принадлежности, расчёска, гель для волос и одеколон с незатейливым названием "Мон". Я понюхала флакон. Искомый горький запах! Причём одеколоном активно пользовались – он был наполовину пуст.
Что же получается? Максим Лапшин, который так воодушевлённо рисовал процветающее будущее «Златабанка» с роботизированными операционистами, – мошенник? Я вспомнила наш разговор в студенческой столовой. Тогда Максим показался мне честным и открытым, искренне переживающим за банк. Не надо торопиться с выводами. Я проверила ещё не всех возможных подозреваемых. Остался ещё Дубовицкий. Его кабинет находится на третьем этаже, куда я и направилась.
Проходя мимо кабинета Нифантова, я невольно заглянула в него и увидела Марину, скрючившуюся над кучей рекламных материалов у шкафа. Мне стало стыдно за содеянное. Я постучала и спросила:
– Марина, доброе утро. Что-то случилось?
Марина вздрогнула – она явно не ожидала, что на этаже есть кто-то ещё, повернула ко мне лицо и, не разгибаясь, ответила:
– Да вот, убиралась в кабинете у Аркадия Константиновича и нечаянно шкаф задела. Теперь не знаю, как всё обратно запихнуть. Поясницу заклинило, разогнуться не могу.
– Давай помогу, – предложила я.
– Если сможете мне помочь, буду очень-очень, ну прям очень, благодарная. Боюсь, не получится у меня всё это барахло собрать и обратно по полкам распихать. Спина вконец отвалится.
Я помогла Марина распрямиться, и мы договорились, что я буду собирать вещи с пола и подавать ей, а Марина будет раскладывать их по полкам. Вскоре от вороха бумаги практически ничего не осталось. Я сгребла остатки листовок и обнаружила на полу пробники различных духов и одеколонов, среди них и пробник «Мона».
– Зачем ему столько пробников? – пробормотала я, разглядывая «Мон». Я открыла понюхать – запах был тот же, что и у Лапишна.
– Это подарки нашим мужчинам на двадцать третье февраля, – ответила Марина.
– Хочешь сказать, сотрудницы банка подарили своим коллегам пробники? Странный подарок. Интересно, в ответ они что получили – пробники губной помады?
– Нет, не так было. Всем мужчинам подарили по флакону одеколона. Как раз того, что вы в руках держите.
– А пробники здесь при чём?
– Ну а как нам запах выбрать? Не идти же всем коллективом в магазин? Вот барахольщик, ой, извините, Аркадий Константинович и принёс нам разные пробники. Чтобы мы могли выбрать, как мы хотим, чтобы наши мужчины благовоняли. Выбрали этот, который у вас в руках.
– И подарили всем сотрудникам?
– Нет, не всем, а только мужчинам. Я же сказала, это подарок на двадцать третье февраля.
– Странно всем один и тот же запах презентовать. Все будут благоухать одинаково?
– Так не все их стали пользовать. Только технарь, да барышник.
– Кто?
– Извиняюсь. Максим Иванович и Алексей Михайлович.
– Точно только они им пользуются? Ты откуда знаешь?
– Точно. Я же каждое утро убираюсь в кабинетах. У кого что где стоит – всё знаю.
Теперь понятно, почему двери оказались открытыми. Горничная Марина, в обязанности которой входит поддержание чистоты в банке, имеет ключи от всех кабинетов. После утренней уборки она закрывает кабинеты, как будто так и было. А поскольку Марина наводит чистоту и в середине рабочего дня, все сотрудники уверены, что, закрывая кабинеты на ночь, те остаются в полной неприкосновенности. Ан нет, от всевидящего ока Марины ничего не скроется: она проводит шмон по утрам.
– Барышник, то бишь Алексей Михайлович, который на вашем этаже, запасливым таким оказался, – продолжала Марина. – Он, представляете, что сделал. По дешевке скупил флаконы у сотрудников, которым запах не понравился. У него в кабинете, знаете, сколько этих флаконов? Целая батарея стоит в тумбочке. До самой смерти хватит, ещё в гробу можно будет поодеколониться.
Если Марина права, то это полный облом. Вещдок, который мог бы прояснить, кто из двух подозреваемых – начальник ИТ отдела или начальник кредитного отдела – является организатором мошеннической схемы с кредитами, только запутал ситуацию.
– Спасибо Вам, Ифигения Андреевна, за помощь. Если Вы, кстати, что-то конкретное искали в кабинете технаря, Вы скажите, я Вам помогу, – Марина многозначительно посмотрела на меня.
Я поняла, что Марина застукала меня, когда я рылась в кабинете Лапшина. Нужно придумать что-нибудь безобидное, а то ещё разнесёт весть по банку, что новый супер-пупер специалист Кофухредайтцу – скрытая клиптоманка и рыскает по ночам по кабинетам других сотрудников. Я решила надавить на романтические чувства:
– Понимаешь, мне Максим понравился. Только я не знаю, есть ли у него девушка. Не хочу лезть, если шансов нет. К тому же я старше, неудобно как-то. Поэтому хочу сначала понять, что у него за характер, как к нему правильно подобраться. Вот я и зашла в его кабинет. За вдохновением, понимаешь? Почувствовать, так сказать, его дух, понять его душу.
– Ну и как, поняли? – усмехнулась Марина. – В казарме, наверное, веселее, чем у него в кабинете.
– Даже странно, что у молодого человека такой идеальный порядок, – поддакнула я Марине. Похоже, она сглотнула мою наживку и даже решила мне помочь.
– Я бы на вашем месте не связывалась с ним. Он себе на уме. Снаружи белый и пушистый, а внутри – ещё тот жук. Лучше обратите внимание на кулькулятор.
– Это кто?
– Пётр Семёнович Артюхов, – торжественно сказала Марина, – в финансовом отделе работает. Он и деньги считать умеет, и по возрасту вам подходит. К тому же холост. Мой вам совет – обрабатывайте его.
***
До встречи, на которой Дмитрий собирался устроить перекрёстный допрос Лапшина и Дубовицкого, оставалось еще два часа, которые я решила провести с пользой, а именно – поспать. Поскольку отдельного кабинета мне до сих пор не выделили, я решила сделать это в своей машине, где задние кресла складываются таким волшебным образом, что на них можно расположиться, как на кровати. Задние стёкла у меня затонированы, а внутри имеются удобная подушка и одеяло, так что никто и ничто не сможет мне помешать соснуть. Как я оказалась неправа! Вместо того, чтобы спокойно отдохнуть, мой мозг решил активно поразмышлять над тем, кто же на самом деле является организатором кредитной схемы. Но ни к какому конкретному выводу я не пришла, что в принципе было хорошо. На встречу я пришла, подозревая обоих.
В кабинете Дмитрия сидел только Дубовицкий. Как обычно, весь вид его говорил о вселенской усталости. Мне даже захотелось накормить его, настолько измождено он выглядел.
– Здравствуйте, – сказала я как можно более приветливо. – Попросить Марину принести чай с печеньем?
– Добрый день, – коротко ответил Дубовицкий. – Нет, спасибо. Я хорошо позавтракал.
Он явно не был расположен продолжать беседу. Я села напротив, и мы молча стали ждать остальных участников встречи
