Ознакомительная версия.
Мои руки, разумеется, немедленно затряслись. Все нужные номера телефонов, выстроившись клином и прощально курлыкая, вылетели из головы и направились в прекрасное далеко. Я еле успела ухватить за хвост последний, оказавшийся номером Сергея Львовича Левандовского. Ох уж эти мне фокусы подсознания!
Тем не менее вспомнить, к примеру, Сашкин новый, германский, номер телефона я не могла, сколько ни стреляла вслед курлыкающему клину из рогатки.
Что ж, генерал ФСБ в моем положении – не самый худший вариант. Нет, не в этом положении, сейчас мне больше нравится акушер-гинеколог, а вовсе не представитель тайной канцелярии.
Хотя и Сергей Львович весьма кстати.
Конечно, звонить кому-либо посреди ночи не принято, но я ведь не о житье-бытье хочу потрепаться.
А о чем же еще? Именно о неважнецком своем житье и совсем уж депрессивном бытье.
Тремор в руках слегка поутих, поэтому искомый номер у меня получилось набрать с первого раза. Один звонок, второй, третий… Сергей Львович, миленький, понимаю, что поздно, вы уже спите, но, пожалуйста, возьмите трубку!
– Алло, слушаю вас, – хриплый, заспанный, но самый желанный сейчас для меня голос.
– Сергей Львович, это я, Анна, – мне хотелось громко вопить, подпрыгивая от счастья, но реалии, господа, реалии.
– Господи, Аннушка, наконец-то! – пожалуйста, не надо столько искренней радости, а то я сейчас расплачусь, и он вряд ли сможет тогда хоть что-нибудь понять. – Что случилось с тобой, девочка моя? Как ты могла нас забыть?
– Сергей Львович, у меня проблемы, большие проблемы, не знаю, удастся ли мне выбраться.
– Поэтому ты звонишь ночью и говоришь почти шепотом, – генерал не спрашивал, он констатировал факт. – Где ты находишься?
– Не знаю, где-то на территории бывшей Югославии, но в какой конкретно стране – не скажу.
– Так, – Левандовский секунду помолчал. – Аннушка, а теперь кратко и внятно обрисуй ситуацию.
Я обрисовала. Уж не знаю, насколько внятно, но точно не очень кратко.
– Все, достаточно, я понял. Значит, сделаем так. Не выключай телефон и положи его в карман. Так я смогу определить твое точное местонахождение.
– А если он разрядится?
– Ничего страшного, много времени и не понадобится. Давай, доченька, действуй. И помни – ты теперь не одна. Мы с тобой, родная.
– Спасибо, – сухо и деловито поблагодарила я.
И правда, не прохлюпала, а ответила памперсно-сухо и невыносимо деловито. Конечно, пришлось ополоснуть лицо холодной водой, но вовсе не из-за едких слез.
Так, куда же пристроить понадежнее телефон? На моем спортивном костюме имелся, конечно, карман, но расположен он был на животе, словно у кенгуру. А если учесть нынешний размер моего пуза, телефон отключится незамедлительно. Какие еще емкости мы имеем на одежонке? О, капюшончик! Да еще с затяжечкой! То что надо. Я выкопала из мешка с вещами майку помягче, аккуратно завернула в нее мобильник, пристроила сие великолепие в капюшон и плотно затянула завязки. Получился компактненький такой, славный нарост на спине. Для рюкзака он располагался слишком высоко.
Ну и что, зато удобно, и он всегда со мной. Главное, на спину не заваливаться, да вроде я и не собираюсь пока, не до того.
Хаким все еще не подавал признаков жизни. Я, собственно, эти признаки у него и не искала. То, что его не убила, – я это знала точно, останки сипло дышали. А остальное меня волновало меньше всего, пусть бы он валялся овощем всю оставшуюся жизнь.
Хотя это – вряд ли. Слишком много у него костей и слишком мало мозга. Существование и так полурастительное, хуже уже не будет.
Вполне возможно, что эта могучая особь скоро очнется и начнет шуметь. Значит, мне придется еще немного задержаться и зафиксировать пациента.
Пришлось для выполнения этой благородной миссии порвать на полосы простыню. Потом спеленать мальчонку. И в качестве завершающего штриха затолкать ему в рот тапку-кролика. Не пропадать же добру.
Получилось довольно креативно. Особенно эффектно смотрелась грустная кроличья морда, торчавшая из пасти Хакима. Понимаю, это противно, но, может, тебя слегка отвлечет мысль о том, что ты спасаешь друга. Мы ведь подружились, верно? Без меня тебя выкинули бы на помойку, и ты бы погиб бесславно. А так… Спасибо тебе.
Все, теперь можно идти. А так заманчиво было бы забаррикадироваться изнутри и, экономя патроны, отстреливаться до подхода кавалерии Левандовского. Но увы, отстреливаться я могу только виноградными косточками, оставшимися после ужина. А это вряд ли нанесет ощутимый урон противнику.
Ладно, хватит отсиживаться. Вперед.
В коридоре было тихо. А еще там было темно. И пусто. В общем, то что надо, вот только в идиллическую пастораль не вписывался дощатый пол. И хотя я особенного скрипа за дверью не помню, но могу совершенно точно сказать – я обязательно наступлю на единственную там пронзительно верещащую доску.
Эх, мне бы Карлсона какого завалященького! Взгромоздилась бы я ему на закорки… на загривок, в общем. И полетели бы с ним, как два перекормленных шмеля, слипшихся от чрезмерного употребления меда. И пусть полет наш не отличался бы легкостью и изяществом, но уж над полом мы бы точно воспарили. А это главное.
Хотя… Он же, Карлсон, жужжать должен, как свихнувшийся вентилятор. Нет, это не пойдет. Обойдемся без в меру упитанных мужчин в самом расцвете сил.
Вы можете себе представить слониху на пуантах? Нет? А придется. Потому что по бесшумности и грациозности перемещения в пространстве мы с ней идентичны.
Но ничего, со вторым этажом я справилась, и даже подло затаившуюся визгливую досочку мне удалось миновать вполне благополучно. Дорогой в преисподнюю передо мной темнела лестница. По перилам съехать не получится, я и в облегченном виде не решилась бы. Значит, придется топать по ступенькам.
Вот как раз топать и не надо, будем скользить и дальше будто на пуантах.
Опять получилось! Похоже, бессонницей в этом доме маялся только Хаким, остальные могли похвастаться крепким, богатырским сном.
Они и хвастались, причем довольно звучно. Храп практически всех разновидностей, от робкого бульканья до оглушительного рева, сотрясал стены первого этажа.
Либо на втором этаже я обитала в гордом одиночестве, что само по себе весьма сомнительно, либо там подобрался нехрапучий контингент.
Зато идти по первому этажу – одно удовольствие. Опасаться случайного скрипа просто смешно, он все равно утонет в раскатах храпа. Я увеличила скорость передвижения и, трепеща крылышками эйфории, выскочила в холл, как обнаглевшая вошь на лысину. Ведь кто-то зачем-то оставил здесь свет, тогда как больше нигде света нет. Ну и что сделал бы любой здравомыслящий человек, обратив внимание на этот пустячок? Правильно, остановился бы у входа в холл и внимательно осмотрелся.
Увы, увы, увы, у меня сейчас были проблемы не только со здраво-, но и с процессом мышления в целом.
Видимо, ангел-хранитель действительно поставил на меня все свои сбережения, потому что обитатели холла, трое подчиненных Бахрама, оставленные здесь для охраны, к своим обязанностям отнеслись без должного пиетета. Совсем наплевательски, надо сказать, отнеслись.
Но как же красивы были эти воины во сне, как нежно и мелодично они храпели, обнимая любимые автоматы! Умилительная картина, можете мне поверить. Ничего лучшего я не видела! Сегодня, во всяком случае.
Валявшиеся рядом с ребятками пустые бутылки бодро подмигивали мне стеклянными боками – давай, голуба, не тушуйся, вперед! Видишь, сколько выпили эти славные воины? Теперь они будут спать до утра, пока их бока не вкусят сладостных тычков ботинок Бахрама.
И вовсе я не тушуюсь. Между прочим, некрасиво намекать даме, что ее тело медленно, но верно превращается в тушу. Сама это знаю.
Что ж, вот я и у двери. Теперь все просто, ведь я выхожу. А вот если бы мне непонятно с какого перепугу понадобилось попасть внутрь здания, сложноватенько было бы. Ускоренные курсы владения отмычкой я не заканчивала. Да и отмычки нет. Даже пилочка для ногтей отсутствует, представляете?
Хватит выпендриваться, уноси скорее ноги. А также все, что расположено выше, и побыстрее.
Я осторожно пощелкала замком, потом отодвинула засов. Дверь нехотя приоткрылась, выпуская меня… На свободу? Как же, во двор пока. До свободы еще метров сто плюс высоченный забор.
Ой-ей, а холодно-то как! Днем здесь царствует пока солнце, а вот ночью, оказывается, осень вступает в свои права, с которыми мой спортивный костюм явно не справлялся. Вернуться, что ли, в холл, я там видела висевшую на стуле куртку. Нет, возвращаться – плохая примета, так можно досрочно превысить лимит везения.
Кажется, все-таки я его превысила. Не успела я преодолеть треть расстояния до забора, как за спиной затряслась от могучего топота земля. Очень не хотелось оглядываться. Но не видеть опасность еще страшнее. Тем более, когда эта опасность дышит тебе в ухо. Нет, не в спину, а именно в ухо.
Ознакомительная версия.
