протоптала, так она еще по дороге теряла всякие там крылья, ноги, лапы…
— Кака!!! Прекрати!! Причем тут мухи?! — не выдержала Дездемона Карповна. — Где деньги, я тебя спрашиваю!!
— Так я ж и говорю! — пояснял несчастный сторож. — Она ж всю машину испоганила! ну я взял ножичек и ее… хотел аккуратненько сковырнуть, но — грешен, увлекся тонкостями… короче — весь капот немножко того… поцарапал. Но я честно все закрасил, ты ничего не подумай! Но там получилось такое… Короче, хозяин машины отказался принимать работу, закатил скандал, ну и… В общем наш начальник умаслил это дело — он решил скинуть цену и скинул. А недостаток пришлось оплатить мне.
— А в прошлый раз, куда зарплата делась? — недобро прищурилась Дездемона Карповна.
— Ну, я ж тебе рассказывал! Нет? Ой, а там и вообще смешно получилось! — весело махнул ручкой Аркадий Аристархович. — Там тоже машинку покрасили и оставили сохнуть, у них выходные как раз выпали. А я думаю — чего это я все выходные буду краской дышать? Ну и выгнал ее из гаража-то! А там пух этот … тополиный, будь он неладен. Прям всю машину облепил, пропади он пропадом… Ну и… Главное, машину — то в белый цвет красили! И она получилась, как зайка — такая белая! Пушистая! Загляденье… Но вот хозяин очень негодовал, видать, не приглянулась. Нет, ну Моничка, со мной еще по божески! Вот у моего сменщика и вовсе машину сперли, так он даже кредит брал, чтоб расплатиться!
— Мы такого счастья ждать не будем, — хлопнула рукой по плечу мужа Дездемона. — Будем открывать свой бизнес. Пойдешь завтра на наш рынок торговать тряпьем!
— Моничка… это каким же тряпьем? У нас ведь и нет ничего… — испуганно захлопал глазами неудачливый трудяга.
— Как же это нет? Вон какой чемодан припер сегодня Петр Антонович. Это что же — нам такое добро на Наину Михайловну свешивать? И это в то время, когда у Дани бушует кризис?
— А я тогда сегодня же ночью все бирочки поотрываю! Чтобы кое-кто не слишком наглел! — донесся из-за двери обиженный голос свекрови.
— А я тогда сегодня же вечером выселю лишних проживающих на свою территорию! — повысила голос и Дездемона. — И то кое-кто и в самом деле, уж больно наглеть начал!
Наина Михайловна немедленно просунула голову в дверь и погрозила сыночку пальцем:
— Акаша! Дятел тебе в ухо! Не упирайся! Моничка сказала — на рынок, значит на рынок. Моничка, а может вещички-то погладить?
— Не стоит, их никто не гладит. Выберите себе две кофточки и … и все!
Аркадий Аристархович представил только, как он завтра будет сидеть на их ближайшем рынке, и вся дворовая интеллигенция будет лицезреть, как он трясет этой залежалой продукцией… и на него тут же навалилась вселенская скорбь. Да уж, как низко пало дворянство… А ведь его фамилия… Может, Моничке напомнить, что Вислобрюховы в каком-то из веков были вовсе даже не бедной фамилией? Это ж надо разбираться! У них так много было еды, что даже животы отвисали. Явно не бедняки… или это была другая фамилия… Вот все же зря он ей не заказал на день рождение свое генеалогическое древо! Она тогда, видишь ли, шубу захотела, а древо сказала, что сама ему подарит. Можно подумать, ему в подарок больше и попросить нечего!
Аркадий Аристархович два раза отчетливо вздохнул, подарил слушателям тоскливый стон, собрал на лбу все морщины и… и в голову тут же впорхнула совершенно изумительная идея. Все! Теперь у него деньги обязательно будут! А с тряпьем…в конце концов, может и маменька посидеть, она все равно со своей памятью ни за что не вспомнит, что они когда-то были дворянами… А может, и не они…
Дездемона Карповна непременно бы заметила перемену в лице дражайшего супруга, если бы в это время в комнате не раздался звонок, и Наина Михайловна не схватила трубку.
— Отдайте телефон, мама! — не поленилась подняться Дездемона. — От кого вы все время ждете звонка? Он уже давно на кухне, роется в холодильнике.
Наина Михайловна надменно поджала губы и со словами «Петр Антонович, друг мой, не ищите в борще мясо руками! Кака его уже нашел!», отправилась из комнаты.
Звонил Данил. Сынок хоть и претерпевал кое-какие неудобства в связи с кризисом, но родителям деньги приносил регулярно. Вот и сейчас позвонил, чтобы предупредить, что завтра они будут гулять с Дёмиком, а заодно забегут к родителям — принесут деньги. И, желательно, чтобы в это время кто-нибудь был дома.
— Данечка! Я! Я буду завтра весь день сидеть дома! — медовой патокой полился голос Дездемоны Карповны. — И вовсе даже не из-за денег, просто я… Я уже так соскучилась по Дёмику! Я завтра с ним погуляю! Да! И ничего мне не говори!
У Данила совсем недавно родился долгожданный сын, и Дездемона Карповна просто души в нем не чаяла. Нет, у нее уже была внучка — Яночка, дочка дочери. Но вот мальчик! Внук! Внука у нее еще не было. Да, к тому же, и имя она ему выбрала сама — Демид! Потому что Данька со своей женой Лиличкой и вовсе пытались назвать мальчика в честь дедушки — Аркадием! Ну что ж это такое? Похабство просто! Пришлось Дездемоне Карповне устроить парочку истерик и … и самой назвать внука (правда, она сказала, что это любимое имя Аркадия Аристарховича, он просто им бредит!). И теперь она от любви к маленькому Дёмику просто теряет рассудок.
— Моничка, — немедленно появился супруг, и в глазах его зажглась надежда. — Ты завтра куда-то… отбываешь?
— Я тебе паровоз что ли — отбывать?! — недовольно отозвалась жена. — Я просто иду гулять с Дёмиком. А вот ты, ты отбываешь! Как товарный поезд — соберешь чемодан и — ту-ту!! На рынок. Не вздумай свернуть, я проверю!
— Дездемона! Ну, о чем ты говоришь?! — высокомерно поморщился Аркадий, четко понимая, что рынок завтра его не увидит. — Я, конечно же, пройду добывать деньги…
Дездемона Карповна еще раз утвердительно мотнула головой и устремилась на кухню — там, похоже, престарелая чета уже в четыре руки вылавливали мясо из борща.
Утро встретило Дездемону Карповну неправдоподобной тишиной. Никто не кряхтел, пытаясь сдвинуть пятикилограммовую гирю, как это всегда делал Петр Антонович, никто не распевался в душе, пытаясь завлечь супруга с утра пораньше обратно в спальню, как это любила проделывать Наина Михайловна, и даже никто не гремел крышками кастрюль, чем неизменно занимался Аркадий Аристархович, все семейство будто вымерло.
— Спят они все, что ли? — пробубнила себе под нос Дездемона, вылезая из-под тяжелого одеяла.
Никто не спал, у всех отчего-то
