, и Георгий невольно съежился. У меня на душе полегчало.
– Если ты солгал мне, – холодно процедил Дэниел, – я все расскажу Делу Пандамусу И Яй-Яй. И тогда ты пожалеешь, что родился. Я тебя уничтожу. Пойдем, Коринна, подышим свежим воздухом.
– Да уж, тут совсем дышать нечем, – проворчала я. Дэниел сложил кассеты в свой рюкзак, и мы вышли на улицу.
– Фу! – фыркнул он.
– Мерзкий гаденыш, – не сдержалась я.
– Кажется, про таких говорят: молодой да ранний. И все же не думаю, что это он портил конфеты. А теперь я должен наведаться к Джону и Кеплеру, надо кое-что обсудить.
– Что именно? – спросила я, еле поспевая за его стремительным шагом. Похоже, что у всех в этом мире ноги длиннее моих.
– Про того китайского паренька, который в час дня появляется на каждой кассете, – отвечал Дэниел. – Я должен встретиться с ним не позднее завтрашнего дня. Он наверняка работает где-то в центре города. Не случайно же расхаживает в костюме. И уж если говорить о влюбленных, рожденных под несчастливой звездой, – что может быть безнадежнее, чем роман добропорядочного китайского юноши и турецкой девушки, воспитанной в старомодных традициях?
– А если он не придет?
– Тогда, значит, ему известно, что Селима сбежала. В этом случае мы вряд ли его отыщем. Мало ли вокруг хорошо одетых молодых азиатов! Ну что, пойдешь со мной?
– Пойду. Но учти: я все еще не теряю надежду заманить тебя под свой кров, соблазнив джином с тоником.
– Отличная идея.
Дверь открыл Джон. Квартиру 6А украшала мозаика с изображением весьма самодовольного Нептуна в короне из водорослей и жемчужин. Бог морей, развалившись, сидел в своей колеснице и пожирал глазами грудастую голубую девицу – видимо, Фетиду.
– Нам нужна твоя помощь в одном весьма деликатном деле, – сказала я.
Джон улыбнулся. Никогда не видела его в столь благодушном настроении. Джон работает на благотворительную организацию, которая кормит пострадавших в самых гадких уголках нашей планеты. Случись где засуха или, наоборот, все зальет потоками грязи – будьте уверены, Джон уже там: распределяет транспорт с продовольствием или ищет покупателей на продукцию местных народных умельцев, чтобы собрать деньги на восстановление лесов и тем самым не допустить селей в будущем. Или прокладывает ирригационную систему, чтобы местным женщинам не надо было ходить многие мили за водой. Он говорит на восьми языках. И это один из самых добросердечных людей, каких я когда-либо встречала. Подобная работенка для него нелегкое испытание. Но он отлично с ней справляется и, кажется, получает воздаяние за свои добрые поступки, что вообще-то случается крайне редко.
Стены в квартире Джона выкрашены в бежевый цвет, на котором особенно броско смотрятся неистовые краски и причудливые формы резных масок, раскрашенные занавеси, гобелены и шелковые ткани – все эти диковинки неизменно вызывают мое восхищение и отчасти удивление. Помню, я едва в штаны не наложила, когда в прошлый визит увидела в туалете оскалившуюся маску некоего демона.
По квартире распространялись волны ароматов: черный перец, лимон, тмин, чеснок. Просто слюнки текут. Кеплер в красной шелковой пижаме возлежал на диване, покрытом полосатой тканью, взгляд его был безучастен. На столике черного дерева стояла шахматная доска, но он не смотрел на фигуры. И вдруг его чувственная рука протянулась к ноутбуку, и он начал что-то печатать, не глядя на клавиатуру. Казалось, он пребывает в трансе.
– Входите, – пригласил Джон. – Кеплер скоро к нам присоединится. Он сейчас решает одну компьютерную проблему. Хотите вина?
– Спасибо, – ответила я за нас двоих и уселась в плетеное кресло. – И часто он так сидит?
Я сделала глоток. Вино было очень хорошее.
– Иногда по нескольку часов. Так что случилось, Коринна?
– Прямо под нашими окнами повторяется история Ромео и Джульетты, – ответила я и поведала ему все о юноше-китайце и Селиме.
Джон налил себе вина и погрузился в размышления.
– Полагаю, турки никогда не согласятся принять его в семью?
– На это надежды мало, – признал Дэниел. – Старик держит в кулаке все семейство, а девушка уже и так вызвала его гнев, когда отказалась покорно выйти замуж за уготованного папашей жениха.
– Да и китайцы вряд ли готовы принять с распростертыми объятиями невесту другой религии и даже другого роду-племени, – кивнул Джон. – Печально!
Кеплер очнулся от своего транса и закрыл ноутбук.
– Что печально? Зачем вы рассказываете моему Джону грустные истории? – напустился он на меня.
– Жизнь – грустная штука, – отвечала я. – Иногда. Но вы можете помочь нам сделать ее немного лучше.
– Что я должен делать? – откликнулся он, не раздумывая. Какой он все же славный, этот Кеплер! Отнюдь не простак, но в то же время есть в нем какая-то удивительная непосредственность. Ну кто бы еще согласился вырядиться в этакую красную пижаму?
– Я бы хотел, чтобы завтра в час дня вы поговорили с одним мальчишкой, – сказал Дэниел. – Если с ним заговорю я, он может перетрусить и сбежать. А вы как-никак говорите на разных диалектах китайского.
– Да уж, мы с Джоном каких только языков не знаем! Ладно, мы поймаем вам эту птичку.
– Какие красивые шахматы! – похвалил Дэниел.
Фигурки были сделаны из стекла. На самом деле они были темно-зеленого цвета, но казались черными. Очень изысканно.
– Вы играете? – оживился Кеплер.
– Немного. Но сегодня у меня нет на это времени, мы и так у вас засиделись. Буду ждать вас в «Небесных наслаждениях», скажем, без десяти час, – сказал Дэниел. – Не заходите в магазин. Этот крысеныш Георгий что-то от меня скрывает, возможно, это касается Селимы и ее парня. Спасибо, – поблагодарил он, и мы распрощались.
У меня возникло ощущение, что с нашим уходом в этом доме вновь воцарилась атмосфера удивительной близости, которая словно окутывала этих двоих, наполняя жизнь особым смыслом. Их взаимная близость была столь глубокой, что я бы неизбежно почувствовала себя одинокой, не будь со мной рядом Дэниела.
Мы взяли Горацио и сумку-холодильник и отправились на крышу. Дождь поутих, но в беседке было слишком сыро, поэтому мы устроились в храме Цереры, где составили компанию Труди. Пол был усеян перьями, которые Труди как раз выметала.
– Это все он, – Труди кивнула в сторону Люцифера. Котенок сидел у нее на плече с таким видом, словно только что проделал адскую шутку и заслужил похвалу самого дьявола, и тот позволил ему полакомиться парочкой грешников. – Вот, поймал голубя.
– Но он же еще маленький! – изумилась я. – Как ему это удалось?
– Подстерег и набросился, – хмыкнула Труди. – Голубь все тут расхаживал, потом – бах! – Люци цап его за спину. И держит. Голубь взлетел, я едва успела оттащить котенка за поводок, а то бы и он улетел. Но перьев вон сколько нападало. Давай-ка Люци, надо отнести их все на компостную кучу.
– Просто страшно подумать, в кого превратится этот котенок, когда вырастет! – сказала я Дэниелу.
Он протянул мне бокал.
– Да, перспективы самые пугающие. Хорошо еще, что вы догадались надеть на него эту шлейку. Думаю, если бы ему не помешали, негодник все же одолел бы голубя. Какие у тебя планы на сегодня?
– Надо сходить к Летти Уайт, чтобы в полиции сняли мои отпечатки пальцев. Возможно, они успели хоть что-то разведать о моем скалолазе.
– Мне пойти с тобой?
– Как хочешь.
– Тогда я хочу, – сказал он, и мы оба замолчали, потягивая джин с тоником.
Вряд ли что можно сказать об архитектурном облике здания полицейского участка на Сент-Килда-роуд, так что я и не стану пытаться. Перво-наперво нас осмотрели, обыскали с головы до пят, выдали нам какие-то бирки и проводили в лабораторию, где мои пальцы перепачкали чем-то черным. Потом мы отправились на поиски Летти и нашли в ее кабинете – крошечной комнатушке, в окно которой был виден кусочек неба.
– Мисс Чапмен, – произнесла она сухо, – посмотрите, не это ли ваш непрошеный гость?
Она положила передо мной на стол фотографию. Я кивнула.
– Это Джим Рональдсон по кличке Кот. Легко можно догадаться, почему его так называют.
