Зрители были одеты ещё более колоритно, чем танцоры. У некоторых мужчин за повязанными на лоб широкими разноцветными лентами торчали крупные перья то ли орлов, то ли кондоров. Женщины щеголяли вылезающими одна из под другой пёстрыми нижними юбками и сплетёнными из разноцветных ниток браслетами. Туземцы радостно хлопали в ладоши и подбадривали танцующих гортанными возгласами.
Луис нажал на клаксон, надеясь, что толпа расступится. Звук автомобильной сирены индейцам понравился. Вероятно, он напоминал им многократно усиленную мелодию андийской флейты. Аборигены радостно замахали руками. Похлопывая ладонями по капоту и стёклам "джипа", они корчили рожи и выразительно жестикулировали, приглашая нас присоединиться к общему веселью.
— Бесполезно. Мы не проедем, — сказал Маута Иньяка. — Оставьте машину здесь. Отсюда до центра города минут двадцать хода. Вы сможете остановиться в гостинице "Пикоака". Это один из лучших отелей города.
— А эти люди не опасны? — спросил Бобчик. — Похоже, они здорово пьяны. И вообще, что здесь происходит?
— Это празднества Капак-Райми, — объяснил Маута. — Индейцы благодарят Солнце и Землю и просят даровать им хороший урожай. В долине Куско праздник Капак-Райми совпадает с началом сельскохозяйственных работ. Вам нечего бояться. Дети Солнца спокойны и миролюбивы. Они не причинят вам вреда.
— Хотелось бы верить, — грустно вздохнул Бобчик.
— Ты доехал до Куско. Теперь уходи, — обратился к Мауте Уайна Инти. — Я сам отведу их к гостинице.
— Но почему он должен уходить? — вмешалась я. — Маута вполне может переночевать в гостинице вместе с нами.
Иньяка покачал головой.
— Спасибо за предложение, но мне есть, где остановиться.
Маута открыл дверцу и растворился в пёстрой танцующей толпе.
Вместо двадцати минут до гостиницы мы добирались почти час. Иногда людской водоворот уносил нас в русла узких улочек, в которые нам совершенно ни к чему было сворачивать. Мы держались друг за друга, как идущие на экскурсию дошколята, стараясь в то же время не потерять из вида чёрную макушку Уайны Инти. Впрочем, это было не трудно. Похоже, в тот вечер он был единственным индейцем во всём Куско, не носящим головного убора.
Отель "Пикоака" оказался большим двухэтажным квадратным зданием с обрамлёнными арками широкими террасами, огибающими оба этажа по периметру и выходящими во внутренний двор. В центре вымощенного керамической плиткой патио тихо дурчал небольшой круглый фонтан, а по углам стояли глиняные горшки с юкками, кактусами и агавами.
К счастью, в отеле нашлись свободные номера, и, наконец, после всех выпавших на нашу долю испытаний, мы добрались до горячей ванны и удобных широких кроватей.
— Знаешь, я никак не могу отделаться от мыслей о Мауте, — задумчиво сказала я Луису, когда мы остались одни в нашем номере.
— Что, тебя тоже не оставил равнодушной молодой и прекрасный индейский воин со скорпионом на левом ухе? — поддразнил меня колумбиец.
— Нет, я серьёзно. Помнишь, около дерева с мёртвыми птицами он сказал, что верит только в деву Марию и в технический прогресс?
— Похоже, у этого парня неплохо развито чувство юмора, — пожал плечами Луис.
— Ты лучше подумай о другом, — сказала я. — Босоногий индеец в грязном пончо, бредущий по щебню плоскогорья Наска знает такое словосочетание, как "технический прогресс" и отпускает шуточки по этому поводу, да ещё в сочетании с девой Марией. Я, конечно, не спец по индейцам, но я всегда представляла, что они достаточно суеверны и боязливы для того, чтобы не шутить с католической религией и своими собственными верованиями.
— Ты права, — согласился колумбиец. — Я тоже заметил, что речь у этого парня культурная, и по-испански он говорит слишком хорошо для полуграмотного индейца. Но это вполне можно объяснить тем, что он долгое время учился в католической миссии, а потом из-за какого-то конфликта оставил её. Если Маута имел проблемы со священниками, то вполне можно понять его склонность подшучивать по поводу религии. Лучший способ стать атеистом — это поучиться в церковном колледже. Я в этом убедился на собственном опыте.
— А для чего он поехал с нами в Куско? И почему он ушёл, несмотря на то, что я предложила ему остановиться в гостинице вместе с нами?
— Вполне возможно, что в Куско у него живут друзья или родственники, — пожал плечами Луис.
— Знаешь, у меня есть странное предчувствие, что мы ещё встретимся с Маутой, — задумчиво произнесла я.
Мы поужинали в ресторане отеля. Официант посоветовал нам попробовать совершенно особое чёрное перуанское вино "Император Синчи Рока".
— Я и не знала, что в Перу есть виноградники, — удивилась Адела. — Я думала, что здесь в основном разводят кукурузу и картофель.
— На альтипланос, конечно, виноград не растёт, — улыбнулся официант. — Но в долинах, расположенных между Кордильерами и амазонской сельвой, на плодородных вулканических почвах выращивают сорта винограда, обладающие совершенно уникальным вкусом.
К чёрному вину мы заказали седло барашка. Измученный мясом морских свинок Бобчик на время позабыл о своей горной болезни и был совершенно счастлив.
Чёрное перуанское вино действительно заслуживало похвалы. Даже его бутылка была совершенно особенной: из тёмного, почти чёрного матового стекла барельефом выступало широкоскулое и мужественное лицо, как следовало полагать, самого императора Синчи Рока. Лицо императора было глянцевым и блестящим, и казалось, что бутылка — это чёрный остроконечный шлем, облегающий голову второго императора инков.
Видимо, не доверяя столовым приборам, Уайна Инти вытащил из-под пончо нож, которым он угрожал Мауте Иньяка, и, ловко орудуя им, быстро и самозабвенно расправлялся с ароматной жаренной бараниной.
Наблюдая, как он впивается в мясо кривыми желтоватыми зубами, я почему-то вспоминала о племенах каннибалов, обитающих неподалёку от Куско.
После ужина Уайна отправился в свою комнату, а мы вчетвером поднялись в номер Аделы и Бобчика.
— Кайф! — воскликнула Адела. — До чего же я соскучилась по благам цивилизации! Здесь даже телевизор есть!
Подруга взяла пульт дистанционного управления и нажала на кнопку включения. Экран засветился, и на нём появилась симпатичная белокурая дикторша.
— Этой ночью в районах Уануко, Паско, Апуримак и Уанкабелика прогремела серия взрывов, — обаятельно улыбаясь в объектив, сообщила она. — Прибывшая на места происшествий полиция обнаружила трупы, которые пока не удалось опознать, и разбитое химическое оборудование. Согласно заключению экспертов, это были подпольные лаборатории по производству кокаина.
Полковник Рамон де ла Серра обвинил президента Перу в бездействии и неспособности контролировать ситуацию в стране.
"Если так будет продолжаться", заявил полковник, "то в ближайшем будущем Перу может занять место Колумбии на рынке производства наркотиков. От подобных необъявленных войн мафиозных группировок гибнут невинные люди, наши сограждане, защищать которых — наш святой долг. Более того, подобные случаи пятнают репутацию нашей страны в глазах всего международного сообщества."
— Всё-таки в Южной Америке встречаются блондинки, — указав на дикторшу, удовлетворённо заметил Бобчик. — А то я уже начал забывать, как выглядят красивые женщины.
— И это крашенное чудовище ты называешь "красивой женщиной"! — возмутилась Адела. — Ну и вкусы у тебя! Наверняка это внучка какого-нибудь нацистского преступника, сбежавшего в Перу после второй мировой войны!
— Тише! — воскликнул Луис. — Дайте послушать!
— За истёкшие двое суток в Колумбии были взорваны пять подпольных лабораторий по производству кокаина, — продолжала вещать очаровавшая Бобчика блондинка. — Передаём слово нашему корреспонденту в Боготе Сальвадору Дельгадо.
На экране возник смуглый черноволосый латиноамериканец, стоящий на фоне большой круглой воронки в густых зарослях колумбийской сельвы.
— Если добавить к прогремевшим за последние двое суток взрывам вчерашнее покушение на Флориана Родригеса, одного из наиболее могущественных наркодельцов Медельинского картеля, убийство Хайме Барбадильо, "правой руки" печально известного Висенте Уртадо де ла Вера, а также жестокую смерть Фелипе Касона, правительственного чиновника, обвиняемого в связях с наркомафией, можно прийти к выводу, что речь идёт о новой войне мафиозных группировок, войне не на жизнь, а на смерть, причина которой нам пока не известна.
— Не понимаю я тебя, — покачал головой Бобчик, обращаясь к Луису. — Только самоубийца может работать полицейским в этой взрывоопасной стране. Это было бы объяснимо, если бы ты умирал с голода, но ведь у твоего отца фирма, которая даёт доходы, многократно превышающие твою зарплату. Так почему ты не хочешь быть нормальным бизнесменом и держаться подальше от наркодельцов и террористов?
