— Идем отсюда, — хладнокровно сказала Яна, — а то она скоро очнется и пригласит этих бугаев.
— А… Сергей? — дрожащими губами спросила Ася.
— Как ты себе представляешь, чтобы мы забрали его, если он не хочет? Пусть остается, мы возьмем того, кто с радостью уйдет отсюда.
Яна подошла к креслу-каталке и выкатила его в коридор со словами:
— Не бойся, Дима, завтра кресло обнаружат на территории пансиона и вернут владельцу, а сейчас я его одолжу на некоторое время. Ася, выйди на пять минут, мне надо кое-что сказать ему.
Ася, кинув прощальный взгляд на Сергея, молча удалилась из палаты в коридор, зная, что спорить с Яной бесполезно, особенно когда она становится такой серьезной и деятельной.
Оставшись вдвоем, вернее, втроем, с оглушенным телом сиделки поперек кровати, Яна деловито прошлась по палате и остановилась у окна. Она посмотрела на Сергея и усмехнулась:
— Знаешь, Сережа, мне ты можешь не рассказывать свои сказки…
— Я не по…
— Помолчи, я больше не хочу от тебя слышать эту чушь про потерю памяти. Я даже не хочу сейчас знать, что ты тут делаешь. Надеюсь, у тебя достаточно серьезные причины для этого. Но предупреждаю, что, если ты прямо или косвенно обидишь мою подругу, ты будешь иметь дело со мной! Поверь мне, другим людям это не нравилось. У тебя, в конце концов, есть семья, есть я, есть твой отец, мой муж. Ты взрослый мальчик и должен понимать, что, если у тебя возникают какие-то проблемы или планы, по крайней мере ты должен поставить нас, твою семью и твою любимую женщину, в известность. Я сейчас ухожу, потому что мне надо увезти отсюда Асю и еще одного человека, но я вернусь! Ты не захотел сказать правду, твоя проблема. Я тебя здесь не оставлю, я сегодня же скажу твоему отцу, где ты находишься. Ты знаешь Ричарда, завтра же он заберет тебя из пансиона. Ты неплохой артист, я чуть было не поверила тебе, но меня так просто не провести! Я видела, как ты инстинктивно дернулся, заслоняя Асю плечом. Я знаю, что это здание раньше не было жилым, сюда перевезли людей совсем недавно, когда сгорел главный корпус. Ты здесь находишься три месяца, значит, в этой палате последний месяц жил только ты. Хочешь, покажу тебе фокус?
Яна резко нагнулась и приподняла за угол линолеум. Под ним лежало множество таблеток разных цветов и калибров.
— Получаете квалифицированную помощь, Сергей Ричардович? Не очень-то ты хочешь лечиться. Старый трюк! Ты не лечишься здесь, Сережа, и, к моему большому сожалению, не говоришь, для чего ты тут находишься. Таблетки прячут в цветочных горшках, здесь их нет, за раковиной, тут ее тоже нет. Потом я заметила, что один угол линолеума в твоей комнате слегка оттопыренный, я рискнула и, видишь, оказалась права! Я уверена, что ты можешь ходить, я думаю, что сделала тебе больно своей заколкой. Я не пойму, почему у тебя пролежни? Или ты наложил грим, чтобы оказаться во втором блоке? А если ты действительно получил травму и боишься стать обузой для Аси, то ты просто дурак! Теперь мы уходим, до скорой встречи, Сережа! Это плохое место, и ты прекрасно об этом знаешь, но вот что странно, ты единственный, кто не хочет отсюда уносить ноги! Почему? Скажи этой медсестре, что ты нас не знаешь, пусть меньше пьет на посту! Кстати, в комнате через одну палату от тебя лежит умерший старик.
Сергей безмолвствовал, но по выражению его лица Яна видела, что он понял все, что она сказала, и это радовало ее, так как она все-таки шла ва-банк в разговоре с пасынком. Яна вышла из палаты.
Ася дожидалась ее в коридоре, поминутно вертя головой на малейший шум и шорох.
— Ну, что?! Что ты сказала ему?
— Не волнуйся, Ася, мы заберем его отсюда, вот увидишь!
Яна взяла инвалидную коляску и вкатила ее в палату Бориса Ефимовича. Он не спал.
— Вы вернулись?! — не поверил от радости своим глазам старик. — Я слышал какой-то шум и беспокоился.
— Все улажено! — ответила Яна. — Вы хотите выбраться отсюда?
— Спрашиваете, — заулыбался Борис Ефимович, — я бы даже хотел лежать на улице, где-нибудь в поле и умереть там, на свободе…
— Умирать мы не будем, а вот забрать я вас отсюда заберу. Сможете перебраться в кресло? — спросила Яна.
— Ты хочешь его похитить? — ужаснулась Ася.
— По-хорошему мне его не отдали, значит, я его похищаю, — самодовольно ответила Яна, помогая старику поудобнее усесться в кресле.
— Похищение — это статья, — забеспокоилась Ася.
— Меня этим не остановишь, в чем меня только не обвиняли! — беззаботно тряхнула длинным хвостом Яна, покатив коляску к выходу.
Ася заметила, что Борис Ефимович занервничал из-за того, что Яна может испугаться обвинения в похищении и передумает его забирать. Ася поспешно добавила:
— Ладно, если что, я возьму вину на себя, я пока что на хорошем счету в милиции, к тому же я адвокат и смогу сама себя защитить.
Старик с облегчением вздохнул. Хорошо, что выход в этом корпусе был снабжен спуском для инвалидных колясок, и Яна, открыв дверь, вывезла кресло с беглецом на свежий воздух. Ася поправила теплый плед на старике, и они вдвоем покатили кресло в сторону забора, откуда они пришли, стараясь не думать о том, как они будут перетаскивать старика через высокий забор. Колеса инвалидной коляски завязали в грунте, размытом ежедневными дождями, девушки с трудом протаскивали кресло, оставляя за собой две глубокие колеи. Они вышли на открытый участок, где их могли заметить из домика охраны. На улице уже начало светать.
— Сейчас проползти с каталкой мы не сможем… — прошептала Ася, отдувая длинную челку со лба.
— Была не была, все равно обратного пути нет. — Яна напряглась. — Давай рванем как можно быстрее.
— Бог в помощь, — перекрестился дед дрожащей, слабой рукой.
Девушки вцепились в инвалидное кресло и, увязая в грунте, побежали, если это можно было назвать бегом, через опасный участок. Руки просто свело от чрезмерных усилий. Пот струился по спине.
— Вроде не заметили… — прошептала Ася, когда они достигли затененного участка сада и не услышали за собой шума погони и свиста пуль преследователей.
— Сейчас главное унести ноги подобру-поздорову, — ответила ей Яна, не снижая темпа.
— Как мы перелезем с Борисом Ефимовичем через забор, если сами еле-еле это сделали? — поинтересовалась подруга, вытирая лоб.
— Что ты за человек такой? Я вот никогда не думаю о плохом до последнего момента.
— Кажется, он настал.
— Кто?
— Твой плохой момент, — невозмутимо ответила Ася, указывая рукой на высокий забор, к которому они уже подъезжали.
— Вот сейчас и будем думать о препятствии, — почесала затылок Яна, — я залезу на забор и попробую втащить его.
— Ты о чем?! У тебя не хватит сил!
— Я попробую, а ты подтолкнешь Бориса Ефимовича сзади.
— У меня очень плохо действуют руки, — забеспокоился старик.
С огромным усилием Яна подтянулась на руках, села на заборе, еле удерживая свой вес. Ася рывком подняла старика под мышки и прислонила его к забору, так как сам он не стоял.
— Что дальше?
— Протяни мне его руки, — попросила Яна.
— Я не могу поднимать его руки и одновременно держать его самого!
— Ася, постарайся! Дай мне только зацепиться за его руки!
Ася долго пыхтела перед тем, как ей удалось ценой нечеловеческих усилий поднять руки старика вверх. Яна, угрожающе накренившись на заборе, зацепила холодные, сухие кисти Бориса Ефимовича и… все… Он повис в ее руках безжизненной тряпкой, сама Яна еле удерживалась на заборе. О том, чтобы поднять немощного человека наверх и при этом никого не покалечить, не могло быть и речи. Внезапно сквозь завывающие порывы ветра подруги услышали женский истеричный голос:
— Караул! Мальчики, на помощь! Убили! Украли! Скорее ищите!
У Яны закружилась голова, она прошипела сквозь зубы Асе:
— Держи Бориса Ефимовича, — и разжала затекшие руки.
Ася подхватила повалившегося старика и, отдуваясь, усадила его обратно в кресло.
— Черт, очнулась медсестра, она сейчас поднимет на уши охрану, и нас в один момент обнаружат… — грустно проговорила Ася.
— Я погубила вас всех! — сокрушенно покачала головой Яна.
— Девочки, спасибо вам за попытку, — проговорил Борис Ефимович, — а теперь бегите сами, спасайтесь!
Старик морщился от боли во всем теле, которую причинила ему эта безуспешная попытка вырваться на свободу. Яна протянула руку подруге:
— Давай я помогу тебе забраться, а сама останусь с Борисом Ефимовичем. Я не оставлю бедного старика на растерзание пьяным охранникам.
Борис Ефимович запаниковал:
— Яна, хуже, чем мне сейчас, уже не сделают, а вас могут покалечить! Уходите!
— Нет. — Яна была непреклонна.
— Я останусь с вами, — сказала Ася, — в конце концов, ты моя лучшая подруга, помирать — так вместе! Ведь ты из-за меня приехала сюда.
