закончила Саша свой рассказ. – Потом и я ушла и больше ее уже не видела.
– Знаете что, Саша? – сказал Маркиз, внимательно выслушав девушку. – Вы про это никому не рассказывайте, ладно? Мне рассказали – и хорошо, молодец. Но больше – никому. Ни друзьям-подружкам, ни родителям, ни парню своему.
– У меня нет парня! – вспыхнула Саша.
– Будет! У такой симпатичной девушки обязательно все будет хорошо. Значит, вы сейчас быстренько собираете вещички, а завтра пишете заявление об уходе. Этот ваш Глеб…
– Васильевич…
– Ага, он тут же вам все подпишет и отпустит поскорее. А вы устройтесь на новое место и с коллегами бывшими отношений не поддерживайте. Потому что бизнес у Татьяны Ивановны был серьезный и наследников, я так понимаю, у нее не было, так? Стало быть, сейчас найдутся охотники бизнес этот к рукам прибрать. И Глеб Васильевич ваш никаким начальником не станет, ему еще очень повезет, если живой останется.
– Он не мой, он Лизаветин…
– Вот и ладушки, пускай они тут сами разбираются, а вам лучше от всего подальше держаться. Договорились?
– Все поняла, так и сделаю. – Девушка улыбнулась сквозь слезы.
«Симпатичная какая, – мысленно вздохнул Леня, – вот бы… да я в таком виде, опять же работа… ах, не до того сейчас… А жаль!»
Выйдя из офиса покойной Коноплевой, Леня привычно направился к стоянке, но вспомнил, что сегодня он без машины. Ну да, где ее взять-то? Ухо лежит у Василисы Павловны, кстати, она звонила и спрашивала обиняком, когда же ситуация у Лени разрешится, а то тут ротвейлера больного привезли, она ему операцию сделала, так пришлось его к Уху подселить. Ухо-то ничего, а ротвейлер очень недоволен, потому что Ухо ночью храпит сильно. Леня еле вымолил еще пару дней.
Нет, с машиной нужно что-то делать, решил он, трясясь в троллейбусе, взять у кого-нибудь на время. Не в угнанной же по городу раскатывать, тоже не выход…
Троллейбус внезапно затормозил резко, так что сидевшая перед ним старушка выронила сумку. Старушка вскрикнула и посмотрела беспомощно на Леню, он уже и так нагнулся, чтобы собрать содержимое сумки. Были там в основном какие-то бумажки и лекарства, очевидно, кошелек и ключи старуха носила в кармане, чтобы не украли.
Среди счетов, платежек и рекламных листовок затесался старый использованный конверт, на котором была нарисована птичка, держащая в клюве надпись: «С Новым годом!» Птичка была с синими перышками и желтой грудкой. Синичка, значит.
«Не зимородок», – подумал Леня. И тут же вспомнил, где он видел такой конверт с нарисованной красивой птичкой. Ну да, зимородок ведь разноцветный – голубой, розовый. Именно в таком конверте лежала расписка, которую его наняли вытащить у того типа, что шантажировал Коноплеву. Ну да, теперь Маркиз точно вспомнил, как открыл конверт, чтобы удостовериться насчет расписки. Неужели это тот самый конверт? Что еще за чертовщина с ним такая? Что вообще творится? За что убили Коноплеву? Вряд ли это конкуренты либо же те, кто хотел отобрать ее бизнес. Все же теперь такие дела решаются по-другому.
В любом случае на фирму ее лучше не соваться больше, у него есть «Золотая рыбка». Именно оттуда приехал в ресторан труп Коноплевой. Завтра с утра он этим и займется. Нет, еще сегодня успеет.
Леня сделал несколько звонков, затем вышел из троллейбуса и махнул рукой третьей проезжающей машине.
Фирма «Золотая рыбка» занимала аккуратный двухэтажный особнячок на Гражданском проспекте. На фасаде этого особнячка была изображена симпатичная рыбка в короне. По вечерам эта рыбка светилась золотым светом, и ее можно было увидеть издалека. Ближе можно было прочесть надпись: «Оптовая и розничная продажа рыбы и морепродуктов».
За полчаса до окончания рабочего дня возле особнячка остановился желтый автофургон с синей надписью на борту: «Горэнерго».
Из фургона вышли два человека в одинаковых синих комбинезонах с такой же надписью – мужчина лет тридцати пяти, среднего роста и неприметной внешности, и долговязый парень с длинными растрепанными волосами.
Оглядевшись, они подошли к опломбированному металлическому ящику, установленному рядом со стеной особняка, сорвали с него пломбу и открыли дверцу. За ней оказался щиток с электрическими контактами, рубильниками и проводами.
– Который здесь главный? – задумчиво проговорил старший.
– Да вроде этот должен быть, – длинноволосый парень показал на красный рубильник.
– Этот так этот! – и мужчина передернул рубильник.
Из щитка посыпались искры. Золотая рыбка, которая уже призывно загорелась неоновым светом, мигнула и погасла. Точно так же погасли окна особняка.
– Правильно, этот! – удовлетворенно проговорил старший из двух электриков.
– А что теперь делать? – спросил его напарник.
– Теперь ждать.
– Долго?
– Нет, минуты три, не больше! – и старший взглянул на часы. – Заложимся?
Прошло, однако, не больше двух минут, когда из дверей рыбьего особняка выскочил лысый толстяк с трясущимся желеобразным подбородком.
– Это кто здесь хозяйничает? – крикнул он тонким истеричным голосом. – Это кто здесь электричество отключил?
– Кому положено, тот и отключил! – веско проговорил старший электрик, встав на пути у толстяка.
– Вы, что ли? – Толстяк окинул электриков ошалелым взглядом.
– Ну, мы!
– Да кто вы такие, чтобы тут распоряжаться? Откуда вы на мою голову свалились?
– Не видишь, что ли? – Мужчина гордо показал надпись на своем комбинезоне: – Горэнерго!
– Как выключили, так и включите! – Толстяк пошел на электрика и толкнул его животом, но электрик не отступил.
– И не подумаю! Нам приказано выключить – мы и выключили! А ты мне не начальник, чтобы тут командовать!
Почувствовав силу противника, толстяк сменил тактику.
– Да с какой стати вы электричество выключили? – заныл он. – У нас все оплачено… полный порядок в бухгалтерии…
– Значит, не полный, – равнодушно ответил старший электрик и повернулся к напарнику: – Все, Геша, опечатываем и уезжаем. У нас на сегодня еще три объекта. Или даже четыре.
– Как опечатываете? Как уезжаете? – заныл толстяк. – Мужики, не губите! Включите, а я потом с вашим начальством разберусь! Я все вопросы решу в рабочем порядке!
– Я сказал – нет! – отрезал электрик. – Порядок такой: ты сперва напиши заявление на повторное включение на имя начальника Горэнерго, его в обычном порядке рассмотрят и тогда нас, опять же в обычном порядке, пришлют подключить…
– И сколько времени это займет?
– Ну, от двух до трех недель…
– Сколько? – в голосе толстяка звучал ужас.
– От двух до трех. Но можно в ускоренном порядке, за дополнительную плату…
– Ах, можно за плату! – оживился толстяк. – Так бы сразу и сказали. А тогда сколько времени займет?
– Если в ускоренном порядке, тогда всего пять рабочих дней. Но там, правда, выходные попадут…
– Пять рабочих? Да вы, мужики, не понимаете…
– Это ты, дядя, не
