Ознакомительная версия.
– Везде за руку его вожу, – подтвердил парень.
– И у стоматолога караулите? – осведомился Андрей.
– У Аркадия Залмановича порядки в клинике не такие, как в школе, в приемной народа много, мало ли кто там окажется, – зачастил Сергей, – я с Эдиком всегда рядом сижу и в кабинет захожу. К дантисту недоверия нет, но мне хочется ребенку моральную поддержку оказать. А после визита я его всегда мороженым угощаю за мужество.
– Обозов прекрасно знал, что единственный способ сбежать – это уйти из школы, где у него за спиной не маячит Сергей, – продолжала я. – Но как миновать бдительную местную охрану? И тогда был придуман оригинальный ход. В гимназию пришел Дед Мороз, его визит никого не всполошил, конец декабря, время праздников. Эдик спустился на первый этаж, надел теплые ботинки, а вот остальные вещи бросил, верхняя одежда ему помешала бы залезть в мешок, и рюкзак с учебниками там не поместится. Когда Нина Максимовна и мы с Ангелиной вышли из учительской, Эдик шмыгнул туда, нырнул в мешок и притаился. Когда стало ясно, что актер перепутал школы, он попрощался и ушел, увозя торбу. Незнакомец действовал умно, он не сбежал, как только мальчик очутился в его руках, это могло вызвать вопрос: почему Дед Мороз не дождался директора? Нет, он действовал не спеша, и все ему поверили. Вот почему служебная собака от скамейки побежала в учительскую, а потом понеслась к выходу. Пес точно проследил путь школьника. К сожалению, ищейка не могла нам рассказать, что Эдика увезли в котомке на колесах.
– Я же видел деда! – начал сокрушаться Сергей. – Он со школьного двора вышел, мешок за собой тащил. Я еще подумал: чего он его не поднимет, испачкается ведь! Потом увидел, что торба на колесах. И ничего у меня не шевельнулось внутри. Я сегодня уже четверых мужиков с ватными бородами встретил. Новый год же!
– На то и был расчет, – протянул Платонов, – Деды Морозы и Снегурочки в декабре не вызывают у людей настороженности, только добрые улыбки.
– Понимаете, что произошло? – воскликнула я.
– Мальчика украли, – закричала Карелия, – ужас.
– Нет, – возразила я, – он сам ушел! Эдик и Дед Мороз хорошо знакомы, ребенок ему доверяет, раз залез в мешок.
– Может, ему сделали укол, – запаниковала завуч, – в бессознательном состоянии запихнули в сумку?
– Маловероятно, – возразила я, – Деду Морозу для этого следовало выйти в холл, потом унести паренька, его бы кто-нибудь заметил.
Андрей посмотрел на часы.
– Почему в гимназии отсутствуют видеокамеры?
Завуч покраснела.
– Они ранее висели повсюду, даже в раздевалках спорткомплекса, а потом случился скандал. У нас училась Олеся Гардине. Дочь известного политика и очень популярной певицы. Фамилия благородная, предки ее отца то ли графы, то ли князья. Но сама девочка отвратительная, внешне ангел, а поведение, хоть святых выноси. В желтую прессу попало видео, как Олеся изображает стриптизершу перед одноклассниками, ей тогда едва исполнилось двенадцать. Плясала и раздевалась догола она в кабинете музыки. Когда Полина Владимировна устроила расследование, выяснилось, что запись продал журналистам один из охранников. Газеты и журналы с восторгом опубликовали отвратительные кадры, «кино» попало в Интернет, его показывали по телевизору в программе «Дети шоу-бизнеса». Скандал был бурный, хорошо, что Григорий Алексеевич Пенкин как-то ухитрился договориться со всеми, и нигде не прозвучало, что пакостница учится у нас. Олесю отправили в Англию, а родители других детей потребовали немедленно демонтировать видеоаппаратуру. У нас занимаются ребята из чиновных или знаменитых семей, и тогда же приняли решение отбирать при входе в гимназию телефоны и другие гаджеты. Кстати, эта мера положительно повлияла на успеваемость, которая стала положительнее, чем до отъема плодов прогресса.
– Понятно, – кивнул Андрей. – Константин, у вас есть враги?
– Знаю людей, мечтающих с огромным удовольствием сплясать на моей могиле джигу, – буркнул Обозов.
Платонов вынул сотовый.
– Валера, иди сюда. – Потом он повернулся к отцу Эдика: – Вам придется поехать с моим человеком, составите список тех, кто недоволен вами или обижен. Попросите жену вернуться домой, надо с ней побеседовать. Потребуется ваше разрешение на временную прослушку телефонов: домашних и мобильных. А вот и Валерий, он объяснит, что нужно.
* * *
Около восьми вечера я зашла в маленькое кафе, устроилась за столиком в углу, сбросила Андрею эсэмэс «Уже на месте» и начала изучать меню.
– У нас замечательные креветки, – посоветовала официантка, – готовятся на гриле, подаются на салатных листьях с майонезом фирменного приготовления.
Я поморщилась. Ну уж нет. В предлагаемом блюде соединилось два ингредиента, которые я даже под страхом смертной казни не стану пробовать: креветки и майонез. Но не успела эта мысль прийти в голову, как невероятно, до судорог в желудке мне захотелось именно морских гадов в компании с любимым соусом россиян.
С языка сорвалось:
– Несите.
– Привет, – сказал Андрей, усаживаясь за столик. – Что заказала?
– Креветок, – ответила я.
Платонов удивился.
– Ты же их терпеть не можешь.
– Сама не пойму, – сказала я, – меня прямо затрясло от вожделения, когда официантка про них рассказывала.
– Бывает, – кивнул приятель, – я давно не ем сосисок, в детском саду их как-то дали на завтрак, я слопал и отравился. С тех пор ни-ни, а один раз зашел к Мишке домой, гляжу, тот как раз в кастрюльку их бросает, и так мне их сожрать захотелось. Съел четыре штуки.
– И как? – заинтересовалась я. – Вкусно?
– Опять отравился, – хмыкнул Андрей.
Я вытащила из плетеной корзиночки кусок хлеба и начала намазывать его маслом.
– У меня появилась версия насчет Обозова.
– Рассказывай, – велел Платонов.
– Желтый конверт с документом про биологического отца Эдика в его личном деле был, я распрекрасно его видела, – сказала я.
– Жаль, ты не запомнила имени мужчины, которое значилось в справке, – укорил меня Обозов.
Я стала оправдываться.
– В тот момент оно мне совершенно было не нужно. Правда, я удивилась, что такие сведения хранятся просто в шкафу. Полина Владимировна никогда не запирала кабинет, даже когда уходила из гимназии, дверь оставалась нараспашку.
Андрей покачал головой.
– Удивительная беспечность.
– Ты прав, – согласилась я, – но, с другой стороны, в кабинете есть современный сейф, вот он всегда был закрыт. Мне показалось странным, что бумага, в которой написано про усыновление, лежит не в железном шкафу, а в обычном, и в папке, которую легко мог взять любой человек. Дождись, пока Полина уйдет на урок, и шарь в делах, сколько душе угодно.
– У двери сидит секретарша, она в кабинет директора не впустит, – возразил Платонов.
– Лена заболела, у нее грипп, – ответила я. – Эдик влез в кабинет, зная, что цербер отсутствует. Что же касается имени его биологического отца, то оно очень простое и поэтому незапоминающееся. Николай Петрович, Сергей Николаевич, Андрей Иванович, Александр Николаевич… И фамилия вроде Степанов, Кузнецов, Сергеев, Попов… Понимаешь?
– Так, продолжай, – попросил Андрей.
– Карелия клянется, что сведения об усыновлении никогда не попадают в личные дела учеников.
– Это правда, я проверил, – кивнул Платонов.
– Но конверт находился в папке Обозова, – в который раз повторила я, – а теперь его нет. Значит, его положили, а потом убрали. Зачем?
Платонов тоже взял кусок хлеба.
– Пока еду принесут, с голоду умереть можно. Мои люди связались с акушером, который вел беременность Светланы Обозовой. Она разрешила посмотреть свою медкарту. Нет ни малейших сомнений, что Константин родной отец мальчика. Там гора анализов, в том числе и отца. Обозовы подошли к процессу деторождения серьезно, сначала они прошли полное обследование, им сделали генетическое тестирование, оба были признаны здоровыми, но, увы, Светлана никак не могла забеременеть. Врачи посоветовали искусственное оплодотворение путем введения спермы мужа, что и осуществили. Имеются все бумаги, доказывающие: донором спермы стал Константин.
– Сомневаюсь, что Эдик знал, на какие ухищрения пришлось пойти его родителям, – воскликнула я. – Маленькому ребенку никто про врачебные манипуляции рассказывать не станет.
Лежащий около тарелки Платонова телефон тихо запищал. Андрей взял трубку.
– Да. Слушаю. Ага… ага… ага… ясно. А что по Соевой? Вышли материалы на почту, хорошо… Отлично.
– Что-то интересное выяснилось? – полюбопытствовала я.
– Сейчас мне кое-что отправят, – ушел от прямого ответа приятель. – Ты дальше про Эдуарда говори.
– Бумага про усыновление – филькина грамота, – продолжила я. – Зачем ее положили в личное дело? Эдик сын очень богатого человека. Ему, по идее, должно завидовать большинство детей из простых семей. Ребенок в материальном плане имеет все: любые игрушки, гаджеты, лучшую еду-одежду, лето проводит, катаясь с родителями на яхте или развлекается в особняках на берегу моря-океана. На день рождения к нему из Америки прилетает его любимая рок-группа. Не жизнь, а сказка. Но Эдик не чувствует себя счастливым, потому что он абсолютно одинок. С ребятами в школе он контактов не нашел, а родители постоянно заняты, внимание сыну могут уделить лишь на короткое время, когда едут куда-то отдыхать. И это самое счастливое время для ребенка, ему хочется близких отношений с папой и мамой, совместных ужинов, колыбельной на ночь, простых радостей, которые есть у миллионов детей из обычных семей.
Ознакомительная версия.
