По дороге домой мы тщетно пытались придумать какую-нибудь подходящую утку для информатора "Фокстрота", но ничего путного в голову не лезло. Видимо, продолжало сказываться похмелье.
– Может, просто сообщить как бы невзначай наш домашний адрес? – предложил Джаич, открывая дверь и заходя в квартиру. – Думаю, Дервиш бы заинтересовался.
– Спасибо, уже не требуется, – послышалось за нашей спиной.
Мы резко обернулись. Возле входа стоял Дервиш, держа в руках пистолет с глушителем и плотоядно улыбаясь.
– В комнату шагом марш! – скомандовал он и лягнул пяткой дверь, после чего та с силой захлопнулась.
Мы послушно прошли в комнату. Здесь Джаич сунул в пасть уже приготовленную порцию жевательной резинки и с наглым видом уселся на диван.
– Здорово ты надул нас, когда выдавал себя за чекиста, – бросил ему Дервиш. – Хорошо еще, что мы не успели предъявить тебя нашему заморскому гостю. Вот бы он посмеялся.
– Я и в самом деле чекист, – отозвался Джаич. – Вернее, сотрудник КГБ.
– У тебя было достаточно времени чтобы придумать версию посвежее, – поморщился Дервиш. – Правда, я не спорю, что ты – профессионал. Судя по тому, как ты лихо расправился с моими людьми. Но в КГБ ты не служишь. Ты – наемный убийца, верно?
– Я – капитан КГБ, – с вызовом воскликнул Джаич.
– И это чмо болотное тоже? – Дервиш ткнул глушителем в мою сторону. – Он, по-видимому, полковник.
До сих пор я как бы пребывал в состоянии ступора, но, услышав в свой адрес столь лестное высказывание, мигом пришел в себя. Где-то внутри хрипло взревел Джо Коккер. Я вспомнил, что в кармане брюк у меня покоится "бульдог" и принялся лихорадочно соображать, как можно опередить Дервиша. Впрочем, сделать это казалось делом нелегким: Дервиш уверенно контролировал ситуацию.
– Он, между прочим, выследил вас, как цуциков, – сказал Джаич.
– А потом, бедняга, так нервничал, что чуть было не сделал во мне дырку.
– Было за что, – сказал Джаич.
– Ну, на этот счет у нас мнения расходятся.
– Тебя природа наделила такими способностями, – продолжал Джаич, – что ты бы мог совершенно спокойно и без всякого нарушения закона зашибать бабки, которые другим и не снились. А ты людей убиваешь.
– Какие способности? – насторожился Дервиш.
– Пистолеты взглядом гнешь. Сигнализацию отключаешь. Тоже, думаю, без помощи лома.
– Значит, догадались. – Дервиш зло сверкнул глазами. – Сообразили. Успели кому-нибудь передать?
– Конечно, так что, если с нами что-нибудь случится…
– Случится, – возбужденно перебил Джаича Дервиш. – С вами сейчас все случится. Только напоследок я хочу сказать, что те деньги, которые я бы мог зарабатывать, как ты выражаешься, честным путем, это для тебя большие деньги. Но это вообще не деньги. И берлинские антикварщики могли бы тебе это подтвердить. Они – такие же грабители, как и я. Просто каждый кусок пирога сладок по-своему, и хочется съесть его целиком, без остатка. А теперь прощай…
Проговорив это, Дервиш выпустил в Джаича пулю, и тот, резко откинувшись на спинке дивана, замер. Моя рука непроизвольно дернулась к карману, но пистолет Дервиша уже вытянулся в мою сторону.
– Кому вы успели передать информацию? – жестко спросил он меня.
– К сожалению, никому, – отозвался я. – А если бы и успели, какой мне смысл говорить? Ведь ты меня все равно живым отсюда не выпустишь.
– Смысл есть, – сказал Дервиш. – Когда я раздроблю тебе коленную чашечку, ты поймешь это.
Тут с порога послышался непонятный звук, Дервиш мгновенно отреагировал, и я стал свидетелем удивительной картины. Малышка и Тролль из впечатляющего размера пистолетов остервенело палили в Дервиша, а тот из своего пистолета с глушителем палил в них. Расстреляв всю обойму, он с удивлением посмотрел на моих фантомов и, не веря собственным глазам, произнес:
– Голограммы!
Потом повернулся ко мне, сделав это как раз в тот момент, когда я опускал на его голову рукоятку "бульдога". Послышался удар тела об пол. В комнате показался испуганный Саймон.
Какое-то время я стоял, оцепеневший, не в силах постичь случившееся. Не в силах осознать, что я еще жив и что обязан этим самому себе, вернее, своим фантомам.
– Спасибо, ребята! – чуть слышно пробормотал я.
– Рано расслабляться, – тут же завелся Тролль. – Я думаю, что Дервиш в их банде далеко не последний.
– Точно, – согласился я. – Ведь существует еще Гоча Гуриели.
Я подтащил Дервиша к батарее и привязал его к ней скакалкой. Он был без сознания, но дышал.
Потом я подошел к Джаичу. Прямо под левой ключицей у него была рана, из которой сочилась кровь. Я попытался нащупать пульс, но у меня ничего не вышло.
– Готовченко, – проговорил Тролль.
Стоило ему это сказать, как челюсти Джаича совершили несколько жевательных движений, после чего он пустил пузырь, лопнувший с громким звуком.
Я мигом позвонил Горбанюку.
– Ты как раз вовремя, – обрадовался тот. – Ко мне только что пришла фрау Сосланд…
– К черту фрау Сосланд! – заорал я. – Джаич тяжело ранен!
– О, Б-же, – произнес Горбанюк.
– Ему срочно требуется медицинская помощь. А мне тут еще кое-что предстоит завершить.
Он минуту помолчал.
– Где вы находитесь? – спросил он.
– На Паризю штрассе.
– Хорошо, сейчас что-нибудь придумаем.
– Только думайте побыстрее! – приказал я и повесил трубку. Сначала я хотел уложить Джаича поудобнее на диване, а
потом решил, что пусть он лучше сидит – меньше крови вытечет. Я лишь проложил между простреленной рубашкой и раной кусок чистой марли, которая нашлась в моей аптечке. Потом занялся Дервишем. Вспомнив, как это делается в фильмах, я набрал в ванной ведро холодной воды и окатил его с головы до ног. Дервиш тут же открыл глаза и впился взглядом в фантомов.
– Подвели тебя на сей раз твои необыкновенные способности,
– проговорил я.
Какое-то время он пытался осмыслить происшедшее, потом, видимо, справившись с задачей, сконцентрировался на мушке "бульдога".
– Не поможет, – предупредил я. – Прежде чем спустить курок, я засуну его тебе в рот.
Сказал и сам удивился тому, что сказал. Все же он продолжал с пристрастием разглядывать пистолет. Мол, не лети, пуля.
– Хорошо, я сделаю тебя миллионером, – согласился он.
Будто его кто-то об этом просил.
– О, это – очень скучная песня, – отозвался я.
– А какая же тогда не скучная?
– Ты мне расскажешь все.
– эта песня еще скучнее, чем предыдущая. Стоит мне рассказать все, и мы с тобой оба – трупы.
– Значит, для тебя выбора нет. Не расскажешь – сразу труп. А расскажешь – в неопределенном будущем.
– Быстрее, чем ты думаешь.
Прежде чем я понял, как нужно себя вести дальше, мои пальцы взвели затвор "бульдога" и прижали дуло к его виску. Пуля, лети! Лети, пуля!
Джаич снова задумался. хочется знать?
– Каждый охотник желает знать, где сидит фазан.
– А в переводе на нормальный язык?
– В переводе на нормальный язык, на кого ты работаешь?
– Почему ты считаешь, что я обязательно на кого-то должен работать? Я работаю на себя. И другие работают на меня.
– А мне известно другое.
– Ага! – со злостью воскликнул Дервиш. – Рыжая дурында! Так все устроила, чтобы имя назвал я.
– Что еще за рыжая дурында?
– Только не пытайся сделать из меня кретина. Я все думал, она или не она сидела тогда в зале. Нужно было отнестись к этому серьезно. Теперь понятно, как ты на нас вышел. Между прочим, Изабель сама могла бы сдать его с потрохами, но предпочитает сделать это моими руками. Сука!
– Итак?
– Изволь… – Дервиш сделал минутную паузу. – Только запомни, что ты сам этого хотел. Его зовут Ромуальдо Нуньес. Он входит в руководство мощного синдиката, по своему влиянию не уступающего Медельинскому картелю.
– Где находится их штаб-квартира?
– В Гондурасе.
Значит, вот где пролегает загадочная страна Маргиб! Гондурас! Хорошенькое начало!
– Зачем ему понадобилось убивать антикварщиков?
– Не только ему, нам всем понадобилось. Славянский, в первую очередь, русский антиквариат – это наш совместный бизнес. А в последние годы антикварщики наладили прямые каналы и начали оказывать нам серьезную конкуренцию.
– Кому это "нам"? "Фокстроту"?
Дервиш взвыл:
– Изабель! Сука!
– К Изабель мы еще вернемся, – пообещал я. – Лучше расскажи, зачем это вам понадобилось пробираться в магазины и поливать лучшее из того, что там находилось, аюрозолевыми красителями?
– Ромуальдо так хотелось. Он немного чокнутый. Ему хотелось дать антикварщикам последний шанс одуматься. этакий эффектный жест. Подобные выходки дают ему основание утверждать, что он де человек доброй воли. К тому же он, естественно, терпеть не может полицию, а головоломка с проникновением в магазины и красителями по его замыслу должна была здорово попортить им кровь.
