5
Это была странная прогулка, вернее – пробежка, запомнившаяся только отдельными эпизодами. Начало было положено по набережной Ижевского пруда, затем я с трудом оторвала Наташку от монумента с надписью «Навеки с Россией». Уж очень ей понравилось содержание, и она мгновенно, чисто по-женски, прониклась братской любовью ко всей Удмуртской Республике. Центр города украшал комплекс памятников на Карлутской площади с аллеей Героев Советского Союза, монументом боевой и трудовой Славы и Вечным огнем. Ижевцы были настоящими патриотами. Но больше нас поразило другое открытие: они являлись отъявленными юмористами. Первое тому подтверждение мы нашли, узрев в парке крокодила. Железный Гена в шляпе с наплевательски-независимым видом сидел на личной металлической лавочке, косящей под изделие из веток дерева различного калибра, и отдыхал. Вольно свисающие руки, непринужденно заложенная на левую ногу правая нога (все конечности были вполне человеческими), а также выражение морды лица крокодила свидельствовали о том, что ему очень хорошо. И чихать на всех, кого это не устраивает. Тут же выяснилось, что это Ижевский символ независимости и свободы. По местной легенде в давние-стародавние времена живые крокодилы весело резвились в местных речушках.
– Теперь понятно, почему ижевцы пруд выкопали, а Гена характерной фигуры и лап лишился, – глубокомысленно заявила Наташка. – Э-во-лю-ци-я! В процессе своего постепенного развития крокодилы вынуждены были приспосабливаться к окружающей обстановке. И то ли вотяков обожрались до потери собственной индивидуальности, то ли просто стали брать с них положительный пример… Одним словом, эволюция!
Следующим моментом культурной программы, потрясшей наше воображение, был трехметровый памятник Ижевскому пельменю. Создавалось впечатление, что рука отъевшегося на них гиганта взяла огромную вилку общепитовского образца доперестроечного Советского Союза и, насадив на нее соответствующий ей по размеру, метровый в диаметре пельмень, воткнула ее в землю. Таким образом ижевцы сказали свое решительное «Нет!» всяким разговорам о месте рождения этого чуда. Само слово «пельмень» отнюдь нерусского происхождения, поскольку происходит от удмуртского «пельнянь» – «хлебное ушко». Потом, как водится, кто-то, отведав «ушек», кому-то похвалился. Только либо сам переврал, либо невнятно промычал название обалденно вкусного блюда, либо слушатель, пускающий от зависти слюни и вытирающий их рукавом, толком не расслышал. С той поры много воды утекло. Ижевск успел обзавестись двумя музеями – краеведческим и изобразительных искусств, собственным цирком, пятью театрами и пятью ВУЗами.
Времени оставалось мало. Мы даже отказались от желания поглазеть на знаменитый Ижевский оружейный завод и Арсенал, первоначально задуманный как комплекс складов оружия. Принятое решение тут же начали воплощать в жизнь, но случайно сели на автобус, следующий не в нужную нам сторону. Поездка была насыщенной. В основном легкой перепалкой, в ходе которой мы с Наташкой, меняясь ролями, поочередно выступали то с предложением приобрести на память о городе какой-нибудь сувенирчик, то с серьезными возражениями по поводу этого приобретения. Замолчали только у первого в России многоэтажного здания Ижевского оружейного завода постройки 1808-1815 годов. Раньше тоже был долгострой, только оправданный отсутствием современной техники и материалов.
Задрав головы, мы смотрели на пятидесятиметровую многоярусную круглую башню, украшенную курантами и обрамленную изображениями рыцарских лат, пушек, ядер и знамен. Это сразу напомнило о том, что завод внес свою лепту в победу над Наполеоном. Рядом находилась небольшая группа туристов. Прислушавшись к речи экскурсовода, мы с огорчением поняли – изображения не являются подлинными. Увы, случившийся через девятнадцать лет после окончания строительства пожар был безжалостен. Революционным отрядам было на это глубоко наплевать. Спустя сто тридцать три года, не совсем поздно, символика была восстановлена. Капитально – из нержавеющей стали. Затем экскурсовод перешла к рассказу о личности Михаила Калашникова.
Утешившись тем обстоятельством, что главное мы услышали, уже решили было заняться поисками такси или частника, когда двери проходной завода выпустили группу людей. Наташка безошибочно узнала в одном из них Калашникова, поскольку успела приобрести открытку с его изображением. Не успела я опомниться, как она, рванув меня за руку, бросилась к «живой легенде» с криком:
– Здравствуйте, Михаил Тимофеевич!
Я глупо улыбалась рядом.
Окружение Калашникова насторожилось, послышались неприятные вопросы на тему, кто мы такие. Наташка и сама уже поняла, что погорячилась. Вот тут Михаил Тимофеевич и проявил себя в точном соответствии с данной ему экскурсоводом характеристикой. Генерал-лейтенант Калашников П.М. – человек, заслуживший мировую славу, оказался простым и вежливым. Ни капли заносчивости!
– Ну что вы так забеспокоились? – поинтересовался он у своего окружения. Судя по рассказу экскурсовода, охранников там не было, если только они не служили другим… – Люди просто хотели со мной поздороваться. Здравствуйте, – обратился он к нам, и я испытала огромное желание повторить ему в ответ это слово максимальное количество раз…
В половине третьего дня, устав от длительной прогулки по городу, мы торчали у входа в аэропорт, в который раз поругивая семнадцатилетнего тинейджера, додумавшегося терроризировать отца и мачеху, но не способного самостоятельно долететь до Москвы. Над подкинутым по этому поводу Наташкой объяснением я серьезно задумалась – паренек просто опасен для окружающих. И без официального сопровождения его личности безопасность полета пассажирам не гарантирована.
В три часа Наташка, на всякий случай, прозвонилась парню, задушевно напомнив о предстоящем отъезде и перечне вещей, запрещенных к перевозке. Он очень вежливо сообщил, что потерей памяти не страдает. Мы слегка нервничали. Дважды подруга хваталась за мобильник, но пробормотав, что время еще есть, а провалов в памяти мальчика, кажется, нет, отказывалась от намерения еще раз напомнить ему об отлете. Кроме нас с ней у входа никто не маялся. Отдельные граждане деловито входили и выходили из терминала, бросая на нас дежурно-любопытные взгляды.
– Хоть бы один комплимент «за погляд» выдали, – лениво сердилась Наташка. – Эх, надо было самим ехать за мальчишкой! Ждем еще минут десять и начинаем звонить.
– Здравствуйте. Вы Наталья Николаевна? – с огромным неверием в положительный ответ прозвучал за нашей спиной приятный тенорок, мы резко развернулись и невольно шарахнулись друг к другу в стремлении обрести поддержку.
Растерянно и одновременно выговорили «Да».
Несмотря на то что сомнение продолжало господствовать на физиономии паренька, сидевшего прямо перед нами в инвалидной коляске, губы его тронула едва заметная улыбка.
– Я Тимофей. Извините, что нарушил договоренность. Спецтранспорт подкачал. Вам, наверное, нужен мой паспорт для регистрации билета? – Он достал из внутреннего кармана тонкой жилетки, надетой поверх футболки, документ. – Вот, возьмите, пожалуйста.
Синхронно кивнув, мы обе протянули за паспортом руки и тут же отдернули. Тимка, если и веселился от души, то внешне этого не показал.
– Наталья Николаевна… Наверное, это все-таки вы? – поинтересовался он, глядя на Наташку удивительно серыми в пушистых темных ресницах глазами.
– Она, она, – торопливо подсказала я, заметив, что подруга явно подзадержалась с определением своей личности. – Раз я Ирина Александровна, то она точно Наталья Николаевна. Еще немного, и вспомнит себя. Ты извини за нашу реакцию, Тима. Просто нас никто не предупредил… Точнее сказать, были определенные намеки, но мы слегка тормозили по этому поводу и… Вот.
– Ничего страшного. Я к своему состоянию привык. Результат аварии. Мне тогда девять лет было. Мама сидела за рулем и погибла сразу, а мне повезло… выжить. За посадку не беспокойтесь, с ней помогут, я уже договорился. А коляска – современная модель, отлично складывается. – Он небрежно хлопнул по поручням. – В Москве уже будет ждать «перевозка».
– Слушай, ты, оказывается, такой красивый парень! – проснулась Наташка. – Вернемся в Москву, займемся тобой профессионально. Через полгода бегать будешь.
– Спасибо. Мне все это обещают.
– Надоест слушать несерьезные обещания, поневоле побежишь на своих ногах, лишь бы отстали, – не очень удачно поддержала я подругу. – Ну что, пошли, сосчитаемся в общей куче пассажиров?
Наташка презрительно фыркнула и отодвинула меня в сторону.
– Тимка, давай, наконец, сюда паспорт и запомни на будущее: Ирине Александровне можно доверять все, что угодно, если это «все» не имеет материального воплощения. Не пропьет, но обязательно потеряет. А где твои вещи?
