— Берни, он меня достанет!.. Может, ты вдолбишь в его дурацкую башку, почему ему нельзя идти с нами?!
Лорен стоял, уставившись на мои плетеные мокасины, но не потому, что он против такой обуви, а просто потому, что его взгляд остановился именно на них.
— Я просто считаю, что тоже должен идти. Вдруг что-нибудь случится — что тогда?
— Ничего не случится, — сказал Рэй. — Мы с Берни наведаемся в одно местечко. Прямо оттуда приедем сюда, и Берни вернет тебе твои вещички. Потом мы с тобой топаем домой и пересчитываем денежки. Журнальчики захватил?
— Я книгу принес.
— Вот и чудненько! Садись сюда и читай свою книжечку. Хороший диванчик, удобный. Я сам на нем сидел. Ты когда-нибудь получал столько денег за чтение?
Лорен тяжело дышал. Вдох — выдох, вдох — выдох.
— А вдруг что-нибудь случится? Вдруг этот Близнец выкинет какой-нибудь номер, а мы с тобой на разных концах города. Что тогда будет?
— Квартира Флэксфорда — на Восточной стороне. Эта тоже, — заметил я.
И тот, и другой пропустили мое уточнение мимо ушей. Лорен ударился в перечисление всякого рода неожиданностей, которые могут помешать нам осуществить свой план, начав с банальных дорожно-транспортных происшествий и кончив внезапным объявлением воздушной тревоги. Рэй возразил, что два настоящих полицейских и один переодетый в полицейского — это явный перебор, что обычно патрулируют по двое, так что настоящий и ряженый в самый раз.
— Не-е, не нравится мне это, — твердил Лорен. — Совсем не нравится, если хотите знать.
— Ежели ты пойдешь, то у вас с Берни на двоих одна пушка, и одна звезда, и так далее. Даже фуражка одна, черт бы тебя побрал!
— Вот-вот, сами уходите, а я сиди тут без оружия и без звезды! Как же так, Рэй?
— Ты останешься в пустой запертой квартире, Лорен. Зачем тебе оружие. Будешь отстреливаться от тараканов?
— Какие тараканы? — вмешался я. — Дом высшей категории.
— Вот видишь, — сказал Рэй. — Нету тут тараканов.
— При чем тут тараканы?
— Я думал, это их ты боишься.
— Не нравится мне это, Рэй.
— Ну вот что, хватит валять дурочку! Давай Берни свои причиндалы, а сам на диван. Берни, может, этой заднице принять для храбрости?
— Очень полезно.
— А тут у тебя есть что выпить?
Я пошел на кухню и принес бутылку, бокал, льда.
— Нет, пожалуй, не стоит, — сказал Лорен. — Я ведь при исполнении.
— Господи Иисусе! — простонал Рэй.
— Я оставлю, может, надумаешь, — сказал я.
Лорен кивнул.
Я нацепил ремень с кобурой, проверил, хорошо ли она застегнута. Не дай Бог, пистолет вывалится, неудобно будет перед людьми. «Страшная, однако, игрушка!» — подумал я, почувствовав под рукой холодок стали.
— Эта штуковина на целую тонну потянет, — сказал я.
— Что, пушка? Нет, к ней привыкаешь.
— Как бы не перекосило всего при ходьбе от такой тяжести.
— Ничего, не успеешь оглянуться, как привык. Потом без нее вроде как голый.
Я взял у Лорена черную, отливающую зловещим блеском дубинку со свинчаткой и в порядке пробы шмякнул ею себя по ладони. Древесина была гладкая, хорошо отполированная. Рэй показал, как прикрепить дубинку к поясу, чтобы она не болталась и не колотилась о колено. После этого я прицепил звезду, нахлобучил фуражку и пошел в спальню — посмотреть на себя в зеркало на двери.
В этот раз показалось, что я действительно выгляжу на все сто.
Грозный полицейский вид придавали, разумеется, форменная фуражка и большая бляха на груди. Кобура с пистолетом на одном боку, дубинка на другом и «браслеты» тоже, как говорится, не портили общего впечатления. Внушительные вещи и человека заставляют держаться внушительнее. Я почувствовал себя увереннее в своей новой роли. Вытащив еще раз дубинку, я повертел ею в воздухе и привесил обратно. Мне пришла даже мысль попрактиковаться в выхватывании пистолета из кобуры, однако по зрелом размышлении идея была отвергнута из опасения отстрелить себе пальцы на ноге. Достаточно и того, что я ухитрился пришпилить звезду не к телу, а куда положено.
Словом, я настолько вошел в роль, что, вернувшись в гостиную, был готов гаркнуть: «А ну, проходи!», — одним взмахом руки остановить уличное движение или закусить на халяву в какой-нибудь забегаловке. От Рэя не ускользнула перемена во мне. Он оглядел меня с головы до пят и обратно и коротко кинул:
— Нормально!
Даже Лорену пришлось согласиться:
— Ну, факт! Они же прирожденные притворщики.
— Кто, взломщики?
— Да нет, Близнецы.
В машине Рэй начал объяснять:
— Разрешение на осмотр квартиры имеется. Сейчас она опечатана, но мы сломаем печать и поставим свою, когда будем уходить. Все это будет записано в журнале. Так что комар носа не подточит.
— Это принятая процедура?
— Самая что ни на есть нормальная. Печать, она для чего? Чтобы знали, что посторонним вход воспрещен. Конечно, кто захочет взломать дверь, тому она не помеха. Но народ знает, что это карается. А официально мы уже не первые. Эту квартиру до нас несколько раз открывали и потом опять опечатывали. Я сам видел несколько подписей.
— Вот как! И кто же это был?
— Как обычно. Фотографы, например, были. Оно, конечно, и фотографы, и спецы из лаборатории первыми свое дело сделали. Но, может быть, у фотографов что-то там не получилось. Вот и пришли второй раз. Или какой-нибудь заднице из окружной прокуратуры понадобились дополнительные снимки. К примеру, других комнат. У них ведь как? Любую хреновину готовы окрестить «вещественным доказательством» — и под нос присяжным... Потом сам помощник прокурора заглядывал. Решил, видите ли, самолично побывать на месте преступления. Ну, еще пара жеребцов из Городского управления пожаловала, из отдела убийств. Дело с самого начала проходит как окружное, а не городское, и мы им его хрен отдадим. Но посмотреть они имеют право. В расчете, что, может, происшествие имеет касательство к какому-нибудь их собственному следствию. С той же, видать, целью приезжали из чужой окружной прокуратуры, из-за реки притащились...
— Когда это было?
— Не знаю, какая разница?
— Откуда конкретно? Из Бруклина или Куинса?
— Из Бруклина.
— Кто там окружной прокурор?
— Прокурором в округе... Вот, черт, забыл фамилию!
— Не Майкл Дебю?
— Точно, Дебю. А что?
— Когда его люди были там?
— В промежутке между убийством и сегодняшним вечером. В чем дело, может, скажешь? — Рэй так пристально на меня посмотрел, что едва не зацепил стоявший у тротуара автомобиль. — Паркуются посреди улицы, поганцы! Ты что, связан с этим Дебю, Берни?
— Кажется, Флэксфорд был связан.
— Каким образом?
Я задумался. Если бы в точности знать, когда совершен налет на мою квартиру и когда Дебю велел обыскать квартиру Флэксфорда... И что тогда? Ровным счетом ничего. Сначала Восточная Шестьдесят седьмая, а уж потом авеню Западной стороны — этот факт подкрепил бы мою версию, но он ничего не доказывал, как ничего не доказывал и не помогал моей версии обратный порядок обысков. Как ни крути, единственная постоянная величина во всех этих раскладках — сама шкатулка. Разыщу я ее или нет — вот что важно.
— Хорошо бы знать, кто приходил от Дебю на квартиру и когда, — ответил я Рэю. — Это может пригодиться.
— Такие вещи всегда записываются.
— Ты мог бы это узнать?
— Не сию минуту. А потом — с нашим удовольствием.
— В любом случае она там.
— Чего?
— Ничего.
Швейцар в доме на Восточной Шестьдесят седьмой был тот же самый. Он не узнал меня, и я опять подумал, что надо бы сделать ему подарок на Рождество. Он так же открыл перед нами дверь, как дважды открывал ее передо мной. Рэй перебросился с ним несколькими словами, а тот за это время остановил двоих вошедших в парадное и спросил, к кому они идут. Очевидно, он получил нагоняй за то, что проморгал меня, хорошо, что не уволили. Я был рад за него. На меня он даже не смотрел. Парень в форме, пришел с мистером Киршманом — эка невидаль!
Вместе с нами в кабине лифта оказался молодой человек, одетый священником. «Вероятно, он действительно священник, — подумал я, — но еще меньше похож на духовное лицо, чем я на полицейского. Почему я должен ему верить?» Потом мне пришло в голову, что повседневная одежда священнослужителя — прекрасный маскарад для взломщика. Не всякий привратник решится остановить. Конечно, на окраине и в пригороде им не попользуешься, там главное — быть как можно незаметнее, но фешенебельные кварталы — это другой коленкор. А на окраине идеальный наряд — почтового служащего. Народ там, естественно, знает своих почтальонов, но всегда можно выдать себя за разносчика посылок или срочных депеш...
— Что задумался, Берни?
— О нашем деле думаю, — ответил я.
Мы сошли на третьем этаже, а человек, одетый священником, поехал выше. Рэй сломал печати на двери в квартиру Флэксфорда и полез в карман за ключами, а я тем временем ткнул пальцем в кнопку звонка. За дверью зазвенело. Рэй удивленно взглянул на меня.
