– Подонок. Тамбовский волк ему товарищ. Где он? – расставаясь с последней надеждой, обреченно спросила она.
– Обсуждает с той дамой сценарий и методу надругательства над твоим телом.
– Мерзавец, подонок!
– Смею заверить, что он о тебе того же самого мнения. Он с большим воодушевлением поддержал идею изнасиловать тебя в извращенной форме и даже вызвался быть исполнителем. Пойдем, он уже ждет и в нетерпении стучит копытом.
– Не надо. Не будьте последними скотами.
– Феноменально! – торжествующе заржал я. – А ты не помнишь, что этими же самыми словами я вчера молил тебя? А что получил в ответ? Удары хлыста. Нет, милая, так не бывает, сегодня и ты должна пройти все круги ада, придуманного тобою же.
– Я буду жаловаться, я привлеку тебя к уголовной ответственности.
– А кто сказал, что ты вообще покинешь этот остров?
– То есть как? Ты что…
– Не придуривайся. Все ты, милая, понимаешь, просто гонишь это понимание прочь, потому как страшно тебе до ужаса, до колик в печени. Пойдем, не тяни резину.
– Не надо, господин Гончаров! – взмолилась она страстно и слюняво. – Я этого не заслужила. Спрашивайте, я все расскажу как на духу, но только сохраните, подарите мне жизнь. Я еще так молода!
– Хорошо говоришь, стерва, но неубедительно. Ступай вперед, или я отхожу тебя твоим же стеком, амазонка хренова. Зачем вы заперли нас в подвале?
– Видит бог, мы этого не делали. Я даже не представляю себе, где этот подвал.
– Врешь, тебе об этом вполне мог рассказать Александр Трофимович Крутько, с которым ты, по моим сведениям, неоднократно встречалась.
– Встречалась, но про подвал не было сказано ни слова.
– Еще раз соврешь, и на тебе будет гарцевать не только Майкл, но и Боря со своими дурными наклонностями. Ты этого хочешь?
– Не надо, прошу вас. Меня только позавчера освободили из-под следствия. Подумайте сами, было ли у меня время что-то планировать против вас? Вся моя энергия была направлена на то, как бы поскорее оттуда выбраться.
– Тогда объясни, каким образом твои псы, Наиль и Майкл, нас застукали, только не говори мне, что это простое совпадение, все равно я не поверю.
– Позавчера вечером я велела им наблюдать за церковью. Особенно если там появитесь вы. Ну а вчера они позвонили и сообщили о вашем приезде. Я подумала и приказала во что бы то ни стало вас схватить, что они и сделали…
– Предварительно угнав наши машины, – на всякий случай, мало веря в попадание, продолжил я. – Куда они их отогнали?
– Точно не знаю, к какому-то своему дружку, но об этом можно спросить Майкла.
– Вы хотели перебить номера?
– Не знаю, наверное. Это не моя идея, я вообще про угон ваших машин узнала от них позже.
– Куда вы дели мою спортивную сумку с кубком и прочим барахлом?
– Она осталась в машине.
– В какой машине?
– В синем «Москвиче» Майкла, мы оставили его на автостоянке возле причала.
– Но кубка в сумке конечно же нет?
– Да, я взяла его ненадолго домой, но если вы настаиваете, то я верну.
– А ведь ты все врешь, киска, откуда Майкл мог знать меня в лицо? Лично я с ним незнаком, как и со вторым кретином Наилем.
– В тот день, когда меня арестовали, они сидели в баре и хорошо вас запомнили.
– Где ключи от машины и квитанция со стоянки?
– Разумеется, у Майкла, – обретая некоторую уверенность, заговорила она в своем привычном тоне. – Где же им еще быть?
– Вставай, курва, что-то ты рано у меня распелась, – гася самоуверенный гонор, пихнул я ее ногой. – Немедленно поднимайся, если не хочешь неприятностей.
– Мне кажется, мы с вами договорились! Куда вы заставляете меня идти?
– Все к тому же Майклу. Я его немного придавил. Моли Бога, чтобы с ним все было в порядке, иначе я просто за себя не ручаюсь.
– Как это понимать? – поднимаясь с колен, задала встревоженная девица щекотливый вопрос.
– Пока понимай как знаешь, а там посмотрим. Уверен, что ты мне нагадишь при любой мало-мальской возможности. Вот и думай. Моли Бога, чтоб он был жив, а теперь шагай и молчи, дай подумать.
– А где наша моторка?! – Этот возмущенный выкрик она издала, как только мы вышли на берег. – Боже мой, этот подонок ее угнал! Он бросил нас на произвол судьбы!
– Успокойся и говори реже. Подонок угнать ее не мог, потому как я оставил его в полном ауте. Угнал ее другой человек, который должен появиться с минуты на минуту, если, конечно, он не захочет сделать мне большую козу.
Майкл лежал в кустах совершенно голый и глухо мычал, потому как кричать ему не давал окровавленный кляп, наспех сооруженный из дамских трусиков. Сама дама, абсолютно голая, уставшая от трудов, отдыхала неподалеку. Поработала она на славу, о чем ярко свидетельствовала гора измочаленных ивовых прутьев и исхлестанное вдоль и поперек кровоточащее тело Майкла.
– Стерва! – заорал я, готовясь к самому ужасному. – Где лодка?
– А?! – очнулась она от сладких грез свершившейся мести. – Все в порядке, Константин Иванович, я привязала ее за бугорком, чтобы не было видно. Ой, кто это с вами? Не может такого быть! Это же сама Наталия Николаевна, какой приятный сюрприз. О, да у вас и ручки связаны, это же просто прелесть. Константин Иванович, позвольте мне остаться с ней наедине хотя бы на пару минут. У нас, у женщин, свои секреты, не правда ли, милая моя? Я, видите ли, малость поизносилась, а комплекция у нас одинаковая, не будете ли вы столь любезны одолжить мне костюмчик?
В карманах Майкловых брюк я обнаружил и забрал все имеющиеся у него документы, нож профессионального убийцы и ключи от машины. В сумочке его хозяйки улов был гораздо богаче. К великой своей радости, я нашел там как свои собственные документы, так и права с техпаспортом на имя Лютовой Светланы Сергеевны. А кроме того, там же находились роскошная записная книжка и два сотовых телефона – один принадлежал ей самой, а другой все той же Светлане. Справедливо решив, что телефон на необитаемом острове Федько понадобится не скоро, я рассовал все это добро по карманам и, попросив Светлану уложиться в пять минут, отправился за лодкой.
– Подождите! А как же мы? – заверещала вдогонку Федько.
– Вам нет причин беспокоиться, – приятно улыбнулся я, – оставляю вас в обществе галантных и бесстрашных кавалеров, которых вы вправе менять хоть каждый час.
– Вы не смеете так со мной поступать. Это произвол и беспредел. Как вы можете?
– Как я могу? Об этом вам расскажет ваша очаровательная собеседница, будем надеяться, что она окажется не такой отпетой садисткой, как вы. Не забывайте Борю. Он, наверное, уже проголодался, так вы уж нащиплите ему травки.
– Не уходите, я дам вам денег.
– Они мне не нужны, и давайте сделаем так, чтобы больше никогда не встречаться.
Моторку я обнаружил невдалеке вверх по течению. Отвязав ее, я молча спустился и пристал к моему дереву.
Мое появление заставило Лютову бросить свое занятие на полдороге. С моей дубинкой и с явной неохотой она отошла от обнаженной парочки, лежащей валетом. Казнь она им придумала настолько извращенную и изуверскую, что даже я не мог спокойно смотреть на мучения нашей оскверненной садистки. Что и говорить, не угнаться нам за прекрасным полом, за полетом их фантазии в делах подобного рода.
– Лютик, кончай над ними глумиться, довольно, – вступился я за посрамленных мерзавцев. – Они тебя и так на всю жизнь запомнят.
– А разве они будут жить? – спросила она, до крайности удивленная такой возможностью. – Неужели после всего того, что они с нами сотворили, вы их пощадите?
– Заткнись и развяжи Майклу ноги. Развела тут философию. Поторопись.
– Зачем я должна развязывать ему ноги?
– Затем, что он поедет с нами. А если ты задашь мне еще хоть один вопрос, то я оставлю тебя в их компании, я вижу, тебе здесь ужасно нравится.
– Может быть, вы и меня захватите? – тоскливо глядя, как мы уходим, несмело попросила Федько.
– За тобой приедут позже.
– Кто приедет? Когда? – сразу оживилась она.
– С голоду помереть не успеете. Возможно, что приеду я сам.
Отчалив, я посадил Светлану за руль, а сам занялся Майклом.
– Зема, жить хочешь? – подставив ему к горлу его же зверский нож, задал я сакраментальный вопрос. – Только говори честно, без лукавства.
– Хочу, – чистосердечно признался он.
– Я тоже так думаю, а знаешь, для чего я взял тебя на борт?
– Нет.
– Чтобы утопить. Сейчас отойдем подальше от острова, и я тебя сброшу в воду. Со связанными за спиной руками ты пойдешь на дно утюгом. Ты видел, как плавает утюг?
– Нет. Не надо, простите меня! Константин Иванович, я обещаю вам больше никогда не попадаться на вашем пути.
– Сейчас, в таком положении, тебе, голубь сизокрылый, никаких других слов говорить не приходится, но если я тебя отпущу, то уже через два часа ты запоешь по-другому. Это я знаю наверняка.
– Нет, я не такой, поверьте мне.
