Арчибасов раздавил окурок в пепельнице и сунул в рот следующую сигарету. Нет, он все-таки дурак! Он думал об этом и в гостинице, куда пошел переночевать, чтобы не идти домой и не объяснять ничего матери, которую он не видел уже больше месяца. Он дурак, что привел Верку в квартиру Приваловой, надо было к ней пойти, звала ведь. Нет, захотелось покрасоваться, похвастаться, мол, какие мы, вам нечего и мечтать!
А Верка-то и в постели ничего из себя не представляет! Та же Привалова лучше, засиделась в девках, не сдерживает себя, боится не угодить…
Боже, какой идиотизм! Анатолий застонал от бессилия. Надо же было так подставиться…
Занятый своими мыслями, он и не заметил, как Ксюша вошла в кабинет. Ей пришлось дважды окликнуть его:
— Анатолий Георгиевич, к вам посетитель.
Посетительница, — уточнила секретарша и улизнула, как-то смущенно улыбаясь.
— Кто? — запоздало спросил он, но Ксюши уже и след простыл.
— А кого ты еще ждешь? — На пороге стояла Валерия в ярко-красном костюме, который он помнил по ее прошлому визиту в их офис больше месяца назад.
«Лицо бледноватое, веснушки горят, но держит себя в руках», — невольно отметил Анатолий.
— Тебя я действительно не ждал, я не думал… — начал он.
— Это я уже заметила, что ты не способен думать, — ответила Валерия. — Ничего, зато ты будешь вспоминать, чего лишился из-за своей глупости и похоти! Ты, наверное, думал, что я тебя осыплю золотом за твою красоту? Думаешь, я не раскусила тебя, не поняла, что ты был со мной лишь из-за денег? — Валерия чеканила слова, дрожа в душе от обиды, боясь на самом деле, что он заметит ее неуверенность, ее желание услышать от него объяснение, которое она смогла бы посчитать приемлемым, чтобы простить его. Анатолий молчал и глядел на нее. — Что же ты не забрал свои любимые вещи? Или ты собираешься ходить в тех обносках, в которых я тебя подобрала? Как же ты подцепишь другую богатую дуру? Тебя же в приличное место испустят в твоем секонд-хэнде! Ты ведь привык к шелку и атласу, к дорогому парфюму! Вот я тебе все и привезла! Она пнула ногой чемодан, который раскрылся, изрыгнув из своих недр разноцветный ворох.
Затем открыла сумочку и достала флакон его любимого одеколона.
— Чтобы пахло и заглушало запах такого дерьма, как ты! — Привалова вылила одеколон на одежду, рассыпавшуюся посреди кабинета.
Одеколон оставлял жирные пятна на ткани, расплываясь в воздухе душным ароматом. Анатолий побледнел, но продолжал молчать, сжав кулаки в карманах брюк до боли в суставах. Привалова поставила пустой флакон передним на стол, развернулась на тонких каблуках и стремительно вышла, не закрыв двери.
Анатолий услышал визг, с которым ее машина тронулась с места, и только теперь почувствовал, как у него взмокла спина. Он посмотрел на открытую дверь и встретился взглядом с Ксюшей.
Та стояла в приемной, оторопело глядя на него, затем села за компьютер и сосредоточенно защелкала «мышкой». Анатолий закрыл дверь, постоял пару секунд, затем начал быстро запихивать разбросанные вещи в чемодан, комкая их еще больше От запаха начала болеть голова Он закрыл чемодан, взял барсетку с документами и вышел в приемную.
— Ксения, мне нужно уйти, меня сегодня не будет! — Он старался говорить подчеркнуто спокойно и уверенно. Ксюша кивала головой, не решаясь поднять глаза. Анатолий взял чемодан и вышел из офиса, мягко притворив за собой дверь Через пятнадцать минутой сдавал вещи в химчистку, объясняя пожилой приемщице, что одеколон вылился в чемодане из-за неплотно закрытого флакона.
* * *
Сергей и Жека вышли из своей мастерской, чтобы отправиться на обед.
— Ого! — присвистнул Жека, втягивая воздух носом, — кто это у нас купался в «Армани»?
— Не поверите, Евгений Сергеевич, — Ксюша сделала страшные глаза и почему-то шепотом продолжила:
— Привалова приезжала, помните, мы ее заказ месяц назад оформили?
— Конечно, — ответил Жека. — Кто же забудет такую клиентку, в ее доме работы еще месяца на три. А при чем здесь запах?
— Ну так это она, — сказала Ксюша.
— Пользуется мужским одеколоном? — присоединился к разговору Сергей.
— Нет, Сергей Николаевич, — серьезно сказала Ксения, — это наш Анатолий пользуется, вернее, пользовался, так как она вылила весь одеколон у него в кабинете.
— Вылила? — недоверчиво переспросил Жека. — А зачем?
— Кричала, а он молчал! — как будто не услышала вопроса Ксюша.
— Да кто молчал, кто кричал? — не выдери жал Сергей. Он сел в кресло и выжидающе посмотрел на девушку. Ксюша заговорила, делая театральные паузы между фразами:
— В общем, у него был роман с Приваловой, а теперь она его…
— Дочитала до конца и сдала в макулатуру! — весело закончил Жека.
Ксения замолчала, недовольная, что ее лишили заключительной фразы.
— Да, я догадывался, что наш Толик не так прост, но о Приваловой я как-то не думал, — сказал Сергей.
— Чем же он ей не угодил? Такой обходительный красавчик, — не унимался Жека.
— Наверное, застукала с кем-то, — выпалила Ксюша.
Сергей и Жека уставились на нее с притворным ужасом на лицах:
— Ай-я-яй! Деточка, ты судишь о жизни взрослых? Не иначе; у тебя богатый жизненный опыт, — сказал Сергей.
— Да ладно вам, Сергей Николаевич, — засмущалась Ксюша. — Я просто…
Сергей перебил ее:
— Давай-ка, Ксюша, собирайся на обед, а то у нас полчаса осталось. История трагической любви Анатолия, конечно, способна лишить аппетита некую впечатлительную молодую особу, но у нас через полтора часа каторжные работы в доме той самой Приваловой, так что надо подкрепиться, чтоб были силы убежать. Вдруг она и нас чем-то обольет, может, у нее настрой такой!
Телефон в моей сумочке ожил как раз в тот момент, когда я возвращалась в своей машине домой после утомительной встречи с очень сложным клиентом. Мужик попался дотошный до безобразия, и я была совершенно измочалена.
— Ляля! — орала в ухо Клавка. — Быстро приезжай! Тут такой кошмар! Тут…
— Что случилось? — перебила ее я, но подруга уже бросила трубку.
В очередной раз я порадовалась тому, что Клавкин дом был недалеко от моего. Нарушив правила на перекрестке и убедившись, что нет гаишника, я понеслась к цели. Начинало смеркаться, но темно еще не было. Свет в Клавкином доме горел во всех окнах, хотя по моим вычислениям детей дома быть еще не должно, очень уж они у нее занятые.
Как я и предполагала, Клава была одна, не считая Лорда и кота, и пребывала она в полнейшем смятении, почти в панике"
— Ляля, Боже мой! Ты не представляешь, как это страшно! — захлебывалась подружка. — Она жива! Ужас!!! Я знаю, что с ними такое случается…
— Кто жив? Клава, перестань тарахтеть! Успокойся! — Я силой усадила ее в кресло и схватила со стола стакан с прозрачной жидкостью. — На вот, выпей и успокойся.
Сделав глоток, Клава начала хватать воздух ртом, слезы брызнули у нее из глаз. Я вырвала у нее стакан и принюхалась: спирт!
— Откуда здесь это?!
— Филя что-то там протирал, — откашливаясь, прохрипела Клавка, — и забыл, наверное.
— Забыл! Весь в тебя, такой же безалаберный! — начала, было я, но спохватилась — для критики я нашла не самый подходящий момент.
— Клавочка, ну успокойся и расскажи мне по порядку, что случилось.
— Она позвонила мне в калитку, я ее даже сначала не узнала.
— Кто? О ком ты говоришь, Клава?
— О бабке-колдунье, конечно! О ком же еще?! — подруга возмущалась моей непонятливостью.
— Так ведь она уж, наверное, месяца два как почила, разве нет?
— Развода! — нервничала Клава. — Я тоже так думала, пока ее не увидела живой и невредимой полчаса назад, без следов разложения.
Я почувствовала, как волосы зашевелились у меня на голове, и попыталась собрать мысли:
— А ты не ошиблась? Может, не разглядела или…
— Да она это! Ее потом и Люся из двадцать пятого дома видела.
— Что ты предлагаешь? Пойти к ней в дом и поинтересоваться, нет ли ее там? — решительно спросила я, пытаясь пресечь Клавкину истерику.
— Боже упаси! — перепугалась подруга.
— Тогда хватит сопли размазывать!
Следующие полчаса я пыталась как-то отвлечь подругу. Предлагала поехать ночевать ко мне, но она наотрез отказалась, так как переживала за детей и не собиралась оставлять их одних.
— Вдруг эта ведьма ночью припрется?
Я согласилась, но мне надо было ехать домой, чтобы до поздней ночи работать за компьютером.
К завтрашнему дню необходимо было подготовить целую кипу бумаг. Дождавшись, пока Клава успокоится, я попрощалась.
* * *
Клава жалобно стонала и дергала ногой. Клаве снился сон, как будто огромная черная птица смотрит на нее ласковыми глазами и говорит противным голосом: "Ну что, Клавдия, доигралась?
Сейчас я тебя съем!" С этими словами ворона села на голову Клаве и стала монотонно клевать ее, Клава заметалась на постели, отмахиваясь руками от настырной птицы.
