Ознакомительная версия.
Вернее, пока только одна, не самая своевременная, мысль: «Где-то я его видела».
Думать о коварном блондине, бултыхаясь в воде, не хотелось, и Оля сосредоточилась на спасении утопающей, которое, вопреки цитате из «Двенадцати стульев», на сей раз не было делом рук одной лишь самой утопающей. Ей благородно и грамотно, со знанием дела спасения на водах, помогал кто-то еще.
Веревка натянулась, круг пришел в движение и вскоре стукнулся о борт спасательной шлюпки.
— Давайте руку!
«Хоть вместе с сердцем!» — признательно всхлипнул Олин внутренний голос.
Ее втащили в лодку и похлопали по щекам.
— Живая? Все в порядке? — с беспокойством спросил спасатель — крепкий квадратный малый, способный в одиночку вытащить из воды рыбку и покрупнее.
— Спасибо вам, — признательно булькнула Оля, послушно замирая, чтобы не мешать большой и теплой руке щупать пульс у нее на горле.
— Вот и хорошо, — заключил спасатель и без помех погрузил спасенную в бессознательное состояние, придавив ее сонную артерию.
Треска рвущейся ткани Оля уже не услышала и не почувствовала, как в рот ей запихнули кляп из оборванного подола.
С ярко освещенной набережной пирс прекрасно просматривался примерно до середины. Происходящее на краю напоминало представление в театре теней — общий сюжет понятен, но детали не ясны.
С берега Саша-зам увидел, как девушка Ольга подошла к краю пирса и прямо в одежде и обуви прыгнула в море.
— Карина права, она сумасшедшая! — охнул наблюдатель, тут же вспомнив, что наиболее опасные сумасшедшие, по слухам, отличаются поразительной предусмотрительностью и выдающимися способностями по части коварных планов.
В самом деле, прежде чем прыгнуть, сумасшедшая Ольга наклонилась и пытливо осмотрела воду внизу, вероятно, оценивая ее спокойствие. Правильно: в случае даже небольшого волнения моря прыгунью могло очень крепко приложить о недалекие сваи.
Саша и сам был внимателен к деталям, а потому от него не ускользнуло, что до прыжка и предполетного осмотра моря Ольга что-то сказала человеку на пирсе. Об этом можно было догадаться по тому, что она повернула к нему голову.
Можно смело предположить, что встреча в уединенном месте не случайна, эти двое знакомы — не исключено, что по совместному пребыванию в дурдоме, потому что парень тоже нырнул в воду «солдатиком», как был, в одежде! И сделал он это не сразу после прыжка душевнобольной подружки, а минут через пять, когда спасать утопающую было поздно, потому как ее уже вытащил из воды настоящий спасатель на лодке.
— Инфекционный идиотизм, — пробормотал Саша-зам, откровенно не понимая, какой в этом кайф — десантироваться с пирса в море в парадном обмундировании.
Он осторожно, чтобы самому не подхватить такую странную заразу, дошел до середины пирса и уже оттуда, вытянув шею, досмотрел тихое шоу придурков.
Добросовестный трудяга-спасатель, вынужденный работать сверхурочно, вытащил из воды и прыгунью, и прыгуна. Прыгунья, неразумно игнорируя реальный риск простудиться, мокрым кулем завалилась на дно лодки, а прыгун вскинул руки над головой в победном жесте и крикнул:
— Йесссс! Мы это сделали!
Спасатель налег на весла, шлюпка развернулась и пошла почему-то не к станции, а в противоположном направлении — в сторону закрытого для посещения пляжа строящегося санатория «Норильские зори».
Саша присмотрелся: голубое платье развалившейся в лодке девицы стало заметно короче, чем было, и неприлично высоко открыло ноги, а на лице ее появилась кружевная маска, похожая на синюю бороду. Можно было подумать, что буйные психи начали новый сеанс сексуальных игр — на сей раз в водном транспорте.
Шлюпка разрезала лоснящуюся черную воду, как алмазная грань — гладкое кожаное сиденье.
Это укрепило предположение Саши-зама о том, что трое в лодке — те самые склонные к бурным развлечениям придурки, которые задолжали Серго Мамиконяну за попорченный салон.
Надо же, верны себе: в прошлый раз угнали автомобиль, а сейчас — шлюпку!
Саша вернулся на набережную и пошел к «Норильским зорям» по берегу.
— Да уж, это вам не ночной клуб, — обозрев пустой двор, посетовала Люсинда и устало опустилась на ступеньки церкви.
За день каменная лестница нагрелась и теперь была приятно теплой. Вкусно пахли пышные розы на клумбе, страстно пели цикады, легкий бриз овевал разгоряченное лицо, игриво подмигивали звезды — в подходящей компании посиделки у церковки были бы сплошным удовольствием. Однако прекрасная дама уже с полчаса куковала в одиночестве.
Местная церковь, как сама же Люсинда справедливо заметила, в темное время суток заметно уступала по посещаемости сочинским ночным клубам.
Человек, назначивший ей встречу по телефону, не появлялся. Обещанного кота тоже нигде не было видно.
— Кис-кис-кис, — без особой надежды позвала заждавшаяся девушка.
— Мяу, мяу! — дурашливо отозвался за елками человеческий голос.
Люсинда привстала и вперила взгляд в гущу хвойных:
— Это кто там?
— Это я.
— Опять вы?! О-о-о…
Люсинда демонстративно застонала, пряча предательскую улыбку.
За пышной юбкой елки прятался Макс Бобров.
— Чего сидим, кого ждем? — он приблизился.
— Кота, — с удовольствием ответила Люсинда и объяснила: — Одна наша знакомая по нашей вине потеряла кота.
— О! Вы его убили?!
Бобров огорчился и удивился.
Его не удивило бы, если бы кто-то потерял по вине Люсинды лютого тигра или огнедышащего дракона, но кота?
— За кого вы меня принимаете? — обиделась Люсинда. — Я очень люблю котов.
— В таком случае, значит, вы его украли? — Бобров честно пытался разобраться.
— Да вовсе нет! Мы его случайно напугали, он убежал и не вернулся, и вот теперь мы его ищем, — тут Люсинда вспомнила кое-что. — Да ведь вы должны были видеть эти объявления, вы следили за мной, когда я их расклеивала! И не говорите, что это не так, я вас видела и узнала!
— Ах да. «Пропал кот нигерийской породы»?
— Кот д’ивуарский, — поправила Люсинда. — Попросту говоря, черный. Мне позвонили с сообщением, что нашли подходящего, и назначили встречу вот здесь и сейчас.
Она посмотрела на наручные часы и покачала головой:
— Нет, время вышло полчаса назад.
— Какая огорчительная непунктуальность, — заметил Бобров и без приглашения присел на ступеньку рядом с Люсиндой.
Она вздернула нос, но не возразила.
— Подождем, — светски предложил Бобров. — В конце концов, если доставка кота не состоится, вам должны позвонить.
— Подождем, — согласилась Люсинда.
— Дзииинь! — запел телефон.
— Да, алле! — отозвалась Люсинда и разочаровано выдохнула:
— Это не мой…
— Это мой.
Бобров вскочил, вытаскивая мобильник из кармана, да так и остался стоять, вытянувшись во фрунт, на все время разговора:
— Да, Андрей Петрович, здравствуйте! Я с девушкой. Да. Нет. Не знаю, я же за ней не следил. Что? Что?! Где? Когда? Понимаю. Конечно, я постараюсь. Да, до связи.
— Что-то случилось? — спросила Люсинда.
— Да.
Бобров попытался вытереть вспотевший лоб мобильником, чертыхнулся и неожиданно грозно уставился на Люсинду сверху вниз:
— Где ваша подружка? Куда она пошла?
— Оля? А какое вам дело?
Люсинде стало неприятно, что Бобров интересуется другой девушкой.
— Вставайте! — Макс потянул ее за руку, вынуждая подняться. — Мужу вашей подруги и моему начальнику только что позвонили с требованием заплатить миллион долларов в качестве выкупа за похищенную жену.
— А мы тут при чем? — по инерции спросила Люсинда.
И тут вдруг до нее дошло: миллион долларов проассоциировался с олигархом.
— Романчикову похитили?!
— Громову, — нетерпеливо поправил Бобров и аккуратно встряхнул собеседницу. — Говорите, куда она отправилась, расставшись с вами у дверей отеля?
— На пирс сгоревшего клуба «Качалка», тоже за котом…
Бобров чертыхнулся и прыжками через две ступеньки побежал вниз по лестнице.
— Стойте! — спохватилась Люсинда. — Я с вами!
Она отчаянно ускорилась, догнала Макса на спуске и сразу же повела допрос:
— Что… Сказали… Похитители…
— Как всегда: готовьте выкуп, а то живой не увидите, — у Боброва дыхалка была получше, он выговаривал целые фразы.
— Когда… Отдавать… Деньги…
— Завтра утром, раньше Громову сюда не добраться.
— Значит… Мы должны… До утра…
— Соображаешь!
Бобров одобрительно хлопнул бегущую рядом Люсинду по спине, заодно придав ей ускорение.
И, кажется, даже не заметил, что перешел на «ты».
Обходить закрытые «Норильские зори» стороной было бы долго и трудно.
Огороженный забором треугольник широким клином тянулся от центрального проспекта до моря, мешая перемещению в центр города и обратно гостей и сотрудников пансионата «Солнечный Магадан», расположенного за «Норильскими зорями».
Ознакомительная версия.
