и нетерпеливо.
— Говорю ей: «Это никакая не Ольга, это Горелова Светлана Ильинична, вы ошиблись». Кириллова — в протест.
— Кто-кто?! — Кира вскочила со скамейки.
Только вчера она, разыскивая Новикову Анну, наткнулась на ее подругу, на некую Ольгу, стригущую арендную плату с квартиранта — противного, но оказавшегося полезным старикана Ивана Ильича.
По документам она значилась Светланой. Той самой, до которой Кира так и не доехала. А ему представилась Ольгой. И тут выясняется…
— Почему Кириллова так уверена, что не ошиблась?
Кира подхватила со скамейки пакет с оставшимися пирожками, подняла за локоть старшего лейтенанта Мокрову и увлекла ее в кабинет.
Дело было слишком серьезным, чтобы его обсуждать, нежась в солнечных лучах.
— Она узнала кофточку, которую привезла в подарок своей подруге Ольге из-за границы. И саму девушку узнала тоже. И истерила у меня в кабинете, что это Ольга. А не Светлана.
— Вы ее нашли? Горелову?
— Так точно, товарищ майор. — Инна осторожно высвободила локоть, которому сделалось неприятно и даже больно от крепких пальцев Киры. — Она была заключена под стражу до выяснения. Сейчас выпущена под подписку.
— Черт! Нельзя было ее выпускать! — Кира ворвалась в кабинет, заметалась с пакетом в руках. — Она может сбежать!
— Никуда она не побежала. Сегодня я была у нее на адресе. Живет себе тихо, переводами занимается.
— С какого языка?
— Ни с какого, не с языка. Банковскими переводами она занимается. Она трудится бухгалтером на удаленке в каком-то интернет-магазине. Я наводила справки. Работает уже больше года. Нареканий нет.
— Зачем вы ее отпустили? — снова воскликнула Кира, бросая пакет с пирожками на стол и хватаясь за телефон. — Она фигурант того самого нашего запутанного дела. И я не смогла найти ее и ее подругу. По месту регистрации нет ни одной, ни второй.
Конечно, она лукавила. На адрес Светланы она пока не доехала. Закрутилась! Да и далеко это было. Где-то за городом. Как раз сегодня планировала ехать туда. И коварно планировала утащить с собой Игнатова.
— Уверяю вас, товарищ майор, Горелова находится по месту регистрации и бежать никуда не собирается. Оставлять ее далее под стражей не нашлось оснований. Она все честно рассказала о происшествии двухлетней давности.
Мокрова во всех деталях, иногда излишне подробных, рассказала Кире, что именно произошло в тот день с Кирилловым Вадимом Сергеевичем.
— Он окликнул некоего Сергея? И тот напал на него? Попросту убил? — принялась тут же уточнять Кира. — И вы отпустили Горелову, поверив ей на слово? А если этот Сергей и есть Цыбин? Тот, чье тело было обнаружено в ходе нашего расследования?
— Цыбина зовут Алексей, — неуверенно поправила ее Мокрова, обессиленно опускаясь у окна на стул, втиснутый между столами Киры и Игнатова. — Именно с Алексеем приходила в гости к Кирилловым Оля-Света.
— А почему она называла себя Олей? Что она говорит?
И снова от Мокровой последовал подробный ответ. Ей бы книги писать, а не в полиции работать. Кира приложила ладонь ко лбу, пытаясь все в голове расставить по своим местам. Упорядочить мысли!
— И вы, Инна, не нашли человека под именем Цыбин Алексей? — с ухмылкой переспросила Кира.
Дождалась, когда Мокрова отрицательно качнет головой, и пригвоздила ее ответом:
— Да потому что такого человека не существует! Горелова с подругой Новиковой приехали в Москву следом за своими любовниками: Цыбиным Сергеем и Анохиным Алексеем. Мужчины до недавнего времени трудились в одной охранной фирме. И практически одновременно исчезли в неизвестном направлении. Вскоре их тела со следами насильственной смерти были обнаружены зарытыми на одном из участков в коттеджном поселке, по адресу…
Кира быстро продиктовала адрес. Тут же сверила его с местом регистрации Гореловой. Странно, что не сделала этого раньше. А вдруг? Может, это рядом?
Нет, никаких совпадений не было. Разные направления, противоположные.
— Скажите, почему ваша свидетельница назвала вам неправильную фамилию своего любовника? Он же Анохин. А она назвала его Цыбиным. Зачем? А я вам, Инна, отвечу! Она пыталась ввести следствие в заблуждение. Знала, что вы станете искать Алексея, но никогда не найдете, поскольку он не Цыбин!
Инна принялась выдвигать версии, что Горелова могла не знать настоящей фамилии своего Алексея, он мог ее попросту обманывать.
— Это маловероятно, — сразу опротестовала ее слова Кира. — Они знакомы очень давно. Еще со службы в армии Цыбина и Анохина. Подруги встречались с ними, а затем переехали следом за ними в Москву. Светлана не могла не знать фамилию своего любовника. Она вас обманула. Надо ее задерживать. Прямо сейчас! Да, кстати, а почему вы решили приехать к нам? Что вас заставило? Только кратко, прошу.
— Листала сводки. Я часто этим занимаюсь: просматриваю сводки недельной, месячной давности. Мелькнула знакомая фамилия: Цыбин. Но почему-то Сергей. И как-то подозрительно вдруг стало, и я…
— Понятно, — перебила ее Кира, опасаясь, что снова услышит очень подробный рассказ. — Сейчас я позвоню майору Игнатову. Доложу. Надо задерживать Горелову. Вы с нами?
Собравшись переехать за город, Татьяна Викторовна Стрешнева желала отдыха, спокойствия и прежде всего тишины. Дети ее не отговаривали. Как раз наоборот.
— Мама, тебе там будет лучше. Зелень посадишь. Ты же любишь возиться с растениями. Свежим воздухом станешь дышать. С соседями подружишься. Будете друг к другу в гости вечерами ходить на чай. Как, помнишь, в твоем любимом сериале? — пела канарейкой ее дочка.
— Татьяна Викторовна, даже не сомневайтесь. Выбор вами сделан правильный, — подсвистывал кенаром муж дочки. — Ну что, в самом деле, вам в этих бетонных джунглях делать?..
В ее бетонные джунгли, а это был новый красивый район, пускай и на окраине, дочка с мужем перебрались сразу же, как купили ей дом, продав свою ушатанную двушку. Та располагалась в доме на границе с промзоной, продали дети ее недорого. И по сходной цене купили ей дом в пригороде. И вот уже третий год Татьяна Викторовна в нем все что-то перестраивает, и переделывает, и перекрывает, и переклеивает. В большей степени не сама, конечно, людей нанимает. Но платить-то приходится ей!
Нет, не такой загородной жизни она хотела.
И соседей не случилось таких, о которых мечтала она и о которых красиво пела ее дочка. Не с кем было чаи гонять и некого было угощать пирогами.
С одной стороны, справа, жил старый вдовец — очень несимпатичный тип. Неприятной наружности и нрава. При встречах с Татьяной Викторовной всегда смотрел надменно, подозрительно щурился и едва кивал, приветствуя. Столкнувшись с ним как-то в местном магазинчике в очереди, Татьяна Викторовна попыталась завести светскую беседу. Но наткнулась на
