— Сделай телик потише, — пробормотала Катька, вновь смыкая сонные вежды.
— Это не телик, Кать. По-моему, кто-то очень хочет попасть к нам в дом...
К этому моменту мне удалось разобрать, что шумят на улице, со стороны парадного входа. Судя по голосам, это были мужчины, и им зачем-то понадобилось настойчиво будить нас рано утром. Вернее, это мне сперва показалось, будто сейчас утро, на самом деле часы показывали четверть первого дня.
Мужчины на улице упрямо звонили, время от времени сопровождая звонки ударами в дверь и громкими криками, среди которых удалось разобрать слово «милиция».
— Кать, — я не на шутку перепугалась, — они ментов грозятся вызвать! Может, откроем?
— А если это убийцы? — предположила подруга.
— Станут убийцы милицией грозить!
— Это может оказаться отвлекающим маневром. Мы откроем, а они нас — бац! Давай сами ментов вызовем?
— Давай, — согласно кивнула я, — ты звони Александрову, скажи, мол, тут на нас нападение совершается, а я пойду посмотрю, как убийцы выглядят, чтобы хорошенько приметы их запомнить и помощь посильную следствию оказать.
С этими словами я отправилась вниз, прихватив на всякий случай «Беретту» — с ней все же как-то спокойнее. Впрочем, едва я спустилась в холл, опасения мои сами собой улетучились, потому что до слуха донеслось грозное рычание, показавшееся смутно знакомым:
— Гражданка Александрова, немедленно откройте! Это милиция!
Я окончательно успокоилась, сунула пистолет в карман халатика и, приблизившись к входной двери, подозрительно поинтересовалась:
— Чем докажете?
— Меня зовут Николай Николаевич Костров, — признался голос снаружи. — Мы с вами уже встречались.
— Где и при каких обстоятельствах? — продолжала допытываться я, но делала это больше из вредности: кому ж не доставит удовольствия поглумиться над правоохранительными органами?
— Гражданка Александрова, не усугубляйте! — взревел Костров.
Я решила, что усугублять и впрямь не стоит, и открыла дверь, хотя, признаться, не без внутренней дрожи. Да и как не дрожать? Встреча со следователем не сулит ничего хорошего по определению.
Костров, как и в предыдущую нашу встречу в квартире Саламатина-младшего, гордо носил на плечах перхоть вместо погон. Вместе с Николаем Николаевичем в дом вошел еще один дядька в штатском, с виду солидный, но доверия не внушающий, под два метра ростом и удивительно схожий с мультяшным Громозекой. Я завороженно следила, как представители власти, не дожидаясь приглашения, протопали в гостиную и с комфортом устроились на нашем диване. Подобная бесцеремонность властей меня умилила, поэтому возмущаться я не стала, а лишь проводила слегка недоуменным взглядом незваных гостей. Признаюсь, ожидала от Громозеки какой-нибудь фразочки типа: «Тридцать две капли валерьянки, пожалуйста». Однако дядька сурово хмурился и валерьянку заказывать не спешил. Молчал и Костров, чем здорово меня нервировал: раз приперся ни свет ни заря, что ж молчать-то? Тут и Катерина подоспела. Еще не видя гостей, она со второго этажа прогромыхала:
— Порядок, Саня, мент обещал прибыть в рекордно короткие сроки. Я просила прихватить с собой ОМОН, да у них, видишь ли, иные заботы.
А мы, значит, должны сами круговую оборону держать! Эх, пулеметик бы мне да полномочий побольше, я бы научила родную милицию работать, а то распустились совсем, понимаешь! Работнички хреновы!
Втянув голову в плечи, я с трепетом наблюдала, как меняется выражение лица Кострова и Громозеки. Сомнений не оставалось — в ближайшем будущем не стоит ожидать от судьбы щедрых подарков. Голос Катьки тем временем приближался. По моим расчетам, она уже должна была заметить милиционеров и заткнуться. Возможно, это смогло бы хоть как-то облегчить нашу участь. Но Катька умолкать вовсе не собиралась, наоборот, она продолжала развивать скользкую тему.
— Вот ведь что получается, Сан Саныч, — голос подружки звучал гораздо ближе, чем минутой раньше, и была надежда, что гостей она все-таки увидит, — государство тратит такие деньги на воспитание и обучение будущих законников, а они едва покидают стены академий... Ой, здравствуйте, товарищ следователь! Каким ветром занесло вас в наши края? — В устах подруги этот вопрос прозвучал вроде: «Какого хрена ты сюда приперся»? — По делу или просто на огонек заглянули?
— По делу, — признался Костров.
Катька кивнула, словно бы даже обрадовалась, и залопотала:
— А мы вот с вами сейчас кофейку попьем.
Или вы чаек предпочитаете? Так можем и чаем вас угостить. Какая ж работа на голодный желудок? Натощак даже ваша голова работать не сможет. Ой, а может, вам покрепче что-нибудь, а, товарищ следователь? — Катька заговорщически подмигнула мужчинам.
Костров отчего-то смущенно зарделся, а Громозека, поерзав на диване, неожиданным фальцетом сообщил:
— Мы на службе.
Этот фальцет так не вязался с могучей внешностью Громозеки, что я изумленно захлопала глазами и неожиданно вспомнила о небезызвестном певце по фамилии Фаринелли. Глаза как-то сами собой опустились... Ну, вы поняли... Я тут же устыдилась внезапного порыва и густо покраснела. Костров (вот что значит следователь! ) мигом просек, в чем причина моего смущения, сдавленно хрюкнул и, едва сдерживая рвущийся наружу смех, сипло повторил:
— Мы на службе.
— Значит, виски, — догадалась умная Катерина и несколько суетливо закопошилась у бара.
Гости переглядывались, но не возражали. Этот факт не то чтобы успокаивал — не с целью же выпить на халяву они к нам явились, — но все же какую-то каплю надежды вселял: раз пьют, значит, арестовывать никого пока не собираются. Хотя, с другой стороны, за что нас воли лишать, раз ничего противозаконного мы не совершили?
Костров и Громозека с блеском выдерживали многозначительную паузу, я томилась, а Катька колдовала с напитками.
— Вы уж извините, содовая у нас неожиданно закончилась, но, думаю, обычная газировка прокатит, в смысле, подойдет, — мурлыкала подружка. Бокалы с коктейлями ее стараниями заняли почетное место перед гостями, и она решила, что настало-таки время для более предметной беседы.
— Итак? — кокетливо изогнула бровь Катерина, давая тем самым понять, что пришельцам пора бы обозначить цель их визита.
Громозека, с видимым удовольствием осушив порцию виски с простой газировкой, извлек из внутреннего кармана пиджака миниатюрный цифровой фотоаппарат, поколдовал над ним примерно с полминуты, после чего протянул его нам со словами:
— Вам знаком этот человек?
Мы с Катериной с легким стуком соприкоснулись лбами и уставились на экран фотоаппарата.
— Ха! Да... — со счастливым смехом воскликнула я, признав на снимке Джоша Макферсона. Однако Катька красноречивым тычком под ребра дала понять, чтобы я не торопилась изливать душу органам, в смысле, их представителям. Я немедленно умерила пыл, многозначительно наморщила лоб и пояснила: — Да, в принципе, как-то не очень. Мы его видели, конечно. Кажется, вчера... Да, Кать? Или позавчера. Он заходил к нашему соседу, ну, Никите Тихомирову. Но уже не застал его. Это, в общем-то, понятно, раз Кит помер. Только американец этого не знал и очень расстроился, когда... это... мы сообщили ему трагическую весть.
— Ага, — подтвердила Катерина. — Прямо так и сказал: мол, не ожидал я подобной подлости от своего приятеля. Я, говорит, специально из Америки прибыл, а тут такой сюрприз! В общем, расстроился янки. Мы с Санькой как раз в столицу собирались — по магазинам пробежаться, по парикмахерским, ну, обычные дамские дела, вы понимаете. Едем, значит, и видим этого американца — топает, болезный, по проселочному тракту, ну, чисто разбитый под Москвой немец: жалкий, холодный, голодный, расстроенный страсть! Сжалились над ним, было дело, и подвезли до «Балчуга». Он там остановился.
Хоть Катька и хорохорилась, но было заметно, что ей, так же как и мне, не по себе. Вчерашнее появление тела Макферсона в нашем доме оптимизма не вселяло, наоборот, осложняло и без того незавидное положение.
Мужчины с видимым вниманием выслушали наши пояснения и вроде бы даже остались ими довольны, во всяком случае, они со значением переглянулись и синхронно кивнули головами. Костров, должно быть, по многолетней привычке, все-таки уточнил:
— И больше вы пострадавшего не видели?
— Какого пострадавшего? — искренне «удивилась» Катерина, округляя глаза.
Громозека со вздохом отозвался:
— Сегодня утром гражданин Соединенных Штатов Джош Джуниор Макферсон был обнаружен мертвым на территории особняка господина Тихомирова.
«Ничего себе, Джуниор! — ахнула я про себя, вспомнив немаленькие габариты американца. — И все же интересно, кто его на территорию господина Тихомирова припер? Впрочем, что это я? Это как раз понятно: кто убил, тот и припер. Вот только неясно, зачем? Неужто убийца решил избавить нас с Катериной от лишней головной боли? Благодетель, блин! »
